Журнал «День и ночь» 2010-1 (75)

* * *

C. Самойленко

Музыкант мотив начинает вброд,
И становится чуть теплей,
Если вдруг аккорд музыкант берёт —
Много взял на себя, злодей.

Дребезжит чуток барабанов жесть,
Духовых потускнела медь,
Если всё вокруг принимать, как есть,
То останется только петь.

Петь и знать, что — кончено, не простят,
Петь своё до кровавых слёз…
Но верхи фальшивят, низы басят,
И весь мир летит под откос.

* * *

У Лукоморья — дуб зелёный,
Из Александровского сада,
И днём и ночью кот учёный,
среди кирпичного надсада
Идёт налево — песнь заводит,
На розу жёлтую похожий…
Там чудеса, там леший бродит
У ног прохожих.

Там на неведомых дорожках
пчелиный рой сомнамбул, пьяниц,
Избушку на куриных ножках
Печальный сделал иностранец.
Там о заре прихлынут волны,
Такси, с больными седоками,
Там лес и дол видений полны,
С особняками.

Там королевич, мимоходом,
Плывёт в тоске замоскворецкой.
Там в облаках, перед народом,
Блуждает выговор еврейский.
И от любви до невеселья,
Там ступа с Бабою-Ягою,
под Новый год, под воскресенье
Идёт, брёдет сама собою.

Там царь Кащей над златом чахнет,
И пахнет сладкою халвою,
Там русский дух… там Русью пахнет!
Над головою.

* * *

Возвращается из командировки муж — небрит, колюч,
На день раньше — у жанра свои законы.
В скрипичную скважину вставляет скрипичный ключ.
В квартире накурено, не прибрано, даже воздух лежит неровно.

Время течёт как-то наискосок.
Муж вроде только вошёл, а уже проверяет спальню,
И любой чужой запах, окурок, носок
Воспринимает слишком буквально.

Заглядывает под кровать, в шкаф кидается,
Открывает, а там электрический свет, поезда, вагоны…
И металлический голос: «Осторожно, двери закрываются,
Следующая станция — „Разрыв шаблона“».

* * *

Герой лирический замаливает нелирические грехи:
 — Милый автор! Отпусти и дело с концом!
 — Нет! — отвечает Автор и пишет стихи
Про Ложь в обличии женском и Неправду с мужским лицом.

Классический треугольник вписан в порочный круг,