Детектив Франции
Выпуск 8
Лебрен Мишель
Одиннадцать часов на трупе
ГЛАВА 1
ПЕРИПАТЕТИЧЕСКИЙ (АЯ) — прилагательное (от греч. «перипатетикос»). Имеющий отношение к перипатетизму: перипатетическая секта. Напр., тот, кто следует учению Аристотеля.
Майская ночь. По темным аллеям Булонского леса неспешно катил «бьюик». За рулем сидел Бремез — младший по прозвищу Громила. Рядом примостился слегка побледневший, с пистолетом в правой руке Фредди. На заднем сиденье прильнули к боковым стеклам два других, не менее крутых, парня. Им было явно не по себе.
— Передай бутылку, — потребовал Фредди.
Ловко отковырнув колпачок, он хлебнул глоток виски. «Взбадриваясь» в свою очередь, водитель для удобства выпустил из рук руль. Грузная машина вильнула.
— Эй, осторожней, не то размажешь нас по дереву!
— Это при десяти — то километрах в час? — иронично огрызнулся Громила. Да ты дернешься сильнее, если я слегка врежу по тормозам. Но уж если месье дрейфит…
— Ну ладно, ладно.
В эту минуту их обогнал полицейский патруль. Четверо лихих ребят инстинктивно приняли чинные позы, сунув выпивку и оружие в ноги. Но фараоны пренебрегли представившейся возможностью вернуться с хорошим уловом, и их машина свернула на ближайшем перекрестке. Бремез — младший совсем сбросил скорость, лаконично процедив:
— Ложись! Прибыли.
Он мигнул фарами. Трое сообщников, предварительно разблокировав двери, пригнулись, исчезнув из виду. Все прерывисто задышали. Фредди, съежившись под передней панелью, держал пистолет наготове.
При свете подфарников водитель различил неясный силуэт в кустах и в шепоте скривил рот:
— Одна есть!
По асфальту процокали каблучки, и фары выхватили из ночи девицу. Ее волосы отсвечивали рыжим, черное платье плотно облегало фигуру, декольте рекламно зазывало. На руке болталась сумочка. Она подошла вплотную со стороны водителя и наклонилась, опершись локтями о крышу машины так, чтобы щедро выставить свои основные достоинства.
— Добрый вечер, — сказал Бремез.
— Привет, детка! Прогуливаемся? Ты не прочь, если я запрыгну в машину? Знаешь, ты мне нравишься, такой милый…
— Давай садись, — нетерпеливо прервал он.
Она обогнула радиатор, потянула на себя дверцу и ногами вперед втиснулась в авто.
«Бьюик» с ревом рванулся вперед, и девица вскрикнула. Фредди уже обхватил её ноги, один из сидевших сзади захлопнул дверцу, а второй заткнул барахтавшейся жертве рот.
Фредди не упуская добычу, вылез из — под щитка и вырвал у девицы сумочку. Несмотря на кляп во рту, она заверещала сильнее. Машина стремительно мчалась, сворачивая направо и налево, стремясь сбить возможных преследователей со следа. Вырвавшись из Булонского леса и миновав первые дома пригорода Булонь, она выскочила на ярко освещенную магистраль. Но тут же нырнула в одну из примыкавших к ней темных улочек, где и остановилась.
— Давай сумочку, — бросил Громила Фредди. При слабом освещении от приборной доски он, вывалив содержимое сумочки на колени, быстро оценил:
— Платок, гребень, пудра, губная помада, ключи от машины… Ага, вот и бумажник. Черт возьми!
— Что такое?
— Чепуха, всего три тысячи…[1] Вот дешевка, ей бы сейчас… А ну, отпусти её, надо поговорить.
Фредди приставил к груди девицы револьвер:
— Закричишь — укокошу. Он с глушителем, так что никакого риска. Ясно?
Девица с вытаращенными от испуга глазами кивнула головой. Вынули кляп, и она заговорила:
— Хороши же, мерзавцы!
— Это все, чем ты богата? — спросил Фредди.
— Клянусь, ни франка больше! Можете обыскать, — плаксиво затянула девица.
Фредди затошнило от отвращения, но Бремеза не так — то легко было обвести вокруг пальца.
— Обыщи её. Посмотри в чулках.
Дрожащими руками Фредди ощупал тело рыжеволосой, подняв юбку, обшарил ноги и сдавленным голосом выдохнул:
— Ничего нет.
Он поспешно прикрыл юбкой затянутые в нейлон ноги и опять выдохнул. Девица жалобно заныла:
— Умоляю, отпустите меня. Обещаю, клянусь, никому не скажу ни слова. По меньшей мере уже три часа как без клиента, все, что заработала, вы отнимете. А на что мне питаться? А как я прокормлю своего малютку? А? Я же пощла на панель не по своей воле, а потому что не смогла нигде устроиться на работу! У меня ребенок на руках, трехлетний сынишка! Бедный ангелочек! Он спит сейчас дома, не дождавшись мамочку! О! Умоляю вас, месье отпустите меня! Если хотите, я готова для вас на все, тотьго пожалейте!
Она шумно зарыдала. Заколебавшись, один из крутых парней прошептал:
— Может быть…
— Заткнись. Дай подумать, — оборвал его шеф.
Процесс осмысления проходил в тишине, прерываемой лишь жалобными всхлипываниями жертвы. Затем Бремез переложил с колен обратно в сумочку все ранее вываленные из неё предметы, покрутил в пальцах три бумажки по тысяче франков, принадлежавших несчастной мамаше, и бросил их туда же. Пожав плечами, он с напускным цинизмом фыркнул:
— Ну ладно, ты слишком ничтожная для нас добыча. Жаль тебя. Забирай свою сумочку и вытряхивайся. Можешь считать, что тебе здорово повезло.
Фредди засунул пистолет в карман. Атмосфера в «бьюике» как — то разом разрядилась. Девица рассыпалась в благодарностях:
— Нет! Неужели это правда? Вы меня отпускаете? О, какие же вы душки! Вы уверены, что не хотите немного позабавиться со мной? Я сделаю скидку, поскольку группа…
— Да заткнешься ты, наконец? Проваливай и счастливого пути!
Она схватилась за ручку двери, выглянула наружу и вздрогнула.
— О! Неужели вы меня так запросто выбросите в открытом поле, вдали от всего! Я простужусь, и моя смерть будет на вашей совести! К тому же одна я боюсь! Ну будьте так добры, отвезите меня обратно в Булонский лес, заклинаю вас! Я уже переболела этой зимой азиатским гриппом, и мои легкие так слабы…
Она с надрывом закашлялась. Фредди повернулся к шефу:
