где все висит и беззаботно переливается себе * * * От Гинзо до Синбаси томятся этажи случающимся счастьем без устали. Лежит в японском ресторане китайская лапша как чирь на ветеране застенчиво. Клошар волочит колесницу, убогое дитё похоже на девицу — он хвать её культёй и мстя любви за некий печальный эпизод больного человека личинку создаёт, затем на месте крика лишь хлюпанье подошв, забыв про Эвридику оглянешься и чтож: от Гинзо до Синбаси лишь тьма да виадук… Иль смысл мне не ясен, Иль нет его и тут… Дождь лепечет и грохочет и мычит Прижимаясь к понедельнику спиной Эти лужицы никто не отличит Ходишь к Сене, а выходишь на Сенной Там хозяйки покупают сельдерей, длинных кроликов, сметану и редис Там приказывает лето: канарей, вымя тёплое алеет у девиц. стонут лужицы, набившись синевой Жизнь изменится, удастся и пройдёт А из хляби, что звенела тетивой вышел тетерев, присмотришься — удод. Дождь четырежды огромен по пути, Весь сверкающий во влажной высоте… Над Трухановым воробушек летит И цепляется за шпили над Сите. * * * Едва успев друг друга убедить, Что совпаденья тоже поднебесны, Мы обнаружим: город позади Похож на город сзади. Сорок песо — и входим в дом, а дом на берегу, До пляжа пядь, еще немного пядей До магазина. Взглядом не могу Объять весь берег… Череп на ограде Нам говорит, что вор не подойдёт, Мы завершаем трапезу и шашки, Выходим к морю, грузимся на бот И уплываем. Ливень. Без промашки Дельфины бьются в молнии спиной, Плывём, пока моторчик не устанет. Потом, Луны не видя, под луной Лежим и через губы прорастаем Игорь Рейф
Век артистки
Документальная новелла
В тексте использованы материалы из книги А. Туманова «Она и музыка, и слово. Жизнь и творчество М. Олениной-д'Альгейм». М., «Музыка», 1995.
Сырым и пасмурным зимним утром 1959 года на Внуковском аэродроме под Москвой (Шереметьево тогда еще не было и в помине) приземлился самолет из Парижа. Самой старой среди его пассажиров бесспорно была Мария Алексеевна Оленина, по мужу — д’Альгейм, русская эмигрантка так называемой первой волны. В сентябре этого года ей должно было исполниться девяносто.
Ее возвращению предшествовали долгие переговоры с властями, которые в ту пору не жаловали
