отдыху, попала под огонь вражеской артиллерии. Несколько человек было убито и ранено. Не меньшую опасность представляла детонация от сильных разрывов крупнокалиберных снарядов. Она могла вызвать обвал шахты, в которой работали наши проходчики. Чем ближе шахтеры приближались под землей к позициям неприятеля, тем труднее становилось работать. Тем не менее, зная все это, Болдин приказал наращивать темпы подкопа, чтобы все закончить к началу октября. Через сто метров на пути шахты обнаружился огромный валун, из-за которого пришлось изменить направление подкопа. Еще одним испытанием оказался участок песка, который привел к обвалу и гибели нескольких бойцов. Наконец, пройдя под землей более ста метров, шахтеры оказались под немецкими позициями. Было слышно, как немцы пляшут под гармошку. 29 сентября была готова первая камера для заряда. Первый заряд Максимцов и Новиков заложили самостоятельно. Затем детонирующий шнур подвязали к потолку и закрыли его доской. Для надежности сеть детонирующего шнура продублировали. Как учили в академии. И тут же «произвели забивку» заряда — заложив камеру мешками с землей. Наблюдатели, произведя разведку передней линии обороны противника, наметили новые ориентиры для прокладки двух рукавов минной галереи по 25 метров к блиндажам и противотанковой батарее немцев. На очередной «пятиминутке» было принято решение в целях экономии времени и физических сил, грунт из забоя не выносить, а рассыпать его внутри, по всей шахте. Последние метры под землей оказались самыми трудными. Они потребовали от бойцов неимоверной концентрации человеческих и физических сил. Духота в забое, температура, сопоставимая лишь с температурой в парной, не могли не сказываться на общем самочувствии шахтеров. Наверху, на поверхности земли, — октябрь месяц. По ночам холод заставлял солдат кутаться в шинели, а в забое проходчики в трусах и без сапог обливались потом. До конечной цели совсем немного. Когда дошли до места, в котором расстояние от свода галереи до блиндажей противника составило 10 метров, решили произвести закладку второго, а затем и третьего зарядов под артиллерийской батареей. Надежно забутили выход из минной галереи и в ста метрах от подкопа, в окопе установили две подрывные машинки. Всего же в шахту было заложено 25 тонн тротила. О завершении всех работ доложили командарму.
По указанию штаба армии под покровом ночи в небольшом лесном массиве было сосредоточено несколько подразделений 58-й стрелковой дивизии. Перед рассветом 4 октября 1942 года они выдвинулись на передний край нашей обороны для атаки. Немцы, заметив переброску свежих сил противника перед высотой 269,8, поспешили подтянуть резервы. Это не могло не радовать Болдина. Ведь чем больше их окажется в эпицентре взрыва, тем больше их будет уничтожено. На НП собрались старшие офицеры 50-й армии вместе с командармом. До взрыва оставались считаные минуты. Все всматривались в предрассветную темную полосу горизонта. Волнение было заметно на лице Ивана Васильевича. Неожиданно он отдал команду нашим частям отойти от немецких позиций на 400–500 метров. Максимцов доложил о готовности. Машинально Болдин взглянул на часы. «Пора», — по-хозяйски произнес командарм. Над высотой 269,8 взвились десять красных ракет. Все, что произошло потом, нельзя было передать одними словами. «Везувий ожил», — произнес кто-то за спиной командарма. Земля под ногами задрожала так, словно страшная, неведомая сила, неподвластная человеческому разуму, пыталась вырваться наружу, чтобы поглотить все живое в округе. Казалось, что высота от внутреннего удара подпрыгнула. Через мгновение из нее вырвался огромных размеров земляной столб. Языки ярко-оранжевого пламени озарили высоту в предрассветной мгле. Еще в воздухе стоял протяжный гул от «раскатов грома», как на переднем крае, на расстоянии до километра начали рваться минные поля — наши и противника. Не успела пыль осесть на влажную от росы землю, как в сторону высоты устремилась наша пехота. Можно только себе представить те эмоции, которые охватывали советских солдат, преодолевавших двухметровый земляной вал, образовавшийся от взрыва. Взобравшись на край воронки, наши бойцы увидели огромный котлован почти в сто метров в диаметре и десять метров глубиной.
Выжил ли кто в этом аду или нет, на этот счет и по сей день нет единого мнения. Одни утверждают, что немцев во время взрыва там вовсе и не было, т. е. взрывали пустую высоту. А противник за всем происходящим наблюдал из соседних окопов. Другие — что погибло бесчисленное множество немецких солдат, было уничтожено большое количество боевой техники и вооружения. Что ж, данная версия также имеет место на существование, как тот факт, что на высоте 269,8 было уничтожено до 400 гитлеровцев. Подтверждением тому может служить памятный знак, установленный на высоте рядом с братской могилой наших солдат. Кстати, с этой цифрой были согласны ветераны вермахта, не раз посещавшие в наши дни Зайцеву гору уже в качестве туристов.
Что же было после того, как высота оказалась в руках бойцов 58-й стрелковой дивизии? Немцы поспешили отправить в Берлин сообщение, что на Зайцевой горе русские применили сверхсекретное оружие огромной разрушительной мощности. Пленные, захваченные в тот день после взрыва, единодушны были в одном — в этом необычном для них бою русские применили новое оружие сильнее «катюши». Немецкое командование приказало оповестить свои части, чтобы те, в свою очередь, были предельно внимательными за всеми земляными работами, проводимыми русскими на своем переднем крае.
Из воспоминаний И. В. Болдина: «Говорю Максимцову, что теперь за отлично сданный экзамен ставлю ему „пятерку“. Майор благодарит и напоминает, что Иван Грозный брал Казань, как и мы высоту 269,8, в такую же пору года».
Несмотря на уникально проведенную операцию по уничтожению мощного узла сопротивления, гитлеровцы через некоторое время вернули назад себе высоту. На ее развалинах они встретили новый, 1943 год. И лишь в марте 43-го над руинами укреплений высоты 269,8, уничтоженной саперами Болдина, взвилось Красное знамя. Немцы ушли с высоты навсегда!
Можно до бесконечности спорить: нужен ли был подкоп под высоту, если немцы все равно ее вернули себе? Многие из фронтовиков, принимавших участие в тех боях, утверждают, что взрыв, потрясший всех своей разрушительной силой, был эффективен на первый взгляд лишь со стороны, не принеся никакой пользы для общего дела. Это не что иное, как взгляд на данный факт из солдатского окопа. Но было и другое: на данном участке фронта происходило сдерживание крупных сил вермахта, которые могли бы быть более полезными под Сталинградом и на Кавказе. Ведя упорные, кровопролитные бои и неся колоссальные потери от непрерывных атак на немецкие позиции, 50-я армия отвлекала на себя еще сильного врага, не позволяя ему ни на минуту расслабиться. Немцы не только не сняли с Зайцевой горы ни одной дивизии, наоборот, немецкому командованию пришлось перебросить на вероятный участок прорыва 1-го гвардейского кавалерийского корпуса генерал-майора П. А. Белова и 4-го воздушно-десантного корпуса свои свежие части.
Однако остается вопрос: почему солдаты 50-й армии остались без так необходимой им поддержки: авиации, боеприпасов, амуниции, продовольствия и многого другого? Почему был отдан приказ захватывать Варшавское шоссе именно там, где находились Зайцева гора и высота 269,8? Может быть, в стороне от этих высот наступление было бы более эффективным? На этот вопрос нам никто не даст ответа. Спросите у тех, кто остался лежать навечно в окрестностях Зайцевой горы.
И все же сорок дней и ночей под землей горстка советских героев шла к своей маленькой победе, которая стала прологом великой Победы над фашизмом. Живые и павшие на Зайцевой горе останутся в памяти наших поколений на века!
А. Попов
Эшелоны летят под откос
В годы Великой Отечественной войны одной из главных задач партизанской борьбы было нарушение работы транспорта противника, что выражалось в разрушении искусственных сооружений, путей и путевых обустройств, станций, пристаней, крушении поездов, подрывах автомашин и судов.
В диверсионной работе чекистские органы руководствовались указаниями Коммунистической партии о борьбе с оккупантами в тылу противника и директивами НКГБ-НКВД СССР о ведении зафронтовой работы. Первым из таких распоряжений являлась директива НКГБ СССР № 158 от 1 июля 1941 года. Она поставила конкретную задачу — приступить к диверсионно-террористической и разведывательной работе в тылу врага. Но наиболее важным документом партии по этим вопросам явилось Постановление ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу германских войск» от 18 июля 1941 года, которое потребовало «создать
