— Не хочу.
— Делай, что тебе сказано.
— Не хочу!
— Ну-ка, дай сюда книжку.
— Нет.
— Немедленно дай ее мне.
— Нет.
Мисс Дайси выхватила книгу из рук девочки, взглянула на обложку и снова рассмеялась. — Вот уж действительно! — воскликнула она. — Так я и знала — слезливые, сентиментальные рассказики. Надо же — 'Непонятый'! Насколько я понимаю, ты и себя считаешь непонятой?
— Это моя книжка. Отдайте.
— Я ее конфискую.
— Она моя, моя, моя!
Мисс Дайси направилась к двери.
— Она будет моей до тех пор, пока ты не научишься прилично себя вести! А сейчас немедленно ложись в постель, иначе останешься без ужина.
— Но сейчас ведь только четыре часа.
— А заодно и чая, — добавила мисс Дайси, захлопывая за собой дверь.
Джанет медленно разделась и легла в постель. Ее всю буквально трясло от гнева.
— Ну, я ей покажу, — твердила она. — Обязательно покажу, увидит тогда. Вот тогда она увидит! — Джанет зарылась головой в подушку. — Но что я могу сделать? — задалась она вопросом.
Девочка долго думала об этом, и наконец в ее головке начал вырисовываться план действий.
— Получишь еще у меня, — пробормотала она. Затем осторожно выползла из-под одеяла, тихонько приоткрыла дверь и прислушалась. До нее доносились неразборчивые голоса мисс Дайси и Найджела — оба сидели в столовой. Слышалось негромкое постукивание фарфоровой посуды.
— Ну, что за алчные создания! Чай пьют… — Она на цыпочках вышла в коридор и быстро добежала до двери в спальню мисс Дайси. Там воспитательница хранила свою собственную драгоценную коллекцию книг. Она неоднократно говорила детям, что книги эти очень дорогие и что дороже их у нее нет ничего на свете.
Комната мисс Дайси была большой, светлой и прямо-таки вылизанной. Шторы в цветочек, постельное белье в цветочек, а стены и потолок — розовые. На ночном столике рядом с кроватью стояла лампа под розовым абажуром, а еще две точно такие же украшали туалетный столик. Сам столик был сделан в форме почки, покрыт стеклом, а по бокам обшит рюшем; на нем стояли баночки со всевозможными косметическими мазями, лежали серебряная щетка для волос, расческа, две подобранные в тон щетки для чистки одежды и ручное зеркальце в серебряной оправе. Здесь же стояли две фотографии в рамках: на одной были изображены пожилые мужчина и женщина, сидевшие в саду. Очевидно, смекнула Джанет, родители мисс Дайси. На другой фотографии был запечатлен молодой и довольно привлекательный мужчина.
На стене, слева от кровати, располагалась небольшая деревянная книжная полка, уставленная рядами книг в кожаных переплетах.
— Она взяла мою, а я возьму ее, — сказала Джанет.
Она схватила с полки первую попавшуюся книгу. Это оказался очень тяжелый том в красном кожаном переплете, с золоченым обрезом.
— Что же мне с ней сделать? — думала девочка. — Как сильнее всего досадить мисс Дайси?
Джанет посмотрела в сторону ванной, в которую можно было войти прямо из спальни мисс Дайси, и открыла дверь.
— Отлично, — произнесла она вслух, — я испорчу ее книги.
Впрочем, еще до того, как войти в комнату, Джанет уже знала, что именно сделает. Но вот как? Сейчас же идея прояснилась. Она открыла кран в ванне, всунула затычку и бросила две книги в красных переплетах в воду. К глубокому удовлетворению ребенка очень скоро краска с обложек начала сползать, а сами они намокли, потемнели, стали почти черными. Страницы стали загибаться кверху и при небольшом содействии со стороны Джанет легко отделялись от переплета. В воде уже плавало несколько листков. Джанет смотрела на происходящее, испытывая сладчайшее, доселе незнакомое ей мстительное чувство. Потом она вернулась в спальню, подхватила вторую порцию книг и тоже швырнула их в воду. В тот момент, когда она собиралась было снять с полки третью охапку книг, в комнату вошла мисс Дайси.
Джанет никогда не приходилось видеть такого неистового негодования. Лицо мисс Дайси смертельно побелело, она смотрела на нее почти безумными глазами. Сначала она принялась драть Джанет уши, затем подхватила ее под руки и чуть не волоком оттащила отчаянно сопротивляющегося ребенка назад, в ее спальню, и там бросила на кровать.
— Я убью тебя за это, — зарычала она, после чего подняла одну туфлю, задрала ночную рубашку Джанет и принялась отчаянно нахлестывать девочку. Та беспрерывно вопила, но почти рехнувшаяся женщина словно не замечала этих криков и продолжала колотить ребенка. Тело избиваемой девочки покрылось багровыми полосами и пятнами, на коже появились глубокие рубцы, а сама она тщетно пыталась спрятать голову под подушку.
— Я убью тебя, я убью тебя, — речитативом повторяла мисс Дайси.
Найджел, который неслышно подошел к дверному проему, бесстрастно смотрел на происходящее.
Наконец женщина заметила его и, собрав всю свою волю в кулак, что стоило ей неимоверных усилий, как можно спокойнее, даже с подобием улыбки на лице, произнесла:
— Найджел! А ты что здесь делаешь?
— Пришел посмотреть, — бесстрастно проговорил он.
— Джанет вела себя очень плохо. Настолько плохо, что я буду вынуждена отправить ее, — не хочу больше видеть эту мерзкую девчонку.
— Мне тоже придется уехать, мисс Дайси?
— Не знаю пока, дорогой. Ну, Джанет, благодари Бога, что ты так легко отделалась! Найджел, — обратилась она к мальчику, — давай-ка перейдем в столовую и допьем наш чай.
Они оставили рыдавшего ребенка и спустились вниз.
— А что она сделала? — поинтересовался Найджел.
— Не могу пока тебе этого сказать, но уверяю, это было нечто такое ужасное, что Господь никогда не простит ее.
— А вы ее когда-нибудь простите?
— Никогда!
Найджел подложил себе кусок торта. — А вы довольно сильно отхлестали ее, — заметил он.
— Да, но не сильнее, чем она того заслуживала.
— И вы сказали, что хотите убить ее.
— Нет, мой дорогой, я этого никогда не сделаю.
— Но я же сам слышал.
— Нет, дорогой.
— Ну, что ж, ладно, мисс Дайси.
Мисс Дайси снова попыталась изобразить на лице улыбку, но потрясение ее было столь велико, что вместо улыбки получилась какая-то дикая гримаса.
— Она заслужила эту порку, Найджел, — сказала воспитательница.
— Да, мисс Дайси, — ровным голосом откликнулся Найджел.
Прошло несколько часов. Джанет повернулась и тут же застонала от ужасной боли. Мисс Дайси почитала Найджелу 'Дэвида Копперфильда', сидя с ним в гостиной у камина, потом угостила бутербродом — это было своеобразной добавкой к ужину, — проводила наверх в спальню и уложила в постель, не забыв поцеловать перед сном.
— Джанет вы тоже поцелуете и пожелаете спокойной ночи?
— Нет, дорогой.
— И никогда этого не будете делать?
— Нет, дорогой.
