Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)

Реактивный самолёт

Детства реактивный самолёт
Помахал крылом за облаками.
Юность пролетела, жизнь пройдёт
Яркими обрывками, рывками.

Детства самолёт, прощай, прощай,
Помню твои крылья золотые!
Старость тихоходная, встречай,
Вижу берега твои седые.

Старость — это вам не самолёт,
А скорей всего она — телега.
Проскрипит, раздрыга, натрясёт
В душу пепла серого и снега.

Впереди — сугробы, серый лёд,
Вьюги одиночества, бураны.
И когда телегу разобьёт,
Сверху не посыплются тюльпаны.

Дождь пойдёт, а может, тот же снег,
Разольётся солнечное море.
Миллиарды сломано телег
На бескрайнем жизненном просторе.

Детства реактивный самолёт
Помахал крылом за облаками.
Юность пролетела, жизнь пройдёт,
Хорошо хоть — складными стихами.

На крыльце календарной зимы

Я родился, когда выпал снег
На крыльце календарной зимы,
Как волшебный серебряный мех
Сбросил Бог на родные холмы.

За сто двадцать минут до зимы
Я пришёл в остывающий мир,
Что нам сушит, морозит умы,
Как солдатам плохой командир.

Я люблю, я люблю первый снег,
Этот облачный, сказочный пух,
Первой вьюги пронзительный смех,
Что не любит весенний мой друг.

Я люблю красноносый мороз,
Что приходит в клубничный закат
После молний безумных и гроз,
Когда кончатся дождь или град.

Я родился, когда выпал снег,
Я пришёл в остывающий мир,
Когда злой, обжигающий смех
Сыпал в души холодный факир.

Каменный дьявол

В детских грёзах давно я отплавал,
Похоронен последний кумир.
Меня мучает каменный дьявол,
Железобетонный вампир.

И духовный я чувствую голод
У подножья оживших церквей.
Меня мучает бешеный город,
Для него я — лесной муравей.

И дрожит, и ревёт мегаполис,
И плодит электронных чертей.
Он заткнул нас за каменный пояс —
И хозяев своих, и гостей.

Я зажат, я истерзан до боли,