сочинителями Евангелий, гностиками, отцами церкви, авторами апокрифических писаний и нескольких исторических заметок, а также по большей части в том, что было отнято у нас исказившими Священное Писание грешниками, которые, не уполномоченные нами, определяли наше духовное наследие — последнюю волю и завет Христа.
Сегодня Господь желает вернуть нам забытые и утерянные книги — обширнейшее Учение, освобождающее наш дух, и Утешение нам в наших кармических испытаниях в эти последние дни. Он изыскал путь, как находит всегда, чтобы с помощью невидимых рук и многих не воспетых героев донести до нас — в наше трудное время — Свою Истину и Любовь. Слова Его утешения звенят, как колокола Ладака с их всепроникающим прозрачным звуком:
«И я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек,
Духа Истины, которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет.
Не оставлю вас сиротами; приду к вам. Еще немного, и мир уже не увидит меня; а вы увидите меня, ибо я живу, и вы будете жить.
В тот день узнаете вы, что я в Отце моем, и вы во мне, и я в вас… Сие сказал я вам, находясь с вами. Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя мое, научит вас всему и напомнит вам все, что я говорил вам[164]…»
«Истинно, истинно, говорю вам, верующий в меня, дела, которые творю я, и он сотворит, и больше сих сотворит; потому что я к Отцу моему иду[165]».
Занавес поднимается для заключительного акта:
Иисус в свете рампы на сцене справа (Отец восседает в глубине сцены, в центре, в сумерках человеческого неведения) выступает в роли посвященного на стезе личного Христобытия. Он появляется — решительный, живой — из пергаментов утерянных лет, как воплощенное олицетворение того самого Закона, что начертан «во внутренности» нашей[166], и чьего внешнего знака мы ожидаем.
Тот, Кто послан спасти нас, пришел, чтобы показать нашу миссию в жизни. Он предпочел сделать это на фоне победы собственной души над Смертью и Адом. Теперь мы знаем, — ибо встретились с ним «лицом к лицу», и познали его, и «будем подобны ему[167]», — что и мы должны следовать зову Христовых дел, не уклоняясь от цели самоовладения — цели, которую открыло нам ученичество нашего Учителя.
Не навечно мы грешники и не ученики, всегда учащиеся и никогда не могущие дойти до познания Истины[168]. Мы намерены стремиться к цели стать друзьями Христа[169], братьями, сестрами и, наконец, «сонаследниками[170]» мантии Сына Божьего, в которую он облекся (дабы явить нам пример и научить нас), — хотя Он навсегда был и остается Сыном Бога: «от начала», Прежде-Нежели-Был- Авраам «Я ЕСМЬ[171]».
Мы не сводим глаз с него, стоящего там. Перед нами его образ сливается с древними сценами и мы видим, как в фильме, запись всего, что происходило в его жизни с рождения и детства, в юности и в утерянные годы, в его служении и после, пока сцена не погружается в туман последующих веков.
Посмотрев его великолепную пьесу, мы можем лишь увериться в нетленной истине, что этот Сын пребывает и в нас: и в нас также взойдет Солнце Праведности[172]! В этом и заключается идея драматической постановки им нашей жизни, увиденной через его жизнь. И мы тоже увидим Утреннюю Звезду, высоко восходящую[173], явленную в чудном Присутствии «Я ЕСМЬ ТО ЧТО Я ЕСМЬ[174]» — в том же, Едином, к кому Господь наш обращался, говоря «Авва, Отче[175]». Это послание его сердца. Он более не говорит метафорами, но повествует нам:
Мы тоже можем пробовать. Мы можем сделать Христобытие целью своей жизни. Видеть перед собой и над собой Свет нашей Бого-Реальности, сияющий, зовущий нас вперед. Мы можем следовать за Господом нашим к Гималаям и вновь Домой, — наконец, пробужденные к царствию (сознанию), находящемуся внутри, чей неиссякаемый Источник энергии и и чью творческую Мощь он открыл, указывая нам путь ко Всевышнему в это время тяжкое[176] : «…
В зале зажегся свет, занавес опущен. Никаких поклонов и выходов на «бис». Мы постигаем полученную весть: это именно мы на сцене. И занавес вот-вот поднимется к нашему последнему воплощению.
Будем же готовы явить то духовное Самопознание, о котором он известил мир, так долго ждавший Истины[178]. Истина столь необходима, чтобы предотвратить предсказанные бедствия «дня мщения Бога нашего[179]». Та Истина священного огня, что горит в груди всех детей Божьих, и трехлепесткового пламени Троицы, которое он нес из страны в страну в чаше своего сердца, когда отправился в путь на поиск «тех заблудших[180]».
Видит Бог, мы не должны, — во имя Его — не можем потерпеть неудачу!
Пусть сердца, единые с Иисусом, найдут в этих следах его жизни, нить связи со своей собственной бессмертной судьбой, исполняемой на сцене мира здесь и сейчас. Ибо наш Исса не потусторонний Учитель. Он живет среди нас, несмотря на разглагольствования ложных пастырей, чтобы рассказывать нам, одному за другим — ибо он любит нас — истинное Евангелие своего вечного царствия, неминуемо приближающегося в самой середине сцены мира хаоса. (
Две тысячи лет спустя он все еще ищет трудолюбивых «делателей на жатву свою[181]», в чьих руках его обоюдоострый меч Духа [182]. Верный и Истинный с нами созывает воинства свои[183], призванные из рядов наших, дабы мы преодолели иллюзии и явные заблуждения, которые грозят утопить душу и общество в катастрофе громадных масштабов. И если она произойдет, подобный планетарный переворот захлестнет отливной волной (кармой) нашего неведения (нежелания знать) Закона, отдачей себя в рабство ложным богам, нашего неприятия милости Божьей, что повсюду витает вокруг нас, подобно запаху сладкой глицинии в летнем воздухе.
Мы кладем перо и посылаем эту книгу в путь, к тебе, дорогой искатель, чтобы в последние часы пьесы своей жизни ты мог достичь, если пожелаешь, Звезды своей Божественности, с такой самоотверженностью, с такой страстью зажженной на сцене мира нашим братом Иисусом, и во имя его бросить эту драгоценность в самую середину хаоса, чтобы и в другой душе прозвучала та единственная нота победы Христа… и Истины, которая сделает всех людей свободными.
Посему, в свете всего происшедшего и всего, что еще произойдет, автор выражает свое глубочайшее признание и благодарность за сотрудничество и истинный дух самоотдачи следующим сотрудникам, работавшим над этим томом, — без чьего вклада «Утерянные годы Иисуса» не принесли бы тебе, читатель, той полноты радости, которую доставили все действующие лица, чьи свидетельства раскрыли драму святого Иссы:
Доктору Роберту С. Равичу — профессору антропологии Калифорнийского государственного университета в Нортридже за его чрезвычайно важную заключительную главу, передающую паломнику, следующему по пути Иссы и за его жизнеописанием, с фотографиями и личными впечатлениями и чувства любви к живописному народу «Малого Тибета» наших дней. Мы испытываем чувство благодарности к доктору Равичу за его впечатляющие портреты тех, кто стоит на вершине мира на страже самых сокровенных тайн истории, и за его описания, которые рассказывают нам об их повседневной жизни.
Доктору Джону С. Треверу — директору Проекта «Манускрипты Мертвого Моря» Школы теологии в Клермонте, штат Калифорния, за то, что он великодушно даровал нам свое время и познания в истории раннего христианства, и за всю его жизнь, посвященную изучению этого предмета и преданности ему, благодаря чему наше понимание столь расширилось.
Элизабет Каспари — за щедрость и стойкость ее души, давшие ей возможность отправиться в это путешествие, а затем поделиться своей увлекательной историей и множеством относящихся к ней снимков, несомненно восполнивших те, что были утрачены слугой Нотовича, — снимков, сделанных ею самой и ее покойным мужем Шарлем, отважный дух которого мы также чтим. Миссис Кларенс Гаски — в память о ней,
