«Край земли» на берегу океана, безлюдная пустыня диких скифов — какой уж тут Кавказ! Это напоминает северные российские территории на берегу Ледовитого океана, где-нибудь в районе Кольского полуострова или Новой Земли! Эсхил был первым после Гомера, кто попытался дать совокупное географическое описание мира. И именно в «Прометее прикованном». Происходит это в эписодии, где появляется очередная возлюбленная Зевса — Ио, преследуемая гигантским оводом, натравленным на нее ревнивой Герой. Плутарх считал Ио дочерью Прометея, но Эсхил придерживается иной версии. Так или иначе, примчалась обезумевшая Ио именно к Прометею, дабы выспросить о своей судьбе. Титан-провидец охотно поведал несчастной беглянке об ее великом будущем: она станет родоначальницей египетской цивилизации. Действительно, достигнув берегов Нила, Ио была впоследствии обожествлена там под именем Исиды, родила Эпафа (будущего Аписа), зачатого от Зевса, и тем самым положила начало всей династии, в четвертом поколении которой оказался и Эгипт (Египет), давший название стране, языку и народу.
Но сначала Ио предстояло преодолеть долгий путь с Севера на Юг. В трагедии Эсхила устами Прометея как раз и рисуется этот маршрут, содержащий основные знания древних греков об ойкумене:
Здесь описываются народы, населявшие во времена Эсхила территорию России. Упомянут и Кавказ, но только где-то на полпути к Средиземноморью (лишнее подтверждение и без того очевидного факта, что действие самой трагедии никак не может развертываться на Кавказе).
Внешне трагедия не слишком богата событиями: приковали Прометея к скале и к нему поочередно наведываются, помимо Ио, то титан Океан с дочерьми Океанидами, то посланник Олимпийцев Гермес, который безуспешно пытается выведать, кого следует опасаться Зевсу. Но зато до предела накален стихотворный текст Эсхила. Колоссальное внутреннее напряжение пронизывает монологи главного героя:
Последняя строка содержит положение — ключевое для, правильного понимания всего античного мировоззрения, что, в свою очередь, обусловливало философскую и теологическую подоплеку эпоса, драмы, поэзии, прозы, исторических и иных сочинений. Боги — отнюдь не последняя, а по сему и не самая главная, инстанция и первосущность. Есть сила и пострашнее: это — неотвратимый Рок (Судьба, Необходимость), имеющий космическое происхождение. Прометей знает это как никто другой. Во имя неминуемой свободы, которую он тоже не может не предвидеть, непокорный титан не страшится бросить вызов самим небесам:
Эти слова впоследствии вдохновляли ни одного глашатая свободы — во все времена, у всех народов!
47. СОФОКЛ
«ЭДИП-ЦАРЬ»
Впервые я увидел «Царя Эдипа» с Серго Закариадзе в заглавной роли в постановке Грузинского театра имени Шота Руставели. Ослепленный, залитый кровью актер метался по сцене, электризуя зал токами неподдельных эмоций. Апокалипсичность происходящего усиливалась еще и тем, что сценическое действие развертывалось в Московском Кремле: некоторое время назад здесь функционировал Кремлевский театр (не путать с Дворцом съездов), где и гастролировал тбилисский театр. Так что душераздирающие монологи несчастного царя произносились среди кремлевских башен. Я слушал древнегреческий текст на грузинском языке и размышлял по-русски о беспредельной силе Слова, способного через века и тысячелетия передавать людям таящийся в нем заряд. Настоящее искусство не меркнет во времени, не ведая ни пространственных преград, ни языковых барьеров. Но что же заставляет современного человека переживать хрестоматийную историю несчастного царя? Испытываемая ли им физическая боль и душевные муки? Подсознательный ли трепет перед неотвратимостью Рока и неизбежностью наказания за отцеубийство и инцест (в данном случае — сожительство с матерью)? Проклятие ли, ложащееся несмываемым пятном не только на самого преступника, но и на его потомство? Или же все вместе взятое?
Афинским зрителям, которые приходили на представление трагедии Софокла, не требовалось объяснять, кто такой Эдип, чем он знаменит и каковы перипетии его судьбы. Фиванскому царю Лаю за причиненное оскорбление Боги предрекли смерть от собственного сына. Поэтому, как только царица Иокаста произвела на свет наследника, царь приказал его умертвить. Младенцу прокололи сухожилия и отнесли в безлюдные горы на верную смерть. Но там его случайно нашел пастух, отнес бездетному коринфскому царю Полибу, и тот, назвав ребенка Эдипом (дословно — «с опухшими ногами») вырастил его как собственного сына. Спустя много лет, когда Эдип возмужал, до него стали доходить намеки по поводу его происхождения.
