плечами снаряды и мины.
15 апреля 1942 года И. В. Болдин докладывал Г.К, Жукову об остром положении с подвозом боеприпасов, горючего, продфуража и продовольствия. Жуков в неподготовленности дорог обвинил Болдина. Здесь уместно напомнить, что Иван Васильевич еще задолго до начала активных действий на Зайцевой горе назвал местность, на которой сосредоточилась его армия, «мышеловкой». Расположенная южнее Варшавского шоссе, в низине, обширная территория представляла собой открытую местность с мелкими речушками. А самым гиблым местом для 50-й армии оказалось Шатино болото площадью в 50 кв. км. Северная часть Варшавского шоссе доминировала над южной. И это господство вскоре сослужит немцам неоценимую услугу. Много неприятностей доставляла вражеская авиация. В небе над Зайцевой горой господствовали немецкие пикирующие бомбардировщики, которые с восьми утра до восьми вечера бомбили пятнадцатикилометровую полосу наступления наших войск. Из воспоминаний Алексея Никитина, участника боев на Зайцевой горе: «Немецкая авиация сильно бомбила, и отдельные „мессершмитты“, чувствуя свою безнаказанность, гонялись даже за одним человеком». Присутствие над позициями советских войск корректировщика «рамы» было для наших солдат обычным явлением. Поэтому все передвижения по линии фронта производились крайне осторожно. Раненых приходилось эвакуировать лишь с наступлением сумерек. Убитых, которых перед высотой было бесчисленное множество, никто не хоронил, да и времени на это не было. Вот как описывает увиденное Б. И. Загородников в своей книге «58-я стрелковая Одерская дивизия»: «На возвышенности, под горой, лежали трупы наших товарищей. Впоследствии мы увидели еще тысячи трупов, накрытых шинелями. Они лежали там с осени 1941 года». Это, конечно, не могло не сказываться на моральном духе вновь прибывших подразделений. А им приходилось порой идти в атаку по телам своих павших однополчан. Может возникнуть вопрос: а возможно было обойти высоту на другом участке фронта? Наверно, да, но приказ взять высоту 269,8 никто не отменял.
Из приказов Ставки и оперативных сводок штаба 50-й армии, а также из воспоминаний ветеранов войны, участников штурма высоты 269,8, можно сделать вывод, что наступление на данном участке фронта было изначально обречено на неудачу. 50-й армии не удалось выполнить поставленную перед ней задачу. Плохая разведка, мощные опорные пункты Фомино-1, высота 269,8, Фомино 2, Зайцева гора, вставшие неприступными бастионами на пути наступавших советских дивизий, Варшавское шоссе, которое продолжало оставаться в руках неприятеля, по которому немцы оперативно перебрасывали подкрепления на намечаемые участки прорыва, и, наконец, сильный, сытый противник, воевавший под командованием опытных военачальников, — вот, пожалуй, те причины, по которым Зайцева гора и прилегающая к ней высота 269,8 оказались крепким орешком для командарма Болдина. Но Иван Васильевич не привык отступать перед противником, какие бы там ни были на то причины. Ясно было одно: задачу, поставленную Ставкой, необходимо было решить в кратчайшее время: гибли люди, техника, погодные условия оказались на стороне противника, да и этот никем не предвиденный взрыв Милятинского водохранилища, который едва не утопил в ледяном потоке воды, хлынувшем через Варшавское шоссе на позиции 50-й армии, несколько ее дивизий. (Боясь повторных атак, немцы взорвали Милятинское водохранилище. Вода затопила низину, расположенную на южной части Варшавского шоссе.) Болдин ломал голову, стараясь придумать способ взять высоту в срок и с меньшими потерями. Здесь вспомнился ему эпизод из военной истории, когда в 1552 году русский царь Иван Грозный осаждал Казань. Его розмыслы сумели прокопать под стены Казанского кремля минную галерею, в которую был заложен заряд огромной мощности (11 бочек пороха, т. е. 57 пудов). В результате взрыва в крепостных стенах образовался пролом, в который хлынула русская рать. В итоге «тихий подкоп» под казанскую цитадель принес громкую победу русскому царю. Болдин решил поделиться своими раздумьями со специалистами инженерного дела. Вызвав к себе начальника инженерных войск полковника С. Ф. Чепурова и его помощника майора М. Д. Максимцова, командарм предложил воспользоваться опытом розмыслов Ивана Грозного в уничтожении мощного бастиона и применить его против немецкого оборонительного узла. Более того, за столом перед Болдиным сидел человек, который в первую империалистическую войну участвовал в подкопе под городом Двинск, — С. Ф. Чепуров. Его опыт сейчас мог бы пригодиться как никогда. Решение было одно — необходимо рискнуть. Был ли риск оправдан в данном случае или нет, несомненно одно — Болдин не мог не осознавать, что успех операции зависел исключительно от счастливого случая. Малейшая оплошность в расчетах, любая нештатная ситуация, возникшая в ходе работ, могли бы не только сорвать операцию, но и привести к гибели бойцов.
Старшим по осуществлению подкопа был назначен М. Д. Максимцов. Командирам дивизий был дан приказ подобрать среди солдат бывших шахтеров и отправить их в распоряжение к М. Д. Максимцову. А в это время сам Максимцов изучал оборону противника на высоте, готовил подробную карту, на которую наносил расположение немецких огневых точек.
Из воспоминаний И. В. Болдина: «Тщательное изучение вражеской обороны позволило майору (Максимцову) выбрать наиболее удачное направление подкопа и место взрыва». Находясь на передовой, в непосредственной близости от немецких позиций, М. Д. Максимцов был легко ранен. Несколько дней, проведенных в медсанбате, он посвятил подготовке плана организации предстоящих работ. Готовые расчеты он представил И. В. Болдину. Из присланных дивизиями людей была сформирована команда из 43 человек. Начальником команды был назначен лейтенант В. Е. Новиков, уроженец тех мест. В начале марта 1942 года он прибыл в батальон из инженерного училища и попросился во взвод разведки, так как хорошо знал местные леса, болота, Варшавское шоссе. В состав команды также вошли опытные горняки из донецких шахт: Николай Стовбун и Александр Сушко; криворожский горняк Петр Наумов; Давид Барашвили из Кахетии, который выполнял функции повозочного, являлся связующим звеном между шахтой и тылом команды, он под вражеским огнем доставлял все необходимое к месту подрыва; повар Алексей Сидоренко был родом с Полтавщины; старшина команды Василий Башилов умел обеспечить своих подчиненных всем необходимым; токарь Алексей Никитин; тульский слесарь Володя Майстренко (умер от ранения после одного из боев); Садыков; сибиряк Потапов; Лобачев, Матюшенко, Владимир Мазаев, сержант Калмыков, Тарасов, Ильинов, Ахметов, Ротанов, Иванович, Климов, братья-близнецы Назмухановы, Колесник, Нюхтилин и др… Кроме опытных горняков, в состав команды входили плотники, слесари, землекопы и другие специалисты. В полутора километрах южнее деревни Фомино-1 построили кухню, склад для взрывчатки и патронов, укрытия для людей и лошадей. Подготовка к началу операции проводилась скрытно не только от немецких наблюдателей, но и от своих частей, чтобы информация, представлявшая военную тайну, преждевременно не просочилась к противнику. Перед командой была поставлена задача — боевая, секретная, за разглашение которой суровое наказание — военный трибунал.
Наступило 26 августа 1942 года. Дождавшись темноты, скрытно выдвинулись к намеченному рубежу. Работы начались в непосредственной близости от переднего края противника, всего в 70–80 метрах. Все передвижения от «базы» до места подкопа производились только с наступлением темноты. В первую ночь удалось вырыть колодец глубиной пять метров, в котором были разбиты направления выработки и сделаны ниши для отдыха. В этих тесных углублениях можно было уместиться, только лишь свернувшись калачиком. Здесь же, рядом с колодцем, был построен блиндаж, из которого непрерывно велось наблюдение за передней линией обороны немцев.
Из воспоминаний Болдина: «Вынутую породу насыпают в мешки, складывают вдоль забоя, а ночью поднимают наверх и относят в тыл. Часть грунта использовали для имитации двух ложных ходов сообщения». Размер тоннеля по высоте составлял 110 см, по ширине — 70 см. Внутренние своды шахты укреплялись деревянными рамами. Освещением во время работ служил обыкновенный карманный фонарь с питанием от батарейки. Лопата, ломик, кирка с укороченными ручками и ведро — вот, пожалуй, весь рабочий инвентарь шахтеров-проходчиков. После прохождения пятидесяти метров стал резко ощущаться острый недостаток кислорода. Решено было сократить время пребывания бойцов в забое, но и это не помогло, суточная выработка резко упала. Здесь на выручку пришла солдатская смекалка: из кузнечного меха, гофрированных трубок от поврежденных противогазов была сконструирована вентиляционная установка, благодаря которой удалось решить проблему кислородного голодания. Нельзя сказать, что немцы пассивно наблюдали за небольшой горсткой советских солдат на переднем крае их обороны. Несколько раз они пытались захватить наших смельчаков в плен. Для этого ими были предприняты пьяные атаки на секретный объект. В такие моменты все работы в забое прекращались и шахтеры вместо лопат брали в руки оружие. Немецкие орудия, которые вели обстрел прилегающей к подкопу местности, также представляли угрозу для жизни шахтеров.
Однажды группа бойцов, которая только что окончила свою смену и готовилась к кратковременному
