Щенки Земли

Капитан Фрэнгл немного оживился, видимо полагая, что худшая часть нашей беседы позади, и снова стал приближаться к открытой двери.

— Капитан Фрэнгл, я не давал команду «разойдись»!

— Простите, сэр. Я лишь подумал… то есть не будет ли вам удобнее…

— Не беспокойтесь о моих удобствах, мистер! Меня интересует лишь состояние управления этим репатриационным центром. Или я должен сказать: состояние не управления? Подозреваю, капитан… Я подозреваю…

Капитана Фрэнгла затрясло от напряжения внимания, он явно со страхом слушал мою обличительную речь.

— Подозреваете, сэр? Могу я спросить что? Кого?

— Ха! Неужели вы думаете, я просто возьму и выскажу вам все? Так легко вам не отделаться, сэр. Или если не вам, то кому-то другому… ответственному… за эти преступления.

— Не мне! Нет, вы неправильно информированы… Мелкие статьи расходов, возможно, урезаются, я не знаю… Мне придется проверить… на это уйдет несколько дней… С другой стороны, у меня есть собственный способ бухгалтерского учета… безопасный способ, сначала я должен объяснить вам…

— Сначала, капитан, я хотел бы, чтобы вы собрали всех своих подчиненных в этом дворе. Чтобы я мог со всеми познакомиться. Повидать наконец этого лейтенанта, как там его имя?

— Лейтенант Моусли.

— Именно его. И хочу, чтобы казарма, в том числе и офицерские квартиры, оставались точно в том состоянии, в каком находятся сейчас. Люди должны быть здесь немедленно. И в одном исподнем. Офицеры тоже. Исполняйте, капитан.

Пока капитан Фрэнгл поднимал тех нескольких охранников, которых еще не разбудила новость о моем столь внезапном прибытии, я отодвинулся в тень и обдумывал свои дальнейшие шаги. Когда все рядовые были построены, а остальные четыре офицера представлены мне в порядке их званий, я приказал капитану Фрэнглу отвести меня в казарму.

— Моусли живет в этом здании?

— Этажом выше, сэр. На двери табличка с его именем.

— А ваша квартира, капитан?

— На третьем этаже. Я должен объяснить… прежде чем вы подниметесь… что не все, что вы там можете обнаружить, так сказать, в полном смысле принадлежит мне. Кое-что я храню в этом безопасном месте по просьбе друзей, которые живут в городе… граждан, которые боятся анархистов, хулиганов… вы ведь понимаете, как…

— Вам придется вернуться к вашим людям, капитан Фрэнгл, и последить, чтобы они стояли по стойке «смирно». Я не терплю расхлябанности. Там не должно быть никаких разговоров, не допускайте их даже между офицерами.

— Будет исполнено, сэр.

— Прежде чем уйти, капитан… ваш мундир. Оставьте его на… — Как же это называется? Я забыл слово! — …на… положите его там!

— На койку, вы хотите сказать? Но, майор, учитывая мое положение — мое достоинство… Что подумают люди, если увидят меня там в грязном… то есть в таком виде, как сами?

— Вероятно, вы правы.

— О, благодарю вас, майор, я знал, что вы поймете. — Капитан Фрэнгл стал пятиться к двери, но я одернул его еще раз.

— Команды «исполняйте» не было, капитан. Я вынужден настаивать на полной инспекции. Но вы можете подвергнуться ей прямо здесь, а не на глазах ваших людей. Надеюсь найти вас раздетым к моему возвращению после обхода верхних этажей.

С этими словами (которые давали гарантию, что некоторое время у капитана не будет возможности побеседовать с Моусли или кем-то еще, кто мог бы взглянуть на мой обман более подозрительным глазом) я повернулся к нему спиной и стал подниматься по винтовой лестнице на следующий этаж.

Квартира лейтенанта Моусли являла собой образец педантичной преданности уставу. Стены были окрашены в тот же тусклый оливковый цвет, что и металлические спинки кровати или стенной шкаф. Мундиры в шкафу были развешаны словно для инспекции. Убежденный в полной безнаказанности, я достал лучший из его мундиров и натянул на себя брюки. К счастью, у лейтенанта была хорошая фигура, и его штаны оказались мне впору. Ворот рубашки был немного слабоват, но я мог потуже затянуть галстук.

Галстук! Он едва не поставил под сомнение всю мою затею. Я никогда в жизни не носил галстук, и даже если бы носил, мне наверняка не приходилось бы его завязывать. Я попытался на ходу придумать один–два узла, но у меня никак не получалось то, что я видел на шее Фрэнгла. Отчаянно вышвыривая из офицерского сундучка Моусли все, что попадалось, я надеялся найти галстук с уже завязанным узлом. Вместо него мне попалось «Карманное руководство», где на странице 58 оказалась инструкция по воинскому галстуку-самовязу. Будильник на подоконнике отсчитывал минуту за минутой, а я все вертел и вертел в руках сводивший с ума кусок шелковой ткани. Наконец один из образцов как-то получился (он назывался слабым узлом). Это занятие меня так измотало, что я чуть не позабыл снять серебряные шпалы с плеч кителя Моусли и прицепить на их место золотой дубовый лист с шинели, которая была на мне. Затем я попытался втиснуть ноги в парадные полуботинки Моусли.

Не тут-то было. Они оказались мне малы. Я сунулся в следующую квартиру. (Табличка на двери известила, что это апартаменты «кап. К.Куилти, мед. сл.».) Полуботинки Куилти, хотя по качеству наведенного блеска им нечего было делать рядом с обувью Моусли, подошли превосходно. Заметая следы кражи, я оставил в шкафу Куилти полуботинки Моусли.

В качестве завершающего штриха я подобрал в беспорядочной куче личных вещей Моусли потрепанный экземпляр «Солдатских шуток». Затем, щеголяя напяленным мундиром, я предстал перед раздетым и пребывающим в унынии капитаном Фрэнглом.

— Я нашел то, что искал, капитан. Вы можете одеться и проводить меня во двор.

Капитану Фрэнглу удалось добиться тишины (а ведь предполагалось, что они стоят по стойке «смирно»!), просто подняв руку. После того как он устроил подходящий к случаю разнос подчиненным, я приказал ему взять Моусли под арест. На руки лейтенанту надели наручники, на ноги — кандалы, в рот вставили надежный кляп.

— В этой моей руке, — объявил я наилучшим из своих сценических голосов, подняв правую руку с прихваченным в квартире лейтенанта журналом, — неопровержимое доказательство, что этот человек, известный вам как Моусли, в действительности — самозванец, шпион, агент и орудие Господства. Впервые подозрения Верховного Командования пали на него в Шрёдере, когда он в одиночку отправился на подвергнутую бомбардировке электростанцию… — Дыхание присутствующих стало учащенным. — Капитан, есть ли поблизости точило или что-то в равной мере подходящее для разжигания огня?

— У меня есть зажигалка.

— Предайте, пожалуйста, эту так называемую «книжицу шуток» огню. Уже причиненный ущерб невозможно исправить, но врагу по крайней мере не удастся добраться до этого рапорта. Слава Богу, мы вовремя пресекли их планы.

Пока горели «Солдатские шутки», лейтенант Моусли изо всех сил старался освободиться и мычал:

— Мм-мф! Мм-мф! Нн-н! Мм-мф!

— Капитан, полагаю, у вас есть надежная одиночная камера, в которой этот человек мог бы подождать суда?

— У нас есть, но сейчас там сидят десять любимцев. У нас все забито… под завязку, как я докладывал вам, но конечно… если вы требуете…

— Уберите любимцев куда-нибудь в другое место. Моусли необходимо содержать в полной изоляции. Он будет получать хлеб и воду два раза в день — под моим личным наблюдением. Известно, что этот человек — настоящий дьявол в деле соблазна. Мы не можем дать ему шанс. Что касается его квартиры — в