Так что по всему, мы, сидящие тут на пологих горках, на высоте в среднем около семидесяти метров от нынешнего уровня моря, пока рискуем максимум подвергнуться набегу не слишком многочисленных жителей ближайших горных хуторов и соседних пригорков. Там хватает пока еды в подсобных хозяйствах, но, правда, хватает и лихого люда. Я видел это по лицам, как говорят. Как достаточно его и в моём районе из тех, кто выжил, чудом находясь по дачным и собственным домам, и из числа прихлынувших в день Купели из города. Это ещё тысячи полторы — две. Но главная беда не в этом. Этих мы пока сдерживаем не без успеха, хоть и с известным напряжением. Не так уж и весело, конечно, время от времени отстреливать лезущих через заграждения и заборы земляков. Тем более, что не так и много из них по-настоящему боевитых.
Правда, на моей памяти, на протяжении всей своей жизни я никогда и не наблюдал за своими вечно завидующими и грызущимися меж собой соседями особой теплоты к своей персоне. Потому и плачу сейчас им той же, но уже крупнокалиберной, монетой, и со спокойной совестью.
Беспокоит меня другое.
Есть здесь некий перешеек. Извилистой грядой, раскинув щупальца, петляет он среди горных вершин и воды, уходя через неширокие, образованные морем протоки, своими ответвлениями в перевал. Пока он под неглубокой, но водой. По нему не пройти.
Но как только вода отступит…
И там, где ранее в горах были курортные зоны и природные заповедники, проживают и неплохо себя чувствуют горцы. На высоте до трёх тысяч метров спокойно существуют Адыгея, Кабардино — Балкария, Карачаево — Черкессия, Дагестан, Чечня…
За Азербайджан и Грузию я особо и не думаю, — далековато. Турция и прочий оставшийся в добром уме и здравии мир — для них куда ближе и приятней нашего вонючего затона. Не резон им плыть или идти в нашу-то сторону. Ослиными тропами по горам они будут за бугром быстрее. Но там другой кальвадос, — Армения окажется между молотом и наковальней. Спор за Карабах и давняя неприязнь с турками дадут о себе знать сразу же.
Грузины сцепятся до крови с абхазами и осетинами. Чечня и Дагестан? Тоже невелик шанс. Те больше на ту же Турцию и Иран смотрят. И тоже им есть, что «решать».
Чеченцы вновь обратят внимание на ингушей, а прижатым к разлившемуся Каспию дагестанцам придётся несладко от обеих дерущихся в клочья сторон.
Короче говоря, полномасштабная война на Кавказе обеспечена в любом случае. И всё-таки некоторые ближайшие из этого вышеперечисленного «содружества» ещё вполне могут и здесь заявить о себе. Кто сможет знать, — что им тут может вдруг понадобиться?
Народ горячий. Фантазии и амбиции на высоте. А вдруг как выход в море, да на эту сторону, народу срочно потребуется? Тоже — для дружественных визитов в уцелевший мир, да коротким путём? Бухты — то, — наша да Геленджикская, — удобны, но при этом для нас так неприятно рядышком…
Хорошо, коль двинут до Туапсе через Горячий Ключ, или на Адлер, и там на джонки свои мирно и сядут? А как сюда вынесет? Россия уж как государство более не существует, как ни крути. А они — это сохранившаяся государственная, политическая и военная машина. Опять же, — ресурсы и резервы для подобных и иных авантюр у них ещё явно имеются. Не только кизяки и ослики.
Наибольшую опасность для нас в данном случае всё же будут представлять уцелевшая часть Адыгеи, которая вполне может скооперироваться для совместных целей с довольно инфантильными до поры в политике карачаевцами и черкесами. Поневоле вспоминаешь собственную песенку о том, что «этим миром снова будут править те, кто ближе к Богу на горе высокой жил»… История с Араратом повторяется? Пока сам Бог миловал от подобных территориальных претензий и визитов. Но чем кот не шутит, когда пёс подох? А сколько просто банд, бездельников, мародёров будет гулять по окрестностям и спускаться из-за перевала со временем? То, что города утонули, ещё не значит, что утонул весь люд.
Потому и с некоторой опаской посматриваю в сторону Маркотха. И утешаюсь тем, что для моих родных и близких мне людей лучше быть живым орденоносцем осторожного позора, чем исключительным олицетворением доблести мёртвых среди подводных коряг где-нибудь в лесной балке…
Плюйте в чай тому, кто думает или проповедует иначе! Потому и забрался и спрятался я в своё время по возможности подальше и поглубже от «торговых и караванных» путей.
IV
…Вот сейчас…, - только докурим… и пойдём. Да, точно. Пойдём… Встанем, понимаешь, всё тут бросим… И пойдём, чтоб ему… Ещё минутку, пожалуйста. Ещё минутку…
В опасной для Семьи ситуации Дракула может напоминать бегемота, у которого на рассвете жаркого дня отняли любимую лужу… А так — над его добротой в быту даже тараканы безнаказанно смеются.
Иногда приятно иметь за спиной полностью снаряжённый для карательного похода тяжёлый танк.
Скоро мы пойдём с ним и другими парнями за перевал. Как я знаю, там, в селениях, полно баб, ещё с прежней жизни одуревших от пьянства мужей, бесконечных их похорон от белой горячки, переходящих в пляску гостей с баянами. От следующего за ними затем по пятам одиночества. Нужно «наболтать» там остальным нашим парням вдовушек. Негоже молодому без бабы…
Хотя какие там «молодые», нафиг! Мы с ушастым — клыкастым моим дружком почти ровесники, а ведь мне через четыре года пятьдесят. А остальные приближаются к тридцатнику, или уже перевалили его.
Что-то мне подсказывает, что если мы бы это «сватовство» затеяли, то от прочих не устроенных таким образом, невостребованных претенденток, придётся отстреливаться уже на ходу…
Не, лучше дубьём да камнем. И обойтись бы без гранат. Не по-хозяйски как-то на бабу гранату переводить…
В такое — то трудное для мира время. Да и патроны, увы, нынче в кулинарии уже не купишь…
Решено! Мотовству — бой!
Шучу я. Во-первых, у этого, вечно чавкающего с наслаждением бульдога, есть супруга, — рыжая бестия стервозных повадок и хамской наружности, но на деле неплохой человек и толковая во многих смыслах персона. Вот уж пара, — Упырь и Ведьма!
У меня тоже своя. Родная и любимая.
Так что бабы — это другим членам мужской половины Семьи. Идти, видимо, действительно придётся. У нас ещё по-любому двое бойцов «на выданье».
Кстати…
Упырь, Вампир, Кровосос, Вурдалак, Дракула и прочее он — только для меня. Внешность — ну
