каблуков; и лишь сделав ещё и двухминутный перерыв, тряся ноющей кистью, Питеру удалось отвоевать у обуви сии лишние детали. Прошитая по периметру подошва не пострадала ни на йоту. Что немало порадовало Питера. Потому как, не выдержи кожа или клеевой и шовный материалы разрывной нагрузки, ему пришлось бы шлёпать в драных онучах, на кои и стали похожи столь тщательно и безжалостно «обработанные» им тупоносые ботинки за три тысячи долларов.
Затем Питер воровато и до рези в ушах прислушался. Было даже удивительно, что на поднятую им возню никто не отреагировал, не пришёл поинтересоваться, чем таким непонятным занят пленник, уродуя собственное одеяние. Однако это позволяло надеяться как на то, что за ним никто визуально не наблюдает, так и на то, что сейчас тонхам просто не до него. Ободрённый такими выводами, он шустро содрал с себя ставшие уже липкими от долгого ношения носки и старательно натянул их на остовы обуви. Более бесшумное передвижение было ему обеспечено.
Тут его мозг пронзила крайне занимательная мысль. Занимательная и неожиданная настолько, что он тут же отбросил в сторону дурно пахнущую обувь и подскочил ко входу, старательно вглядываясь в излучающий прибор и пытаясь отыскать в нём признаки столь взволновавшей его догадки. Так и есть! Придирчиво рассмотрев небольшую, размером с портсигар, коробочку, имевшую пару небольших и неудобных на вид подобий регуляторов, и прикреплённую к похожему на металл материалу потолка, Гарпер не обнаружил никаких проводов или заменяющих их элементов, что могли бы питать сие изделие. А значит, оно представляло из себя переносное устройство, при помощи которого можно было защитить любое помещение на выбор. Возможно, коробочка имела что-то вроде автономного источника питания. Не сказать, что это были бы батарейки, нет. Видимо, у тонхов на сей счёт существовали какие-то иные способы заставить работать прибор длительное время, поддерживая его необходимую мощность. Предела возможностей этого источника питания Питеру знать было не дано, но вспыхнувшая наивная надежда позволяла думать, что это…
Да, возможно, что это было б какое-никакое, но оружие! Пленник тихо возликовал. Если ему удастся выбраться, и если оно не сдохнет в процессе его «экспериментов», то вполне имеет смысл попытаться прихватить его с собою. Неизвестно, убивает ли оно тонхов, но, как подумалось Питеру, уж парализовать, оставить ожог или просто отбросить, оглушить, — коробочка вполне на всё это способна. Может же она убить его, раз уж они поставили её здесь? Или, по крайней мере, надолго привести в «нерабочее» состояние. Ха-ха! А ведь очень даже может статься, что после того, как этот раскрашенный, словно собравшийся на бал кроманьонец Доленгран приказал оттащить его в узилище, откуда потом и изъяли для свидания с Наагрэр его бесчувственное тело, сторожа существенно поубавили мощность. Ведь было же сказано, что он, Питер, может ещё понадобиться! Скорее всего, тонхи рассчитывали на то, что человек об этом и не догадывается. Каким образом можно было бы быть ещё полезным этим тварям, Питер не мог себе и представить, но мысль сия несказанно его порадовала. Ещё бы! Теперь у него есть куда больше шансов проскочить и выжить, чем до последней встречи в том зале! И тогда визит неизвестного очень даже своевременен. Как и то, что он принёс с собою и передал в камеру, могло пригодиться как раз в том случае, если мощность прибора действительно уменьшена! Иначе…
Иначе Гарперу ни за что не удалось бы вырваться! Видимо, передавший пищу и зеркало об этом знает. Так вот в чём дело…
Радости узника не было предела. Значит, шансы есть, и они очень высоки. С этими мыслями он кинулся назад, к своим приготовлениям. Вывернув лихорадочно и вырвав льняные карманы брюк, он напялил их себе на ноги вместо носков. Те, более эластичные и длинные, куда лучше подходили на роль «глушителей» его походки. Прикинув ещё кое-что, Питер отодрал внутренние узкие куски плотной материи с изнанки передней части жилета, и в несколько секунд обмотал ими себе запястья, создав что-то вроде напульсников. Как у боксёров или штангистов. Так увереннее чувствуют себя кисти, если им придётся выдерживать повышенные нагрузки. Нет, вступать в кулачные сражения с тонхами он отнюдь не собирался, не тот класс. А вот залезть куда-то, повиснуть на руках или ещё что… Вот как раз для таких дел они порой незаменимы. Предохраняют суставы от растяжений и пусть незначительно, но повышают мускульную силу рук в общем и крепость запястий в частности.
Наконец, последнее, что он сделал, это вынул из кармана жилета уложенное туда мясо и снял с него тряпку. Вздохнув, он решился и быстро съел кусок, поскольку отягощать себя даже лишними граммами ему не хотелось, да и сомнительно было, чтобы ему в пылу возможной погони удалось бы отобедать. Скорее, побегав тут без воды, он не сможет прожевать и кусочка. Управившись, таким вот образом, с едой, он свернул тряпицу и напялил её себе на голову наподобие банданы. Теперь пот не так будет заливать ему глаза, придись ему бывать в местах, где ещё жарче, чем здесь. Чёртовы теплолюбивые резусы устроили себе тут форменную баню, и Питер действительно с трудом удерживался от жгучего желания сорвать с себя изрядно взопревшую, и ставшей от этого некомфортной и обременительной, несвежую одежду.
Быстро обувшись, он встал на ноги. И едва не прыснул, взглянув на себя во взятое в руки зеркало. Видок ещё тот, надо сказать. Эдакий спецназовец со Шри-Ланки, крайне потрёпанный в боях за горящие чайные плантации.
Чумазый, как индус, заросший и неряшливый, с воспалёнными глазами, весь в какой-то чёрной саже, в рванье и в дикого вида обувке, Питер не мог смотреть без улыбки на своё отражение. Будь он в несколько другом месте, не сдержался бы, захохотал. Насколько позволяло освещение, он видел в отраженном мире мумию, собравшуюся немного повоевать или заглянуть на карнавал мощей в ночную ратушу.
Зайди вдруг сюда хоть кто-то из его прежнего его окружения, Питеру пришлось бы его удавить. Чтобы тот не разнёс потом сплетен о жуткого вида шефе, павшем так низко и потерявшим в плену, очевидно, последние мозги и самоуважение.
…Подготовившись таким образом, он подошёл к светящейся решётке, вздохнул, осенил себя крестным знамением, что делал в своей жизни крайне редко, и приготовился начать.
…Всё оказалось не так страшно, как он рисовал себе в самом начале. Но гораздо сложнее и тягомотнее. «Поймав» первый же попавшийся синий луч, он «поднял» его зеркалом вверх на высоту собственного роста. И обнаружил, что тот стал бледнеть! А так же то, что оставшиеся четырнадцать лучей, помедлив пару секунд, тут же отклонились от своих осей и поспешили закрыть брешь, начав быстро смещаться в сторону образовавшейся «пробоины». Питер едва успел отдёрнуть руку с зеркалом, поскольку скользнувшие навстречу друг другу лучи могли задеть её. Ага, значит, они настроены таким образом, чтобы помогать друг другу в случае внезапного отказа одной из линз! Эта мысль что-то не добавила ему энтузиазма, и на некоторое время погрузила в пучину полной растерянности. Он так и уставился на зеркало, не зная, что ему и делать. Пробовать поймать начальный, командный луч? Высоко. Неудобно. Не дотянуться ему до него без риска быть задетым синими, заградительными лучами. Хм, а что если сразу несколько синих отразить? Смогут ли они тогда справляться со своей работой? Всё в жизни подчинено либо логике действия, либо набору абсолютных случайностей, делающих ситуацию зачастую поистине идиотской, но как раз таки подходящей для выполнения тех или иных задач. Ну, вот в данном случае, например. В состоянии ли несколько оставшихся лучей перекрыть проём настолько, чтобы он, сухопарый и жилистый, не смог проскочить?
Питер немного повертел зеркало в руке. Единственная возможность проверить — это «дать» лучам несколько зеркал. Выдать всем сёстрам по серёжкам. Иначе говоря, зеркало следует попросту… разбить.
Гарпер метнулся обратно, подхватил с полу валявшиеся каблуки и, используя их в качестве молота и наковальни, нанёс несколько прицельных ударов по зеркальной поверхности. Та охотно пошла трещинами, расколовшись примерно на шесть крупных кусков треугольной и почти квадратной формы. Торопливо выбив их из державшей рамки, Гарпер собрал выпавшие кусочки и поспешил к проёму. К этому времени его одолела мрачная решимость — либо он вырвется, либо будет мёртв. Нахождение в заточении ему опротивело настолько, что он был готов броситься на тонхов с голыми руками. Уж лучше быть мёртвым человеком, чем вот так, как хомяку, в клетке!
А поэтому он с минимумом предосторожностей стал быстро подкладывать под лучи осколки зеркал, действуя пустой рамкой в качестве лопаточки, пропихивающей острые стекляшки под основания этих лучей. Как и следовало ожидать, те тут же заметались, лихорадочно перекрывая недостающие звенья защиты, и по мере того, как под них Питером подкладывались всё новые и новые кусочки зеркал, они принимали форму перекрещивающейся сетки, где под разными углами один луч пересекал «зону ответственности»
