она не спит, а сидит у ночника с раскрытой книгой, смотрит на портрет Пушкина на форзаце, сияет глазами из-под ресниц и, выпятив нижнюю губу, накручивает прядь волос себе на палец.
2008/10/22 всякая ерунда
Утром я кое-как расталкиваю собаку и выволакиваю её, сонную, расслабленную, только начавшую просыпаться и наливаться злостью, на улицу.
На двери подъезда - объявление: «Ко всем жителям дома! Уборщица не будет убирать ваш мусор! Уважайте труд уборщиц!» На мусорном баке напротив подъезда – надпись белой краской «Центр эстетического восп.». Надо всем этим – острая, пахнущая небом и палыми листьями, почти безоблачная синева. В ней летает стая ворон. Удивительно чётко и слаженно, с синхронными поворотами и длительным, очень красивым парением на развёрнутых крыльях. В исполнении ворон все эти фигуры высшего пилотажа смотрятся странно и захватывающе.
— Сволочи, - говорит моя Собака. – Сталинские соколы.
С воронами у неё давние счёты. Ещё с отроческих времён. Чтобы избежать хотя бы одного из предстоящих скандалов, я утягиваю её в подворотню. Подворотня хороша, как венецианская арка, в обрамлении ярчайших кленовых листьев и алой рябины на чёрных, уже полностью лысых точёных ветвях. Где-то в глубине дворика заходится яростным лаем йоркширский терьер-мини по прозвищу Макси. Его здесь все знают. Он ещё страшнее, чем моя Собака. Поэтому мы быстренько сворачиваем в соседний проулок и идём сквозь ветки, синеву и извивающееся на верёвках ветхое бельё в соседний двор.
Там тихо и светло. Там кирпичные жёлтые дома с толстенными, как в Замке Иф, решётками на окнах, с узорными козырьками над подъездами, с уютным кошачьим запахом из подвалов. Лучше всего в этих домах подоконники. Их почти никогда не зашторивают, потому что гордятся тем, что на них выставлено. Тем, что на них выставлено, в самом деле можно любоваться часами: банки с вареньем, прикрытые разноцветными ситцевыми тряпочками, банки с огурцами, плавающими в чистом, как хрусталь, рассоле, банки с розовой геранью и банки со смеющимися кактусами, банки из-под лимонных долек и банки из-под индийского чая, расписанные танцующими индусками. Стопки не очень интересных на вид книг, перевязанные бечёвками; синие, дивного облика бутылки из-под старинной самогонки; вазы, похожие на фонтан «Золотой колос» на ВДНХ; куклы с немножко погрызенными носами и покорными, мечтательными глазами. Некоторые из окон всё-таки задёрнуты рваными шторками в горошек, которые ничего ни от кого не закрывают, а просто дополняют композицию. Окна первых этажей почти упираются в землю, а из земли навстречу им лезут пёстрые, устрашающих размеров анютины глазки.
Мы огибаем один из таких домов и с разбега натыкаемся на Кота.
— Слава Богу, - бормочет сквозь зубы моя Собака, высвобождаясь мимоходом из ошейника. – А то я уж думала – совсем потерянный день, коту под хвост.
Я знаю этого Кота, поэтому ей не препятствую. Я знаю, что через две-три минуты она выйдет с хмурым независимым видом из кустов и сухо скажет мне:
— В черте города собак положено держать на поводке. И желательно в наморднике.
— Изволь, - скажу я ей. – А как оно… там?
— Ничего, - ещё суше ответит она. – Поздоровались. Перекинулись парой слов. Но, в общем, с ними не о чем говорить. Пойдём, не будем задерживаться.
Там, в кустах с белыми ягодками на ветках, обитает целый самурайский клан со своими правилами и традициями. К ним не рискует приближаться даже Макси. Но моя Собака почему-то регулярно об этом забывает. Я ей не напоминаю. Пусть учится на собственных ошибках.
Кстати – почему-то никто не знает, как называются эти кусты с белыми ягодами на ветках. Я у многих спрашивала. Никто не в курсе.
Возвращаясь домой, мы застаём на скамейке у подъезда незнакомую женщину. Очевидно, она просто присела поговорить по мобильному.
— Эдуард, я тебя очень прошу.. Нет, погоди. Послушай. Выслушай меня! Можешь ты хоть раз в жизни выслушать меня спокойно? Пойми в конце концов, что иногда приходится идти на компромисс.. Да. И подчиняться обстоятельствам. Как бы они тебя ни угнетали. Ты можешь принять мою точку зрения? Хотя бы раз в жизни, из уважения ко мне! Ах, вот как? Ну, ладно. Тогда позови бабушку… Мама! Вот что: Эдуарда завтра в детский сад не води! Да. Совсем. Пусть Коля с ним посидит, не развалится. Всё равно он диссертацию пишет. Вот – пусть вместе над ней и .. работают. Ты только кашу заранее свари и оставь им обоим на плите.
2008/10/26 всякая ерунда
Всякая ерунда
— Ну, что… Вот и жизнь прошла, - сказал мне Денис, которого недавно записали в подготовительный класс. – А столько всего не успел, чего хотел!
Им сразу, чуть не с первого дня, стали задавать на дом какие-то логические задачи. При этом основная логическая задача учащихся, по-видимому, заключается в том, чтобы вспомнить дома, что же это была за задача, потому что записывать они ещё не умеют. В мучительных попытках оживить воспоминания проходят тягостные вечера А ещё в этот подготовительный класс ходит девочка Лида. Она носит с собой двух пластмассовых пупсов-близнецов и уверяет всех, что Денис – их папа. Денис категорически не соглашается признать отцовство и потихоньку лупит Лиду на перемене, но она твёрдо стоит на своём. Кстати, близнецов зовут Каско и Осаго. Честное слово.
***
Вчера к нам в читальный зал приходила ослепительно красивая негритянка, и все пальцы у неё были в кольцах невозможной красоты. На мне в тот день тоже были кольца невозможной красоты, но её кольца были ещё невозможнее. У меня были: медное кольцо с профилем императора Траяна; гранатовое кольцо с профилем какого-то немолодого, явно пьющего грека с неплохой ещё шевелюрой и мешками под глазами; и ещё какое-то кольцо. На ней: огромное, во весь палец, кольцо в виде игуаны с хризопрасовыми глазами; кольцо в виде чаши, наполненной мелким жемчугом; круглое пятнистое кольцо, светящееся изнутри жёлтым африканским огнём; дикое, бесформенное кольцо из спиралей и выпуклостей; кольцо-розарий с подвешенным на цепочке малахитовым крестиком; кольцо из слоновой кости с хихикающим драконом и ещё какое-то кольцо. Она принесла сдавать книги, стала их перебирать и перекладывать в поисках читательского билета, я кинулась ей помогать, и мы так перепутались руками, что никак не могли разобраться, где чьи. Только по кольцам и разобрались.
