Я не хочу быть «звездой» или знаменитостью. В модельном бизнесе меня привлекает то, что я чувствую себя гражданкой всего мира и сумела побывать в некоторых поразительных уголках Земли. Множество раз, путешествуя по работе, мы оказывались на каком-нибудь райском островке, и всякий раз я старалась вырваться на берег моря и просто побегать там. Так здорово быть наедине с природой и чувствовать себя свободной, снова подставлять лицо лучам солнца. А потом я забиралась в чащу, садилась на землю и просто слушала, как поют птицы. Ах-х-х! Закрываешь глаза, вдыхаешь сладкий аромат цветов, чувствуешь на лице тепло солнечных лучей — и кажется, что ты снова в Африке. Я каждый раз пыталась ощутить тот покой и безмятежность, какой запомнился мне по Сомали, и представить, будто я снова дома.
15. Снова в Сомали
В тысяча девятьсот девяносто пятом году, после долгой череды фотосъемок и показов мод, я сбежала на Тринидад — отдохнуть. Как раз была пора ежегодного карнавала, все вокруг были наряжены в маскарадные костюмы, танцевали и веселились, радовались жизни, как могли. Я остановилась в доме у своих знакомых. Прошло дня два после моего приезда, как у дверей объявился какой-то мужчина. Дверь ему отворила глава семьи — пожилая дама, которую мы все называли тетушкой Моникой. Время было послеобеденное, солнце светило вовсю, но в комнате, где мы сидели, царили полутьма и прохлада. Стоявший в дверном проеме мужчина выглядел силуэтом на ярком фоне, и я не могла его разглядеть, однако услышала, как он сказал, что ищет женщину по имени Уорис. Тогда тетушка Моника окликнула меня:
— Уорис, тебе звонят.
— Звонят? А где же телефон?
— Этот человек проводит тебя. Иди с ним.
Вслед за мужчиной я пошла в его дом. Он жил по соседству с тетушкой Моникой, через несколько домов, и во всем квартале только у него был телефон. Он проводил меня через гостиную в коридор и махнул рукой в сторону телефона со снятой трубкой.
— Алло?
Это звонили из лондонского агентства.
— Здравствуйте, Уорис. Извините за беспокойство, но у нас здесь заказ от Би-би-си. Они просили, чтобы вы сразу же связались с ними, срочно. Они хотят обсудить съемки документального фильма.
— Документального фильма о чем?
— О том, как живет супермодель, о ваших родных местах, ну и о том, как вы себя чувствуете в своей новой роли.
— Там нечего рассказывать. Господи, они что, не могут придумать ничего лучше?
— Ну, уж это, наверное, с ними и надо обсуждать. Так что им передать? Когда вы сможете позвонить?
— Вы знаете, мне не хочется вообще ни с кем ничего обсуждать.
— Но они очень просили, чтобы вы связались с ними не откладывая.
— Еще чего! Пожалуйста, передайте, что я переговорю с ними, когда буду в Лондоне. Отсюда мне надо будет вернуться в Нью-Йорк, а потом я полечу в Лондон. Вот когда буду там, тогда и позвоню.
— Ладно, я так и передам.
Но назавтра, когда я развлекалась в городе, сосед снова приходил к тетушке Монике и сказал, что Уорис опять звонят. Я пропустила это сообщение мимо ушей. На следующий за этим день — еще один звонок. На этот раз я пошла вслед за соседом, понимая, что иначе он замучится бегать туда-сюда, а они не отстанут. Разумеется, звонили из агентства.
— Да. Что там еще?
— Уорис, это опять по поводу Би-би-си. Им необходимо поговорить с вами, так они сказали. Они собираются позвонить вам завтра в это же время.
— Слушайте, но у меня же отпуск, правда? Не собираюсь я ни с кем ни о чем говорить. Я сбежала от всего и от всех, так что оставьте меня в покое и прекратите дергать этого несчастного человека!
— Да они всего-то хотят услышать ваши ответы на два-три вопроса.
— Господи! — вздохнула я. — Ладно. Передайте, пусть звонят завтра по этому номеру.
На следующий день я побеседовала с кинорежиссером Би-би-си Джерри Помроем, который стал расспрашивать о моей жизни.
— Прежде всего, — резко сказала я ему, — я не желаю говорить обо всем этом сейчас. Считается, что я в отпуске. Вам это известно? Разве нельзя поговорить в другой раз?
— Вы уж извините, но нам необходимо принять решение о съемках, и мне нужно кое-что выяснить.
Что делать? Я стояла в коридоре совершенно постороннего человека на Тринидаде и рассказывала историю своей жизни другому постороннему человеку — в Лондоне.
— Спасибо, Уорис. Все это здорово! Мы с вами еще свяжемся.
Прошло два дня, и сосед снова появился у тетушки Моники.
— Уорис зовут к телефону.
Я пожала плечами, покачала головой и пошла следом за ним. Звонил Джерри из Би-би-си.
— Уорис, мы решили снимать документальный фильм о вашей жизни. Это будет получасовой сюжет для программы «День, который изменил всю мою жизнь».
Все это время, начиная с первого звонка из моего агентства и вплоть до второго звонка из Би-би-си, я думала о своих съемках в документальном фильме.
— Ладно, послушайте… э-э… Джерри. Давайте мы с вами договоримся. Я согласна делать все, что вам нужно, при условии, что вы отвезете меня в Сомали и поможете найти маму.
Он согласился, рассудив, что мое возвращение в Африку будет великолепным финалом картины. Джерри попросил меня позвонить, как только я буду в Лондоне. Тогда мы с ним сядем и распланируем съемки.
Вернуться на родину с помощью Би-би-си — такая возможность представилась мне впервые с тех пор, как я уехала из Могадишо. Сама я этого сделать не могла: проблемы с паспортом возникали снова и снова, в Сомали шла междоусобная война, да и узнать, где моя семья, так и не удавалось. Даже если бы я и смогла прилететь в Могадишо, все равно у меня не было возможности позвонить маме и сказать: «Встречай меня в аэропорту». И стой минуты, как Би-би-си пообещала отвезти меня в Сомали, я уже ни о чем другом и думать не могла. Я много раз встречалась с Джерри и его помощником, Кольмом, чтобы составить план съемок и уточнить, какие именно эпизоды моей биографии мы будем показывать.
К съемкам в Лондоне приступили сразу же. Передо мной снова оживали видения прошлого, начиная с дома дяди Мохаммеда — резиденции посла Сомали (Би-би-си получила доступ туда). Засняли и школу при церкви Всех Душ, где на меня впервые обратил внимание Малькольм Фейрчайлд. Потом на пленку сняли и интервью с ним самим. Его спросили, отчего это он так захотел сфотографировать никому не известную служанку. Перед камерой повторили сцену, как меня фотографировал Теренс Донован. Интервью для фильма дала и моя добрая подруга Сара Дукас, директор лондонского модельного агентства «Сторм».
Наша работа над фильмом значительно оживилась, когда режиссер решил заснять мое выступление в качестве ведущей телепередачи «В ритме соул», посвященной лучшим произведениям афроамериканской музыки[22]. Я никогда раньше ничего подобного не делала и теперь была вся на нервах. А тут еще неприятность: когда мы прилетели в Лос-Анджелес, я была жутко простужена и почти не могла говорить. И все то время, пока я летела из Лондона в Лос-Анджелес, сморкалась, зубрила текст, готовясь к передаче, ехала в лимузине, мои неотступные тени — съемочная группа Би-би-си — фиксировали на пленке каждый мой шаг. Бредовость ситуации дошла до предела, когда мы явились в студию и операторы Би-би-си стали снимать телеоператоров, которые снимали меня. Вышло так, что именно эту передачу мне меньше всего хотелось бы зафиксировать на пленке. Я не сомневаюсь, что в истории передачи «В ритме соул» не было более неудачного ведущего, хотя Дон Корнелиус
