Журнал «День и ночь» 2011–03 (83)

Капля дождевая,
Горькая слеза.
Жизни наши, знаю,
Вместе не связать.

Не связать, не спутать
В узел, не сплести.
Выстрадать под утро
Суждено мне стих.

Выстрадать, наплакать
Ручкой на листке.
Знает пусть бумага
О моей тоске,

О любви, о долге,
Обо всём таком,
Как не очень долго
Был с тобой знаком.

Серебристый иней
Тает на ветвях,
На ресницах длинных,
Тоненьких бровях.

Виктор Балдоржиев[33] Русский мир бурят-монгола

Серёга

Сегодня мне ночью приснился Серёга,
При жизни он не был таким никогда:
В хорошем костюме, ухоженный, строгий,
И, вроде, от прошлого нет и следа…

Он был моим верным и преданным другом,
Который меня понимал до конца
В жестокое время! И каюсь — с испугом,
Бывало, смотрел на меня, подлеца.

(Как жить и творить в суете Вавилона,
Под небом России, на вьюжных ветрах?
Имеющий дом, не имеющий дома
На разных всегда говорят языках)…

Безумный скиталец, бродяга несчастный
Он жить не умел, а другие смогли,
Оставив ему все подвалы, ненастья,
Холодное небо родимой земли.

Бездомный, запойный, братишка мой русский,
И в пьяном бреду сохраняющий мысль
Далёкой культуры славян и этрусков,
Без всякой обиды смотревший на жизнь.

Ведь в каждом из нас — станционный смотритель,
И каждый — в шинели своей немоты.
Но он ещё — слушатель и посетитель
И собутыльник богемной Читы…

Продрогший насквозь и промокший до нитки,
Он шёл до меня и о чём-то мечтал.
И знал: обязательно выручит Витька,
Ведь Витька Серёгу всегда выручал.

О, как наши судьбы страшны и похожи:
И вот на холодном, промозглом, ветру
Зазвал его в дом свой случайный прохожий.
Он выпил с ним ночью, а помер к утру…

Мы долго искали, сличали, просили —
Пока не нашли бугорки и тот ряд,
То дикое кладбище дикой Россия,
Где дети её — без имён и без дат.

Родились не вовремя, не было силы
Убить в себе совесть и чувство вины:
Ведь жизнь — не борьба, и нельзя до могилы