не был бы необходим, если бы Иосиф являлся настоящим отцом Иисуса. Акт наречения имени ребенку, что является прерогативой отца, есть также и акт усыновления и, таким образом, принятия в род Давида. Похоже, что автор этой части Евангелия имел „Тексты, подтверждающие мессианство“, — то есть ряд извлеченных из Ветхого Завета фрагментов, показывающих, что Иисус был Мессией, и использованных ранними христианами в своих проповедях, — взял оттуда неверно переведенную цитату из Исайи 7:14 и включил ее в повествование о младенчестве Иисуса (Мат. 1:22, 23). Текст от Исайи: „Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет, и родит сына, и нарекут имя ему: Еммануил“. При всяком обсуждении непорочного зачатия, особенно со ссылками на Матфея, следует принимать во внимание Исайю, 7:10-17, именно, стих 14. Исследования книги Исайи 7:14 (и того, прорицала ли она рождение этого Мессии), употребления и значения слова „дева“ (так как по предсказанию знаком Мессии было непорочное зачатие) возбудили дебаты, самые грандиозные в истории теологии. Некоторые версии Ветхого Завета используют слова „молодая женщина“ или „девушка“ чаще, чем „дева“. Текст рукописи Исайи, найденный в Кумранской библиотеке, прояснил, что исконно еврейское слово, употребляемое для обращения к женщине, было „alma“, что означает „молодая женщина“. Поскольку стих в оригинале гласит „молодая женщина“, то, скорее всего, это некая девушка, известная Исайе и царю Ахазу. „Alma“ —это, естественно, девушка, достигшая половой зрелости и потому способная выйти замуж, если уже не состоящая в браке, и, в данном контексте, возможно, имевшая отношение к жене царя или к жене Исайи. Но здесь неясно, девственница ли она и, если нет, то была ли она уже беременна. Когда еврейский мазоретский текст Ветхого Завета был переведен на греческий в книге „Септуагинта“, слово „alma“ перевели (по неясным причинам) как „parthenos“, что означает „дева“, вместо „neanis“, буквально означающее „девушка“. Некоторые ученые полагают, что это было сделано в последнем веке перед рождением Христа. Но не существует ни одного греческого манускрипта, заимствованного у евреев в дохристианские времена, который явно свидетельствовал бы об этом. Следовательно, невозможно определить, кто изменил это слово и затем интерпретацию Исайи 7:14, и было ли это сделано евреями до рождения Иисуса или христианами после появления Иисуса, с целью подделать текст „Септуагинты“ и привести перевод в соответствие с доктриной непорочного зачатия. (Позднее издатели „Септуагинты“ исключили слово „parthenos“ и восстановили слово „neanis“, чтобы согласовать греческие тексты с еврейским оригиналом.) В любом случае, греческий перевод „parthenos“ (дева) все же означал бы, что женщина, будучи девственницей, естественным образом сойдясь со своим мужем, зачнет ребенка — Еммануила. Поскольку ученые не находят согласия по вопросу личности ребенка, в большей степени это может относиться к князю Давидову, который спасет Иудею от ее врагов. Что действительно спорно в Исайе 7:14, так это не способ зачатия и не пророчество о Мессии — мессианизм еще не подошел к моменту ожидания единого будущего царя, — но скорее координация по времени рождения божественного ребенка с событиями Месяца Плодородия. Итак, в окончательном рассмотрении ни еврейский, ни греческий варианты Исайи 7:14, не относятся к непорочному зачатию, о котором писал Матфей, также и в еврейском понимании этого стиха не было ничего, что несло бы идею о зачатии от Святого Духа или выражало христианское верование в непорочное зачатие Иисуса. По мнению ученого- иезуита Раймонда Брауна, эксперта по преданиям о его младенчестве, уже одно размышление над отрывком из Исайи 7:14 изменяет впечатление о существующем веровании христиан в непорочное зачатие Иисуса (Brown, „The Birth of the Messiah“, pp. 143-53). Дальнейший анализ повествований о младенчестве (Мат. 1-2; Лука 1-2) и родословия от Луки (полагают, что последнее было включено в третью главу Евангелия, когда первые две уже были закончены) относительно всего остального Нового Завета ставит под сомнение достоверность концепции непорочного зачатия. Мессия ожидался в завершение еврейской истории. Тем не менее в Израиле не было никаких ожиданий непорочного рождения, как не было подобных намеков и в новозаветной литературе (помимо повествований о младенчестве) на то, что кто-либо знал о рождении Иисуса без помощи земного отца. Евангелия проповедовались в течение многих лет без всякого упоминания о непорочном зачатии и в писаниях Павла эта тема также никогда не затрагивалась. Крещение Иисуса является начальным пунктом самых ранних церковных проповедей, как это видно из Павловых „Посланий“ и „Деяний Апостолов“. Марк начинает с этого же момента, что и Иоанн, — продолжая небольшую вводную главу о предсуществовании Слова. Матфей и Лука пишут о рождении Иисуса в рассказах о младенчестве, но не упоминают о нем вновь в своих Евангелиях. Если повествования о детстве (которые, возможно, были сочинены после писаний о миссии Иисуса) были взяты как предисловия к Евангелиям от Матфея и Луки, тогда ясно, что эти Евангелия также, по-видимому, начинаются с крещения Иисуса. Вопреки их помещению во вступительную главу, события рассказов о детстве, похоже, не совпадают у Матфея и Луки; и ни один из персонажей их писаний, видимо, не имеет понятия о чудесных обстоятельствах рождения Иисуса, даже его сестры, братья и мать, оказывается, не знают о непорочном зачатии Иисуса. Более того, у Марка 3:21-31, и особенно в строфах 3:20, 21, предполагается, что они видели в нем в большей мере такого же, как они сами: „Он опять пришел домой, и вновь собралась такая толпа, что они даже не могли трапезничать. Когда его родные услышали об этом, они пошли взять его, объявив, что он вышел из себя“ (перевод дается согласно „Иерусалимской Библии“). Если бы они имели представление о чудесном зачатии, то вряд ли сочли его поведение несообразным с его миссией. В Новом Завете нет ни одного утверждения, указывающего на то, что Иосиф был приемным отцом или законным опекуном. Излагая родословие от Матфея, старая синайско-сирийская версия Нового Завета (важный греческий манускрипт, основанный на ранних источниках от конца второго или начала третьего столетия) говорит: „…Иаков родил Иосифа; Иосиф, кому отдана была Мария, девственница, родил Иисуса, который назван Мессией“. В следующей части относительно Иосифа (Мат. 1:18-25) синайско-сирийская Библия гласит: „Она принесет тебе сына… и он взял свою жену, и она принесла сына, и он дал ему имя Иисус“. Немного дальше тот же текст сообщает: „но я еще не знал ее…“ — утверждение Матфея о том, что Иосиф и Мария не имели сексуальных отношений до того, как она принесла своего первенца». Это заставило некоторых ученых утверждать, что эта глава синайско-сирийского текста и в самом деле говорит о непорочном зачатии — заявление, не совсем убедительное для некоторых теологов, особенно в свете строк из Мат. 13:55, 56, которые заключают, что Иисус был сыном Иосифа: «Не плотников ли он сын? не его ли мать называется Мария, и братья его Иаков и Иосий, и Симон и Иуда? И сестры его не все ли между нами?» «Новый католический Комментарий к Священному Писанию» отмечает, что в отношении «проблемы историчности рассказов о младенчестве от Матфея», которые зачастую имеют свойство легенды или «апокрифа», «невозможно быть догматичным» (Reginald С. Fuller, ed.[London: Thomas Nelson, 1975
3
New York: Harper and Row, 1970
4
Прочие взгляды на воскресение, см. John Dart, «The Laughing Saviour» (New York: Harper and Row, 1976), pp. 104-6; Elaine Pagels, «The Gnostic Gospels» (New York: Random House, 1979), pp.3-27; «The Secret Book of John» in Willis Barnstone, ed., «The Other Bible (New York: Harper and Row, 1984), p.53; (далее цитируется как ТОВ) Basilides, in TOB, p. 628, 634; „The Sethian-Ophites“, in TOB, p. 664; and „Mani and Manichaeism“, in TOB, p. 674.
5
В постапостольскую эпоху и во втором веке бытовало предание о длительном промежутке времени между воскресением и вознесением Иисуса. Свидетельства об этом появляются не только в писаниях видного отца церкви Иренея, который считал, что Иисус принял страдание на тридцатом году жизни, однако проповедовал до сорока или пятидесяти лет; но также в ряде гностических источников, которые подобным же образом признают его долгое пребывание на земле после воскресения. Апокриф Иакова (ок. второго века) утверждает, что после воскресения Иисус явился двенадцати ученикам и они общались с ним 550 дней. Потом Иисус вознесся. (См. «Apcryphon of James» in TOB, p. 343-349). Вознесение Исайи, апокрифический христианский апокалипсис (составленный по частям в течение второго и третьего столетий), «предсказывает» после случившегося события, как это часто было с псевдоэпиграфическими трудами, что Иисус «восстанет на третий день и останется в миру 545 дней, а после много праведников вознесутся вместе с ним, чьи души не получат своих покровов до тех пор, пока Господь Христос не вознесется и они не вознесутся с ним». Далее в этом труде Исайя говорит: «В Иерусалиме воистину я видел, как он распят был на древе и как он восстал через три дня и остался еще на много дней». («ТОВ», р. 527, 530). Сетианско-офитская легенда и писания Валентина упоминают, что Иисус оставался на земле восемнадцать месяцев после воскресения (см. Сетиан-Офиты, ТОВ, р. 664; «Валентин и валентинианская
