крохотным — наверное, даже и не найдут здесь! И все станут гадать, куда это я запропастился…»
Теперь ему уже хотелось покинуть этот ничтожно малый мир, который, как ни странно, оказался для него слишком большим. Это и было его предсмертным желанием.
Ни у кого не вызвало сомнения то, что речь идет об убийстве, когда они обнаружили Коли лежащим поперек игрушечного мира, являвшегося его самым большим увлечением и предметом гордости. При этом тело его было настолько изувечено, искорежено и окровавлено, что всем стало ясно: подобные увечья ему мог нанести лишь маньяк, обладающий громадной, всесокрушающей силой.
— Похоже, когда на него напали, он так и продолжал играть со своими моделями, — заметил полицейский инспектор. — Ток был все еще не отключен, и на него наехало не меньше десятка поездов. Сказать по правде, вид у него был такой, словно по нему прошлись десять настоящих составов.
Маргарет Сэн-Клер
Ясновидец
— У вас также возникли какие-то сомнения? — спросил — Уэлмен.
Он взял со стола крохотную таблетку, положил на язык и быстро запил ее глотком воды.
— Впрочем, эта реакция представляется мне вполне естественной и понятной. Разве могло быть иначе? Больше чем уверен, что значительная часть наших сотрудников испытала те же чувства, когда руководство студии решило включить этого мальца Герберта в очередную передачу. Мы имели все основания предполагать, что нас ожидает полнейший крах, коль скоро вздумали попотчевать зрителя такими находками.
Под внимательным взглядом Рида Уэлмен потер жесткий подбородок и невольно опустил глаза.
— Но, как выяснилось, я, да и все мы, ошибались, — продолжал он, словно в подтверждение своих слов стукнув ладонью по столу. — Ошибались, да еще как — на все сто процентов! Вы можете себе представить, что уже первая передача с участием этого мальчугана — причем, учтите, никакой предварительной рекламы не было и в помине, — вызвала настоящую лавину зрительских откликов. Как мне сообщили, пятнадцать тысяч писем, или что-то около того. Ну, а сегодняшние показатели…
Он чуть подался вперед и прошептал что-то Риду на ухо.
— Впечатляет, — кивнул тот.
— Эти данные мы пока не подтвердили официально, дабы не позволить газетчикам заподозрить нас в подтасовке фактов. Но знайте, что так оно и есть, это — чистая правда. Показатели передачи с участием этого мальца перекрывают рейтинг любого шоу, а чтобы перевезти всю корреспонденцию, содержащую отклики на его выступления, понадобятся по меньшей мере два почтовых вагона. Одним словом, Рид, мне очень приятно, более того, я рад, что вы, специалисты, наконец-то решили приглядеться к этому пареньку повнимательнее.
— Кстати, как он сейчас?
— Лучше некуда. Ведет себя просто, держится вполне спокойно… Знаете, по-человечески он мне очень симпатичен. Зато его папаша — это, что называется, «личность».
— И все же, что вы можете сказать о самой передаче?
— Вас интересует подоплека всего этого? Хотите знать, каким образом Герберту все это удается? Об этом-то мы как раз и хотели вас спросить. У нас же самих голова просто кругом идет. Никто не имеет ни малейшего представления.
— Разумеется, — продолжал Уэлмен, — кое-какие детали передачи я вам проясню. В эфир она выходит дважды в неделю — в понедельник и пятницу. При этом мальчик никогда не пользуется какими- либо записями, шпаргалками, и это окончательно сбивает нас с толку. — Он удивленно поднял брови. — По его словам, любые конспекты сковывают его воображение, затрудняют полет мысли.
В его распоряжение предоставляются двенадцать минут эфирного времени, и в течение их он рассказывает зрителям всякую всячину. Например, пересказывает, что у них сегодня было в школе, делится мыслями о книге, которую недавно прочитал или только собирается прочитать — в общем, все то, чего и можно ожидать от школьника его лет. И при этом обязательно выскажет одно-два пророчества. Одно — обязательно, но не более трех. Временной промежуток до предрекаемых событий, то есть когда все это должно произойти, — максимум двое суток. По его словам, дальше его взор не простирается.
— И что, все это действительно сбывается? — спросил Рид, хотя вопрос его прозвучал скорее как утвердительная фраза.
— В том-то все и дело — сбывается, причем в точности! — воскликнул Уэлмен. — Прошлый апрель — авиакатастрофа на Гуаме; очередной ураган, чуть ли не полностью погубивший прибрежную зону Мексиканского залива; итоги проходящих выборов — это и многое другое, и все происходит в точности так, как он предсказывает. Вам известно, что в дни передачи, то есть в понедельник и пятницу, у нас в студии дежурит официальный сотрудник ФБР, которому предписано следить за тем, чтобы во время своих сеансов ясновидения малец не сболтнул чего-то такого, что могло бы угрожать интересам национальной безопасности? Вот уж если кто по-настоящему серьезно и присматривается к нему, так это они! Как только мне стало известно, что и академические круги также им заинтересовались, я вторично, причем с особой тщательностью, перечитал все материалы об этом мальчике. Передаче-то уже более полутора лет, а выходит она, повторяю, дважды в неделю. Так вот, я подсчитал, что всего Герберт высказал сто шесть предсказаний, и все они, повторяю, абсолютно все, сбылись.
В настоящее время он пользуется у телезрителей таким доверием, что… — Уэлмен нетерпеливо взмахнул рукой, стараясь подыскать выражение поточнее, — …что, предскажи он конец света или, например, результаты розыгрыша «Большого шлема», все бы приняли это за чистую монету. Нет-нет, Рид, я не преувеличиваю. В сфере телевидения этот Герберт — самое грандиозное открытие после изобретения селеновой пленки. Именно поэтому вы не можете, вы просто не должны умалять значения данного феномена. Кстати, хотите посмотреть очередную передачу с его участием? Она как раз через пару минут начинается.
Они прошли через запутанный лабиринт коридоров и наконец оказались в Восьмой студии, где уже сидел этот самый юный чародей — Герберт Пиннер.
«В общем-то, — подумал Рид, — именно так я себе и представлял этого воспитанного пятнадцатилетнего мальчика, почти юношу. — Рид наблюдал за ним через звуконепроницаемое стекло. — Среднего роста, с интеллигентным лицом, вполне приятным, хотя, возможно, несколько напряженным, даже обеспокоенным».
К очередной своей передаче Герберт готовился с подчеркнутым спокойствием и сосредоточенностью, которые, в принципе, могли выдавать его волнение.
И вот передача началась.
— …А сейчас я дочитываю одну очень любопытную книгу, — делился Герберт со зрителями. — Называется она «Граф Монте-Кристо». Надеюсь, большинство из вас ее уже прочитало или когда-нибудь прочитает. — Он даже показал обложку лежавшей перед ним книги, дабы всем стало яснее, о чем идет речь.
— И еще меня очень заинтересовал трактат по астрономии, автором которого является некий Дункан. Как только я прочитал несколько глав, мне сразу же захотелось заиметь свой собственный телескоп. Отец намекнул, что к концу семестра подарит мне его, разумеется, если я получу хорошие отметки по всем предметам. Вот тогда-то я и сообщу вам о том, что я в него увижу.
Если говорить о ближайших событиях, то сегодня ночью жители северных районов Восточного побережья испытают сильные подземные толчки. Материальный ущерб, как и в прошлый раз, окажется весьма значительным, но дело, к счастью, обойдется без человеческих жертв. Кроме того, завтра, примерно к десяти часам утра, наконец-то поступят обнадеживающие сведения о Шарлотте Фокс, которая в прошлую среду пропала в районе Сьерры и с тех пор о ней ничего не было слышно. Девушка сломала ногу, а так ничего серьезного с ней не случилось.
Как только у меня будет свой телескоп, я обязательно стану членом «Общества исследователей
