караульного. Но тот ещё не опомнился вовсе и маузер так и не отдал. Бреннер же наблюдал всю эту сцену с такой сосредоточенной миной, что можно было подумать — пытался припомнить на «расовой» комиссии девичью фамилию своей бабушки…

Прыжок в экстерьер

Стёкла фонтаном брызнули со второго этажа.

Это был первый достаточно воинственный звук, чтобы сработать, как спусковой крючок напряжения. Напряжения, натянувшего и нервы, и жилы людей заунывным воем сирены. Не хватало только оправданного приложения этой энергии, накопленной до нетерпеливого озноба, до мурашек под кожей. И теперь этот деревянный хруст, стеклянный звон… Безошибочный звук хаоса, который не мог быть ничем иным, как прелюдией к драке.

Его расслышал даже комендантский курьер Альфред, несмотря на треск и куриное квохтанье мотоцикла, трясущегося под ним в бензиновой лихорадке. Он невольно выпустил рукоять акселератора на руле и обернулся…

Подошвы сапог с самодельными косыми набойками для горного лазания и аккуратно заштопанная задница цвета хаки — последнее, что увидел Альфред в своей жизни.

— А вот и конь любовника под балконом… — проворчал Войткевич, кряхтя и потирая зад аккуратно заштопанных Асей галифе.

Stahlpferd — стальной конь «BMW R-31» — словно заржал в предчувствии лихой кавалерийской атаки. Это злосчастный Альфред, косо заваливаясь с сиденья в порожнюю коляску, потянул рукоять акселератора.

— Тпру! — ухватил никелированную рогатину руля Войткевич. — Далеко собрался? — спросил он скорее «стального коня», чем его седока.

Альфред, со сломанной шеей, изумлённо таращился в безответное небо. Никак не ожидал отличник гитлерюгенда такого вот ангела смерти — расово неполноценную русскую задницу, да ещё штопаную. Ни чёрта эпически-вагнеровского «Der Hintere!», как говорил преподобный Фелиас, накрыв муху пивным бокалом…

А собирался Альфред вниз, в комендатуру посёлка, чтобы вызвать подкрепление. Телефонная связь пропала ровно в 18.00. Внезапно и наглухо. Но после того как стало известно о возможной диверсии русских, это уже никого не удивило.

Хотя удивило бы, если б в 17.55 кто-нибудь поинтересовался, а куда, собственно, направляется на ночь глядя старый татарин с садовыми ножницами под мышкой, подслеповато всматриваясь в карманные часы на ладони.

Интерьер с татарином

— Почему он нам раньше не сказал?! — с нетерпеливой прытью пересчитывая половицы садового домика, спросил комендант переводчика, одолженного Бреннером. — Warum?! — выкрикнул он в сморщенное личико Зелимхана, безмятежное и отрешённое. Точно у святого Антония в момент искушения. «Тьфу!» — сплюнул штурмбанфюрер.

— Так ведь никто и не спрашивали, господин офицер… — ещё больше сморщилось личико татарина простодушным до слёз удивлением.

— Э-э!.. — взревел комендант, отпихнув переводчика. — Donnerwetter! Веди, старая сволочь! Сейчас же веди к подземному ходу, где он там начинается и куда!

Чистенький, выдраенный для ходьбы босиком, пол под ногами штурмбанфюрера вдруг вытряхнул пыль, затаившуюся в щелях, и тревожно звякнули стёклышки подслеповатых оконец. Глухой рокот прокатился по лужайке перед парадным подъездом Гелек-Су. Гейгер бросился к одному оконцу, отбросил пожелтевшую шторку и расплющил сизый мясистый нос на стекле, но тотчас же шарахнулся назад.

— Сейчас же, сейчас поведёшь, чуть позже… — пробормотал он нервной скороговоркой, пряча глаза и от переводчика, метнувшегося к простенку, и от татарина.

Тот вообще ухом не повёл на пороховой гвалт, разраставшийся во дворе быстрее, чем эхо взрыва увязало в деревьях сада. «Ещё бы, старческая глухота…» — поуспокоил себя Гейгер и попытался как можно более хладнокровно, нога за ногу, усесться на единственном стуле в домике садовника. Но тотчас же подскочил, едва успев забросить одну за другую — вдогонку первому рокоту взрыва, следом покатил и другой, третий…

Во чреве земном

— Вроде никого… — выдохнул наконец Громов.

Чуть ли не минуту, стиснув зубы, он сдерживал дыхание, прислушиваясь к глухому мраку, наступавшему сразу же за пляшущим рваным краем огненных бликов.

— Тильки наши гупотять, — ткнув горящим факелом через плечо, в другую сторону, подтвердил Мыкола Здоровыло. Добровольный помощник из группы Войткевича.

Там затихал подпольным крысиным шорохом нескладный, вразнобой, шум беготни — старший сержант Каверзев волок за шкирку «языка», себе равного званием Толлера. Тот, хоть и не упирался особенно, но и не способствовал собственной эвакуации. Болтался «язык», как у идиота…

— Да потуши ты его уже… — проворчал вполголоса Громов. — Фрицы вот-вот сунутся, куда ты его, в штаны спрячешь, что ли?

— Ага, тебе… — буркнул Мыкола, но, бросив факел под ноги, принялся затаптывать пляшущие язычки.

— Мне нельзя, у меня и в штанах тротил, — заметил Громов, поддёргивая конец телефонного провода. — Вроде всё цело…

На пару долгих секунд всё исчезло во мраке, словно на них со Здоровылом кто-то набросил непроницаемый фотографический полог. Но ещё через секунду конус фонарного света выхватил сумрачную перспективу туннеля. Неглубокую, смутную уже в десятке шагов, но телефонный провод в красноватом сумраке блеснул отчётливым пунктиром.

— Чёрт… — недовольно хмыкнул сапёр. Изоляция провода лоснилась в свете аккумуляторного фонарика, как начищенная кирза. — Заметят сходу, как только посветят. — Громов исподлобья глянул на помощника. — Бегаешь быстро?

— О-ё… — прозорливо протянул Здоровыло. — Скильки в нас часу?

— Сколько успеешь, всё твоё. Давай динамо…

Здоровыло выдернул из вещмешка коробку полевого телефона и тотчас же принялся откручивать зажимы клемм. Ручищи его дрожали. Заметив это, сапёр утешительно похлопал морпеха по плечу:

— Не дрейфь, мокропехота! Пока фаза до нуля добежит, пока вернётся… Ты ещё и на развалины поссышь, как победитель.

— От бы тильки не як той горобець… — как-то не слишком оптимистически проворчал Мыкола.

— А как той… горобець? — не понял Громов.

— У польоти…

Глава 9. Средства подручные и подножные

Экстерьер

Беспечный ездок, петлявший между золотыми клумбами и гипсовыми вазонами регулярного парка Гелек-Су, оказался к тому же ещё и счастливчиком. Мало того, что далеко не сразу поворачивали в его сторону козырьки чёрных касок эсэсовцы, выискивающие притаившихся или крадущихся где-то поблизости русских диверсантов. Кто ж мог предположить, чтобы вот так нагло, как по Кёнигштрассе в разгар Октоберфеста, катил один из них в седле «BMW R-31» по мощёным аллеям?

— Russische Partisanen! — орал какой-нибудь особо сообразительный унтер, наконец-таки «наведя резкость» в близоруком своём пенсне. Так партизана ещё и прикрывал неизвестно кто и неизвестно

Вы читаете Разведотряд
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату