Первый еретик

пламенем, извергая свою смертоносную песнь. Брат против брата, Астартес против Астартес.

Когда-то он бы усмехнулся утонченному богохульству невозможной мысли. Но не сейчас.

— Нас приветствуют, — сообщил один из офицеров от консоли.

Наконец-то. Послание всему флоту, переданное единственным голосом, который имел сейчас значение. Послание разнеслось над мостиком, исковерканное помехами, но все же разборчивое.

— Сыны мои. — Никакие помехи не могли скрыть боль и страсть в голосе. — Сыны мои, мы достигли Хура. Время ответить на последнюю молитву Монархии. Сегодня мы взглянем своими глазами на развалины, в которые наши братья превратили совершенный город.

Четверо Астартес вокруг командирского кресла обменялись взглядами, хотя выражение их лиц и скрывалось под шлемами Мк III. Каждый из них ясно расслышал дрожь в голосе их отца.

— Сыны мои, — продолжилось сообщение, — Кровь взывает к крови. Мы получим ответы, которые ищем, еще до конца дня. Это, клянусь…

Сообщение оборвалось. Более мощный сигнал заполнил вокс-сеть, его силы хватило на то, чтобы заглушить даже слова самого примарха Легиона.

Голос был глубже, холоднее, но столь же искренен.

— Воины Несущих Слово. Я Жиллиман из XIII Легиона, Повелитель Макрагга. Вам предписывается незамедлительно спуститься на поверхность и собраться на развалинах, ранее известных как Монархия. Координаты передаются. Не будет никакого неподчинения этому распоряжению. Ваш Легион соберется полностью, как и предписано. Это все.

Голос умолк, и воцарилась тишина.

На мостике «Де Профундис» собралась почти сотня душ — люди, сервиторы и Астартес. Никто из них не проронил ни слова почти минуту.

Почти не узнавая окружающих, Седьмой капитан развернулся и пошел через зал. Его бронированные сапоги тяжело стучали по пласталевому покрытию пола.

— Аргел Тал? — произнес Деймос в вокс своего шлема. Экран визора проследовал за его подчиненным капитаном, прокручивая на дисплее белые строчки биоритмических данных. Он моргнул в сторону периферической руны, очищая тактический экран.

Седьмой капитан обернулся, сотворяя знамение святой аквилы на груди, перчатки сложились в знак Бога-Императора поверх бронированного нагрудника.

— Я иду готовить Седьмую к высадке, — сказал он, — ответы, что мы ищем, находятся на поверхности Хура, среди руин совершенного города. Я хочу получить эти ответы, Деймос.

В воздухе носился песок, смешанный с пылью и дымом. Земля представляла собой черную пустыню из пепла с вкраплениями обожженного жаром стекла и оплавленного мрамора, которые отражали свет солнца, пока не крошились под ногами.

Аргел Тал вдохнул, ощущая рециркуляцию очищенного воздуха внутри брони: запах пота с химическим привкусом его генетически усовершенствованной крови. Однако он не мог заставить себя полностью загерметизировать костюм. Каждый вдох нес с собой примесь серы и выжженного камня, которые источало окружающее опустошение.

Ничто не уцелело. Несущие Слово стояли в центре Монархии. Каменная пыль в воздухе, остатки миллионов уничтоженных мраморных зданий, уже покрыла их броню. Свитки с клятвами и молитвами на их нагрудниках стали серовато-белыми от осевшего налета.

Аргел Тал наблюдал за своими воинами, стоявшими посреди развалин. Некоторые бесцельно копались в обломках, прочие оставались недвижными. Он искал слова, которых требовал момент.

Каковы бы ни были эти слова, они ускользали от него.

Вокс затрещал, и на краю красноватого ретинального дисплея Аргел Тала замигала идентификационная руна Ксафена.

— Мы стояли здесь шесть десятилетий назад. — Ксафен приблизился к капитану, его редкая броня с золотой отделкой тоже посерела от падающей пыли. В этот раз Седьмому капитану все его братья казались одинаковыми, равными среди руин Монархии. — Теперь город утопает в пыльных облаках, но это то же место. Помнишь его? — спросил Ксафен.

Аргел Тал взглянул на выжженную землю, видя в дымке миражи — шпили и купола строений, которых более не существовало.

— Я помню, — ответил он, — это общественная площадь сектора Инага, — капитан указал на юг, хотя в любом направлении была одна и та же панорама опустошения. — Там стояли Врата Тофета, возле них собирались торговцы и проповедники.

Ксафен кивнул. На его левом глазу виднелся такой же символ, что и у Аргел Тала — зазубренное солнце, знак братства. Оружие, удерживаемое магнитами на его спине — священный крозиус арканум, боевая булава капелланов Несущих Слово, было выполнено в той же манере. Его навершие было шипастой сферой из темного железа, отделанного серебром.

Беседа умолкла до тех пор, пока другая рота не зашла на посадку, нарушив недружелюбное спокойствие места. С воем двигателей десантно-штурмовые корабли совершали последние маневры, когти посадочных опор впивались в оплавленную землю. В другое время вонь от огня и масла ранила бы обоняние. Но среди развалин она уже не ощущалась.

Люки и аппарели с лязгом открылись. Еще сотня воинов в гравированной броне XVII Легиона ступила в мертвый город. И без того небольшой порядок мгновенно нарушился, Астартес рассыпались, силясь смириться с увиденным. Аргел Тал, моргнув, активировал вокс-руну на дисплее, вновь переходя на общий канал. Зазвучали голоса новоприбывших, носивших знаки Пятнадцатой роты, в слышались неверие и бессильная злоба. На их нагрудниках были изображены сваленные в груду человеческие черепа, знак ордена Костяного Трона.

Аргел Тал безмолвно приветствовал их. Ближайшие воины отсалютовали, выражая свое уважение к его званию, невзирая на принадлежность к иному Ордену. Плотью и кровью каждый из них был Носителем Слова и это перевешивало все остальное.

Все больше «Громовых ястребов» проносилось над головами, десантно-штурмовые корабли выискивали свободное место для посадки. Становилось все сложнее разместить оставшуюся часть Легиона между уже высадившимися воинами и их кораблями. С востока на запад и с севера на юг небо колыхалось от тряски кораблей и жаркого огня двигателей, удерживавших «Громовые ястребы» на лету.

Каждые несколько минут небо темнело, возвещая о прибытии «Грозовой птицы». Эти огромные корабли перевозили целые роты, с оглушительным шумом затмевая солнце при посадке.

Аргел Тал бесцельно прохаживался, давя ногами обломки камней. Он загерметизировал вентиляцию доспеха, устав вдыхать серный смрад, исходящий от могилы Монархии. Оплавленный камень и спекшаяся земля никогда не отличались приятным запахом, его насыщенность причиняла боль усовершенствованному обонянию капитана. Вдыхая переработанный фильтрами брони воздух, он все шагал и шагал.

Почва была неровной, ее испещрили кратеры от орбитальной бомбардировки Ультрадесанта. Аргел Тал ощущал, как стабилизаторы и гироскопы брони вибрируют, чтобы сгладить это неудобство. Изредка раздавалось гудение энергии, пока механизмы в суставах доспеха подстраивались под очередную неровность рельефа.

Он знал, даже не глядя на цифры датчика расстояния на ретинальном дисплее, что Ксафен следует за ним. Поэтому он нисколько не удивился, когда капеллан вновь заговорил.

— У меня чуство, будто мы проиграли войну без единого выстрела, — донесся из вокса голос капеллана, — но взгляни на небо, брат. Отец приближается.

Небо вновь потемнело, и Аргел Тал поднял голову, наблюдая, как последняя «Грозовая птица» пролетает над ними. Ее корпус был золотистым и отражал полуденное солнце лучезарным сиянием. Визор капитана потускнел, приглушая яркость.

Еще отчетливее стало ощущение унижения. Вокруг могучей золотистой «Грозовой птицы» двигался строй меньших кораблей, «Громовых ястребов», окрашенных синим. Эскортное отделение, надзиратели, а вовсе не почетный караул. Ультрадесант сопровождал примарха Несущих Слово до поверхности с унизительной проформой, словно узника на казнь.

Аргел Тал прищурился и визор отреагировал, увеличив изображение. На полсекунды изображение