виду, куда какое пророчество ведет… Но сколько бы я книжек о пророчествах ни смотрел, везде считается, что пророчества — равнозначные, все ведут к какому-то светлому будущему.
— И коль есть великий Нострадамус, то придется вычеркивать всех остальных. А ваша позиция синтезирует: Да, Нострадамус прав… Да, Серафим Саровский прав… Да, Даниил Андреев прав… Да, «Живая Этика» права… Но тут уж — кто на каких путях стоит…
— Кто на каких поездах едет… Я еще раз говорю, что Нострадамус очень хорошо воспроизводим в своем прогнозе — там, где хорошо работает его схема интерпретации. А схема интерпретации работает там, где этот мир уже самоподдерживается и самопланируется.
— Среди тех, кто его хочет. Захотели на 12-е назначить выборы (и падение режима) — назначили. Не захотели б — не назначили. Как парализованные. Или загипнотизированные.
— Нет, это — безволие. Элемент безволия. Признак очень тяжелый. Потому что безволие — это очередной этап надвигающегося безумия.
— Не прогноз, а приговор получается… Или диагноз…
— Так же можно проанализировать и прогноз СОИ (Стратегической оборонной инициативы). Какой же это прогноз?.. Идет планирование, выделяются средства, назначаются исполнители… Точно так же и с прогнозами по той линии, которую ведет Нострадамус. Там тоже есть планирование, финансирование, основные движущие силы, структуры, которые будут изменяться в соответствии с очередным катехизисом или с изменением ситуации. А амплитуда прогноза, его приспосабливаемость — она довольно широкая, поэтому они и пронизали всю Европу, вклинились в Россию…
— Алексей Николаевич, мы не затронули еще пророческую проблематику «Апокалипсиса», а ведь многие люди сейчас в оценке происходящих событий ссылаются на 13 главу этой последней книги Библии, в особенности на последние строки этой главы: «И
Я знаю, что число зверя находили в именах и Нерона, и Наполеона. Вот и сейчас утверждается, что всемирное внедрение электронных денег, которые сделают абсолютно зависимым, несвободным и подконтрольным компьютеру каждого человека, и есть то, что предусмотрено этими строками Апокалипсиса. Пишут уже, что в Брюсселе в 13-этажном крестообразном здании уже открыт гигантский компьютер «Зверь», в котором хранятся сведения о каждом человеке в мире, что уже заготовлены международные кредитные карточки, первые цифры которых — 666. Все это рассматривается как подготовка к приходу антихриста…
— Я бы воздержался от комментариев. Апокалипсис — это очень серьезный документ, и то, что он в себе содержит, — это НАДЗЕМНОЕ по существу. А разменивать на мелочи наших состояний — это еще и еще унижать его, мне бы не хотелось добавлять и свой голос туда.
— Что ж, и это войдет в нашу беседу. Только этим и ограничитесь?..
— Конечно.
— Тогда… Как бы сказать… Я понимаю, что наша беседа носит популяризационный характер. И тем самым вы обозначили уровень, переступать который не намерены.
— Мне не хотелось бы. Да это и мало что даст. Там нет буквального смысла, в «Апокалипсисе». А давать расшифровку — ни к селу, ни к городу. Это надо, так сказать, десять «Апокалипсисов» еще рядом написать: что что обозначает…
— Но вы не хотите хотя бы подступы обозначить?..
— Нет-нет, люди имеют столько, что, дай Бог… «Апокалипсис» этим людям ничего не дает, кроме того, что они могут еще больше заблудиться. Потому что нету ключей к нему. И здесь, как говорится, уровень гуманитарной помощи по поводу этих ключей тоже не сработает. Люди уже наотмы-кались себе на голову. У Будды есть изречение, что если глупый на свое несчастье встретит большое знание, оно разобьет ему голову, как глиняный горшок. Не надо идти на поводу вот такой волны — даже не модной, я бы сказал, такой уже захлестывающей волны ментального всеведения, вседоступности и так далее… Для того, чтобы понимать «Апокалипсис», надо хорошо знать апокрифические Евангелия, в том числе и тексты Деяний Иоанна.
— Они опубликованы?..
— В последнее время публикуются. Это из кумранских рукописей, Евангелия Фомы, Магдалины, Иуды… Это — ГНОЗА.
Это — гностическое учение колоссальной мощности, колоссального объема, нагруженности интеллектуальной. А жевать все это и давать в качестве жеванки — это унижение текстов, вот так бы я сказал.
— Алексей Николаевич, но вы только «Апокалипсис» выделили в этой связи?..
— А ты спросил о другом?..
— Тогда я спрашиваю: о чем еще вы не будете говорить?..
— По сути дела: что не спрашиваешь, то и не говорю.
— Ну, откуда ж мне знать…
— Это — бессмысленные наши речи, и мои в данном случае — о чем говорить или не говорить. Не надо людям делать легко то, что они должны в труде и страданием зарабатывать, имея в виду даже область знания. А то многие готовы, так сказать, до седьмого пота работать, чтобы машину купить, а чтобы приобрести высшее знание — то лучше даром… Это — жульничество высшего класса!
— Да, это весьма щелкнет по носу тех, кто нос подставил… Но это держит нашу беседу на некотором уровне: на чердак, ребята, не полезем…
— Совершенно верно. И не нужно. Это все равно что человеку не готовому и не знакомому с электротехникой идти на большую подстанцию. Я против вседозволенности в области истечения знания.
— Что ж, тогда закруглим эту беседу так: хотели популярного, доступного уровня — получайте его… Хотите более высокого уровня — готовьтесь к трудному восхождению.
— Другую готовность надо иметь. И надо уметь трудиться.
Даже можно и сказать, но энергии для того, чтобы освоить сказанное, в людях не будет. Они прочитают это — как считалку какую-то, да еще посмеются…
А это специально сейчас разжигается в людях: всетребовательность, вседоступность, это — тоже инфернальный прием… Почему-то ведь не дают ключи от ядерных боеголовок первому встречному: только президент имеет право… А тут — все расскажи, разжуй. Тут получается так: телевизором пользуются люди, а много ли они знают о нем?.. А начни человек — специалист — рассказывать, как устроен телевизор, ведь сразу и не поймут…
Но смотрят. Так вот телевизор извлекает из человека то, что нужно телевизору, вернее, тем, кто ведет передачи, — ну, я грубо говорю. Так что и сейчас, когда подали неподготовленным людям определенную литературу, то те, кто это сделал, они знают, зачем они это делают. А ты хочешь, чтобы я помогал им. А я не хочу помогать.
— Я-то доверяюсь вашей воле и ее не насилую… Я представляю в разговоре с вами определенный, освоенный уровень — уж какой есть… Что ж, отступаю, утешаясь сказанным в «Живой Этике»:
— И в «Общине» же говорится:
В этом месте очень страшная вещь происходит: как вседозволенность в отношении природы, так и вседозволенность в отношении знания, какого бы высокого уровня оно ни было. Все стягивают вниз…
— На уровень живота, хотя природа поставила его ниже головы.
— Живота, продажи. Тут надо людей учить определенной культуре, вот этой иконостасности знаний: что есть вещи, которые внутри нас должны быть ни с чем не смешиваемые. А то — тут же «Апокалипсис»,
