отсюда начинается целая система тоннелей. В них на случай ядерной угрозы ещё в самом начале шестидесятых были построены обширные ответвления, ведущие под горы. И вплоть до двухтысячного года они всё время переоборудовались, переоснащались. В них так же оборудованы специальные укрытия для высшего командования и нужных гражданских специалистов. Скорее всего, это стратегический объект первой категории. Точно не знаю. Но там есть всё необходимое для жизни в течение пяти — семи лет.
А самое страшное… — оно состоит в том, что оттуда, скорее всего же, можно полностью контролировать как регион, так и страну… Я почему-то так думаю.
— О, Господи… Так чего же хочет вообще эта тварь? Как Вы считаете, Босс?
— Чего хочет Вилле? Вы меня разочаровываете, лейтенант Круглов… Чего хочет сумасшедший, одержимый тип, чья голова забита мыслями о собственном умственном и прочем превосходстве и исключительности?! Ну, скажите это нам всем, Круглов!
Запоздавшее озарение заставляет того слегка растеряться, а потом выдавить из себя подавленно:
— Да ну нах, — неужели мирового господства?!
— Вполне.
— Ну ни хрена ж себе, — вот тебе, б…, подарочек… — похоже, у Переверзи из всего русского лексикона на сегодня тоже остался только мат…
Глава V
Все ушли, получив последние наставления, оглядываясь и живо перешёптываясь. И тогда в помещении воцарилось утомлённое спокойствие, словно на берегу моря после кипучего шторма. Я, Иен и Вячеслав сидели кружком на стульях, лицами к спинкам… и перед нами на высокой табуретке стояли кружки с дымящимся терпким чаем. С нас, наверное, можно было рисовать картину, что-то вроде 'Три охотника на привале', или как она там она называлась? Только те не сидели да лежали там так устало, да и пили они кое-что покрепче…
— Я просил вас задержаться, мужики. Разговор будет приватным, если так можно сказать. Не потому, что боюсь лишних ушей, а потому, чтобы попросту не мешали. Народу только дай поучаствовать, — до утра не разгоним.
— Это точно. Особенно с тех пор, как издохла всякая мировая «развлекаловка». Только и осталось, что языками чесать, да за забор глазеть. Как в телевизор. Вот и все впечатления 'нового времени'. Ну, в этом народ понять можно… — Упырь улыбался добродушно, словно готов был тут же побежать и назвать в хату этого самого народу по самое 'не хочу'. Мол, — назревает новое шоу с участием Босса… билеты в кассах!
— …Зато не теряем времени на всякую херню по ящику и радио. Чище и души, и уши. В каждом горе есть прелести море… Ну, да бог с ними. Не об этом речь. — Я закуриваю. Впервые за всё время «собрания» и после него — спокойно. Не для того, чтобы успокоить нервы, а просто получить удовольствие от процесса.
Голова идёт кругом, будто от наркотика. Пожалуй, мне стоило бы бросить эту дрянь…
И мне для здоровья полезно, — откурил уже своё… И мужикам куда больше хватит. А то пылю тут, как слон…
Мысли перескакивают с одной на другую, словно пьяные, затеявшие играть в чехарду. Громоздятся с разгона одна на другую, валятся в общую кучу, из которой в разные стороны потом торчат их обрывки…
— Иен, после моего ухода ты отвечаешь за внутренний порядок и все действия Семьи при любых драках… Вячеслав остаётся за старшего. Ну, а если не станет, храни Господи… и его… — тогда ты принимаешь на себя все заботы. Если сам будешь к тому времени здрав и цел…
Оба смотрят на меня с недоумением. В глазах читается невысказанный вопрос: куда именно я собрался держать путь? В такое-то время? Направление.
— Сэр, можно сказать ясно? Куда Вы идёте?
— Да, куда это ты снова собрался, плешивый?! Тут на носу такое… А ты прогулять всё собрался? Нет, мы, конечно же, всё понимаем… Что ты без пользы ничего и никогда, да… И справимся…, ты же знаешь… но мне кажется, что не слишком-то удачное время для прогулок, а?
— Куда ещё я могу собраться, мой родной? Туда, куда настойчиво звали, — к Вилле. Поди, он заждался уже…
— Да ты сбрендил… Жить надоело? Тебе ж ясно, по-моему, заявили: 'Вали, покуда цел!'. Почему ты удумал, что тебя ПРИГЛАШАЮТ? И пусть даже ты и углядел в этом 'пригласительный билет', но с чего ты вообще тогда взял, что пойдёшь один в это змеиное гнездо?!
Не могу сказать, что мне неприятно знать о такой озабоченности Вурдалака моей персоной. Я знаю, что он искренне переживает за меня, но ни он, ни кто другой со мною не пойдут…
— Мой старый друг… Просто поверь. Я-то знаю, что мелю… Я знаю также, что могу на тебя рассчитывать. Но сейчас не тот случай. Это — моя работа, мои счёты, и ничьи больше. Да и чем больше народу будет толкаться со мною рядом, тем больше проблем у меня будет.
Я должен буду быть всем вам нянькой, а я позволить себе этого ТАМ не могу, пойми…
А так я управлюсь вернее. Поэтому ни ты, ни кто-то ещё… со мною не пойдут, Вудди… Прости.
Я залпом выпиваю остывший чай и встаю.
— У меня мало времени, Слав… Готовьтесь к обороне. Правда, это может оказаться ненужным, но всё-таки. Этот гад ждёт меня, вы ему не нужны. Не знаю, для чего точно я ему понадобился, — может, хочет вкусить сладостные минуты мести? Не хочу строить какие-либо догадки. Разберусь на месте. Когда явятся его уроды-посыльные, скажете, что я уже ушёл к нему. И передашь им вот это. — Я бросил на табурет между кружек бумажный треугольник письма, тщательно заклеенный скотчем.
— Скажешь, что сие послание нужно срочно отнести Вилле. Это должно их остановить. На время. Посыльные не посмеют ослушаться и самостоятельно принять за Вилле какое бы то ни было решение, — я слишком хорошо знаю, какая может сложиться «дисциплина» у Тайфуна. — Улыбаюсь. — Он в минуты душевности очень любит жареные уши… И потому они ОБЯЗАТЕЛЬНО помчатся оленями назад, потащив письмо, как икону Богородицы. С почётом, и оберегая, как зеницу ока.
Это два дня.
Потом ещё день-два, покуда Тайфун будет кусать губы в раздумьях, — где же я, и почему задерживаюсь. И что я задумал на самом деле. И что же на самом деле значат те слова, которые я ему написал, какой смысл я в них вложил…
Он знает, что я держу слово. Но не меньше он любит всякие шарады. Он помешан на них. И никуда не ринется, покуда не разгадает, — будет ждать. Поверь мне. Вилле очень умён, не скрою. Но он не умнее меня. И клюнет на ту удочку, которую я ему забросил.
Он волей-неволей даст мне и вам время. Как раз то время, которое всем нам так нужно. Пожалуй, всё. Что делать здесь, вы знаете.
Сделайте так, чтобы мой уход не заметил никто. Особенно мои. Спросят — скажи, что ушёл на разведку. Чем меньше глаз будут видеть моё отбытие, тем выше вероятность, что я всё-таки дойду по назначению…
С этими словами я повернулся к ним спиною, чтобы идти, но в последний момент притормозил и окликаю Упыря через плечо:
— Не переживай ты так. Я могу почти гарантировать, — если я к нему приду, никто из Семьи не пострадает. Он вообще не пойдёт тогда в эту сторону, на наши рубежи. Как ни крути, эта скотина меня всё ещё уважает… — Почему мне так приятно осознавать эту маленькую убеждённость?
Есть такой принцип: боится — значит, уважает. Может быть, может быть…
— И последнее. Могу я ещё попросить тебя о единственном одолжении? — Упырь как-то сник, будто из него разом выпустили весь воздух. Он знает: спорить СЕЙЧАС со мною бесполезно. Я всё равно сделаю именно так, как решил.
