управления мальчика, повсюду метались длинные, причудливые тени, отбрасываемые всеми возвышающимися предметами. Сами же эти предметы буквально искрились отражаемым ими светом, лучи которого метались, разбрызгивались в разные стороны, отбрасываемые стенами и крышами домов, листвой деревьев, лежащими на полосе отчуждения кучами угля, одеждой и лицами стоящих мужчин и женщин. Само полотно железной дороги сияло, кружило и многократно перекручивалось, устремляясь вперед между ветряными мельницами и фермами, гаражами, полями и полустанками, которые также вносили свою лепту во всеобщую какофонию безудержного, неутомимого сверкания.
Коли зажмурился, стараясь превозмочь резь в глазах от невыносимо яркого света. Поезд между тем плавно несся вперед, постепенно набирая скорость. «Как бы то ни было, а Брайан неплохо начал, — подумал отец. — Похоже, я недооценил его наблюдательность».
Он сконцентрировал взгляд на обширном сером пространстве, раскинувшемся параллельно железнодорожному полотну, по которому сейчас мчался поезд, и похожему на вытянутое прямоугольное поле, поросшее густым кустарником с курчавыми верхушками. Что, черт побери, это может быть? Коли не помнил, чтобы сооружал хоть что-то подобное. Впрочем, что бы это ни было, сейчас, когда сам он оказался в том же масштабе, что и его игрушечный мир, представшее его взору зрелище отнюдь не казалось ему натуральным, хоть сколько-нибудь похожим на настоящее. Легкий ветерок покачивал росшие чуть поодаль небольшие кучки деревьев, и в следующую секунду до него наконец дошло: ну, конечно, это же просто кусок ковра, который он постелил в одном конце комнаты, да еще постоянно напоминал посетителям, чтобы во избежание возможных поломок они ходили только по нему.
Но, если это ковер, то… Коли метнулся к другому окну и в самый последний момент перед тем, как паровоз начал заворачивать за угол, увидел макушку сына, склонившегося над пультом управления.
Она находилась от него на расстоянии нескольких миль! И какая громадная! Какая… Боже, ну что за сравнение… нелепо-гротескная! Линия пробора в волосах, белой чертой рассекавшая череп, показалась ему из кабины паровоза лесной просекой, прорубаемой перед прокладкой железной дороги. Под нависшей на лоб челкой можно было спрятать целый дом, а тень сына на фоне пылающего белого неба казалась громадной грозовой тучей.
Поезд пошел на поворот, Брайан исчез из поля зрения, и Коли резко встряхнул головой, словно хотел выбросить из головы возникшие видения, подобно тому, как выбравшаяся из реки собака стряхивает с себя остатки воды. «Что-то у меня слишком воображение разыгралось», — раздраженно подумал Коли, и все же тыльную сторону его ладони, в которой был зажат игрушечный рычаг, сейчас покрывали крупные капли пота.
Он заметил, что поезд чуть прибавил скорость; телеграфные столбы сменялись через каждую секунду, а то и чаще. Он чувствовал, что ушибленная рука вновь обретает способность двигаться, и ощущение это вернуло ему былую уверенность в своих силах. «Интересно, — промелькнуло у него в мозгу, — когда я снова обрету прежние габариты, эта рана сохранит свои размеры пропорционально увеличившемуся телу или же останется едва заметной царапинкой?»
Коли почувствовал, что задувавший из окна ветер усилился, и хотел уже было надеть пиджак, когда поезд снова повернул и он потерял равновесие. Падая, он невольно взмахнул рукой, в которой был зажат пиджак, и струя воздуха, как пушинку, вытянула его за окно.
На сей раз падение оказалось безболезненным, однако потеря пиджака сильно раздосадовала его, и он, поднимаясь на ноги, смачно выругался. «Вот ведь черт, понастроили поворотов! — Как если бы это происходило впервые. — Впрочем, ладно, неважно, обойдусь и без пиджака. Может, оно даже и хорошо немного проветриться. Вот только если бы этот чертов свет не бил прямо в глаза. Да приглуши огни-то, не понимаешь, что ли?»
Как если бы его кто-то и в самом деле услышал, все три солнца разом погасли.
На какое-то мгновение окруживший его мрак показался сплошной чернотой.
Паровоз почти бесшумно несся сквозь непроглядную темень. Коли стал на ощупь отыскивать, за что бы можно было ухватиться. «Да, неловко как-то получается», — пробормотал он себе под нос. Однако тьма продолжалась не так уж и долго — видимо, как подумал Коли, Брайан что-то там разглядел на пульте, щелкнул выключателями, после чего огни во всех домах, на полустанках, фермах и мельницах снова ярко вспыхнули.
— Ну вот, теперь любо-дорого взглянуть! — одобрительно проговорил Коли. — Я всегда знал, что толковую соорудил штуку, но лишь теперь понимаю, насколько она хороша. Разве кто-то может пожаловаться? — И продолжал: — Пожалуй, все оценят мои усилия сделать так, чтобы даже самому маленькому существу здесь было удобно.
В данном случае он обращался к людям, населявшим тот мир, по которому сейчас мчался его паровоз.
А потом, когда разом исчезли все стены мансарды, подумал: «Если бы Брайан не почувствовал, что старик уже не сидит в кресле у него за спиной и не заглядывает через плечо, наверное, так бы и не понял никогда, как прекрасно все это работает. А что, приятно было бы сейчас и вправду опуститься в кресло и подождать, пока огни не вспыхнут снова. Надо только не пропустить момент, когда сын наиграется и начнет тормозить состав».
Они как раз проезжали перекресток, и Коли выглянул наружу. Из вереницы скопившихся у шлагбаума фигур он выхватил взглядом одну — ту, которая стояла прямо по центру освещенного пятна тротуара и махала ему рукой. Он картинно помахал ей в ответ. Лицо махавшего человека выражало неподдельное ликование, улыбка была в буквальном смысле до ушей.
— Приятный малый, — заметил Коли.
Постепенно он испытывал все большее наслаждение от происходящего.
В успокаивающем темпе паровоз выехал на длинный и прямой участок пути, который заканчивался вокзалом, обозначенным на плакатах и указателях как «Коливилль». Это была самая крупная и наиболее хорошо оснащенная из всех имевшихся на пути следования пяти станций, и Коли предположил, что Брайан наверняка решит сделать там остановку. А интересно будет посмотреть, как он справится с этой вообще-то не такой уж хитрой задачей. При этом предполагалось, что пассажиры станут выносить из вагонов свои вещи, надевать плащи и обижаться на машиниста за то, что слишком резко тормозит.
Где-то вдалеке перед собой Коли разглядел приближающиеся огни вокзала и даже увидел длинную вереницу людей, стоящих в очереди на посадку. «А еще ведь у меня немало народу расставлено у перекрестков на подходах к Коливиллю», — подумал он. Внезапно на спускающейся с холма дороге, которая незадолго до вокзала пересекалась с железнодорожным полотном, засверкали фары стремительно приближающейся открытой спортивной машины. Коли мгновенно сопоставил скорости машины и поезда и пришел к выводу, что на месте пересечения они окажутся чуть ли не одновременно.
— Вот ведь молодая обезьяна! — едва слышно выдохнул Коли. — Авария же может быть…
На какое-то мгновение он напрягся, но затем вспомнил, что именно на этом перекрестке была задействована синхронизация, которая автоматически затормозит машину. В ушах его заметался визжащий, пронзительный скрежет металла по металлу — это сработала блокировка, установленная на монорельсе, по которому двигалась машина, и та резко остановилась, словно наткнулась на невидимый барьер.
«С восьмидесяти миль в час до полной остановки — и все за какую-то долю секунды, — подумал Коли. — Да, не очень-то правдоподобно получается. Впрочем, мальчик здесь ни при чем — надо будет потом посмотреть, нельзя ли там что-то подрегулировать».
Пока локомотив медленно проезжал перекресток, он обратил внимание на то, что на лице водителя машины не были прорисованы отдельные черты. Даже глаз не было!
— Чем смотришь-то?! — крикнул ему Коли, тогда как фигура водителя с квадратными плечами продолжала ровно и неподвижно восседать в кабине в ожидании, когда проедет поезд.
Наконец поезд остановился в Коливилле.
— Восхитительно! — воскликнул Коли. — Просто замечательно!
Как ему хотелось сейчас пожать Брайану руку. Надо же, все-таки смог довести, причем как гладко все прошло! Он переживал приятное волнение. На какое-то мгновение подумал было о том, чтобы на вокзале выйти наружу и немного прогуляться вдоль состава, посмотреть, как он будет трогаться с места, а потом, когда поезд совершит полный круг, снова сесть в него, но передумал: у него не было уверенности в том, что в следующий раз мальчик поведет экспресс по тому же пути, да и народу на вокзале скопилось слишком
