много лет активно работавших агентов у моего коллеги Урбана. Причиной этой внезапной акции была совершенно невероятная история, которая, однако, могла бы служить примером многих подобных случаев внутри БНД. Как правило, это происходило с людьми, которых по причине их временной личной слабости, унижали и изгоняли. На таких примерах можно было четко увидеть весь человеческий холод в микрокосмосе разведывательной службы.

У 'Чарльза Бронсона' сдают нервы

Что же произошло? Роланд Урбан, 'Чарльз Бронсон' нашего филиала, был одним из самых работящих и активных работников в нашей гильдии. Всегда в хорошем настроении, дружелюбный и готовый помочь, настоящий краеугольный камень 'Стэй-бихайнд'. Он жил скромно и всегда выступал против несправедливости. Если кому-то была нужна помощь или профессиональный совет, Роланд всегда был тут как тут. Но непонятно откуда вдруг поползли слухи, что Урбан обогащается за счет клиентов. Мне это с самого начала показалось сомнительным. Но вследствие всего этого Роланда будто подменили. Раньше открытый и искренний коллега теперь стал замкнутым и очень недоверчивым.

Источники 'Стэй-бихайнд' получали в квартал в среднем по 300 немецких марок вознаграждения, более чем скромный заработок. Это было известно каждому агенту. Кроме того, на все суммы выписывались квитанции, агенты давали расписки, и все скрупулезно подсчитывалось. Каким образом смог бы Роланд тут обогатиться? Его самого я вначале не хотел спрашивать, потому сперва прислушался к слухам, распространившимся в 'Хайдехаусе'.

За это время у нас произошли некоторые изменения. Как уже давно планировалось, наш шеф почти сразу же после моего перевода в 'Хайдехаус' перешел на работу в другой реферат. Когда я однажды был на совещании на объекте 'Райтшталль' в горах Пайссенберга, новым начальником филиала назначили коллегу Тегтмайера. Олльхауэр выбрал его по самому простому принципу: 'Кто тут самый старший по званию'. В филиале это вызвало уныние.

Роланд Урбан был, и в этом никто не сомневался, намного компетентнее своего нового шефа, профессиональные качества которого частенько подвергались сомнению. Это еще больше осложнило обстановку. Конкретные упреки против него утверждали, что Роланда якобы порой агенты угощали ужином, что позволяло ему экономить свои командировочные. С этим подозрением был связан и другой слух, что возможны, мол, и прочие некорректности. Неожиданно по комнате пронеслось злое слово 'риск для безопасности', хотя никто не мог ничего пояснить и тем более доказать. Однако из-за бессмысленных и голословных упреков началась дикая травля одного из самых лучших работников 'Стэй-бихайнд'.

Но самое плохое было еще впереди. Это произошло однажды во вторник, в первой половине дня. В 'Хайдехаус' приехал человек из Мюнхена. К нам в Ганновер с мюнхенской площади Боннер Платц был направлен ревизор, ответственный за финансовые дела реферата 12 С. Никого заранее не предупреждая, он с регулярными перерывами начал проводить проверку кассы. Правда, он всегда за день до приезда все- таки звонил, чтобы мы забронировали для него номер в гостинице. Потому в виде исключения в этот день все сотрудники 'Хайдехауса' приходили утром ровно в восемь часов, чтобы собрать и подготовить все нужные для отчета счета.

В десять утра прибыл мюнхенский ревизор. Несмотря на свою деятельность, он не был для нас фигурой отрицательной. Мы знали его только как человека с дружеской улыбкой на лице и с ясными умными глазами. Его чуть сутулая фигура выдавала в нем типичного работника бюро. Он вел себя суперкорректно и педантично. Никто из нас никогда не видел его в роли обвинителя. В куда большей степени он был для нас спасителем на случай необходимости.

Он начал проверять кассу, бухгалтерские книги и счета. Примерно через час 'наводчик' Корбах, Удо и я вместе с ним сидели в нашей комнате для переговоров. За чашкой кофе ревизор рассказывал о своих приключениях на Дальнем Востоке, где он подхватил малярию, от которой страдал до сих пор. Потом мы увидели, как Роланд Урбан с какими-то бумажками в руке зашел в бюро Тегтмайера.

Внезапно перед нами возник Тегтмайер. В руке у него был а квитанция, он крутил ее туда-сюда. смотрел через нее на свет, как будто проверял казавшуюся ему фальшивой банкноту. Затем он громко сказал Роланду, все еще стоявшему в его бюро: – Ну, дорогой мой, эту подпись ведь ты сделал сам, правда? В этот момент Тегтмайер, усиленно делая вид, что не видит нас, вернулся к себе в бюро. Всем было понятно, что произошло, и чего он добивался. Если в присутствии важного сотрудника из Мюнхена бросают подобный упрек, то это породит новые слухи. И как раз ревизор никак не мог бы не сообщить Олльхауэру о таком случае. Мюнхенский коллега растерянно посмотрел на нас: – Что это такое было? Роланд вышел из бюро, бледный как мел, и, дрожа, встал перед нами. – Вы же не верите, что я подделывал подписи. Здесь, смотрите, гонорар Кибелю (его важному агенту – автор), точно 300 марок. Неужели кто-то может подумать, что я бы его обокрал?

Роланд все стучал кулаком по злосчастной квитанции и набирался ярости. Он, как и мы все, сразу понял, что за злую игру ведет с ним Тегтмайер. Этот упрек в присутствии 'шейха копеек', как называли наши сотрудники финансового ревизора, был фронтальной атакой против него. Роланд не мог держать себя в руках: – Я не обманщик. И я ведь уже очень много лет тут работаю.

Он побежал в свой кабинет и вернулся с целыми пачками счетов и квитанций.

Все это он бросил на стол. – Ну, посмотрите же! Все точно подсчитано и уплачено. Затем он схватил еще часть бумаг и, размахнувшись, забросил их в бюро Тегтмайера. – Вот, – рычал он, – можешь сам все пересчитать. Корбаху, который только что встал, Роланд засунул пачку бумаг в руку. – Скажи мне, что тут фальшивое? Я что – все это подделал? Неожиданно он открыл папку-скоросшиватель. Он сразу десятками выдирал оттуда листки и бросал их в воздух.

При этом он бегал из одного кабинета в другой и кричал: – Все подделано, все ложь и мошенничество. Мы же сами профессиональные жулики и универсальные дилетанты. Высокооплачиваемые государственные преступники – вот кто мы такие.

Ситуация становилась ужасной. Роланд действительно сорвался. Он запрыгнул на стол и скакал по своим документам, сбрасывая их на пол. Через открытую дверь вылетел дырокол. Мы растерянно наблюдали за происходящим. Никто не знал, как ему помочь.

Первым отреагировал Корбах: – Дружище, Роланд, никто не верит в ту чушь, которую распространяет здесь этот Тегтмайер. Только успокойся. Но Роланд был не в себе. Он вообще ничего не видел и не слышал, только стоял перед нами и весь дрожал. Потом он упал на колени. Молящим голосом и сомкнув ладони, как при молитве, он уверял: – Я не поделал ни одной подписи, я никого не обманывал. Скажите, пожалуйста, это Олльхауэру. Вы же не можете так поступать со мной. При этом он много раз кланялся всем туловищем и колотил кулаками по полу.

Тут вскочил Удо и взял Роланда за плечи. Он поднял его, и бедняга просто упал ему на руки. Затем Роланд начал безостановочно плакать. Удо схватил его черную кожаную куртку и вывел Роланда из комнаты. – Пойдем, парень, – говорил он ему, – давай выйдем на свежий воздух.

У меня перехватило дыхание. То, что началось с взрыва ярости, превратилось в серьезный нервный срыв с приступами плача. Такого я не видел больше никогда – ни до, ни после этого случая.

Виновник произошедшего все это время прятался в своем укрытии. Потом он тихо высунулся из кабинета. Растерянно он спросил: – Ну что, это все? Я этого совсем не хотел. Что же мне теперь делать? Мне придется сообщить об этом происшествии Олльхауэру. Корбах кипел от злости. Он подбежал к Тегтмайеру: – Дорогой мой, ты виноват во всем. И хорошо подумай, что ты скажешь. Иначе может случиться что и я как-то начну много болтать.

Я постарался разрядить ситуацию и вместе с Корбахом обратился к нашему ревизору: – Вы знаете, у него сейчас слишком большое нервное напряжение. Все уладится. Ведь это может быть только недоразумением. Наши слова, пожалуй, плохо соотносились с реальностью, потому что офис был похож на поле битвы, а в приемной сидела всхлипывающая секретарша. Собственно говоря, все, что бы мы ни говорили, звучало потому по-дурацки. Потому мы начали устранять беспорядок. Время от времени я видел в окно, как два друга рука в руку накручивали круги по двору.

Через какое-то время они вернулись. Роланд заглянул в свой кабинет и ошарашено спросил: – А что ту случилось? Он повернулся ко мне и спросил, немного наклонив голову: – Это же не я сделал, правда? При этом он прижал кончики пальцев к своей груди:

– Или все-таки я? Норберт скажи, это был я? Я кивнул и, чуть скривив губы, заметил: – Да уж Роланд – все твоя работа! Затем я взял его за плечи и провел в мое бюро. Он сел, и я запер дверь. – Я вообще не

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату