здесь». Или что-то в этом роде. Ну, я нажимаю – не поддаётся. Говорю Мэтью: ну-ка давай, помоги. Он так удивился, но спорить не стал. Ну, мы с ним вместе это стекло и выдавили. Грохот, звон – народ, который танцевал, аж замер, как в детской игре «море волнуется», официанты вылупились на нас, рты пооткрывали… Оказывается, это вовсе и не дверь была, а пожарный выход. Там сверху было написано: «в экстренных случаях», а потом уже «нажмите здесь».
— Мне казалось, это с тобой не в Киеве произошло, а в Сан-Франциско.
— Не. В Сан-Франциско было другое. Только не в Сан-Франциско, а в Вашингтоне. Там я просто сквозь стеклянные двери прошла, навылет. В гостинице. На самолёт опаздывала, как всегда. Бегу, от сумок вся перекосилась на все стороны, язык на плече, глаза навыкате… А я привыкла, что там двери автоматически открываются, ну и пру напролом, не глядя. И с налёту – насквозь, через стекло. И, знаешь, так удачно прошла… только лоб слегка поцарапала, и всё. Я даже сперва не очень поняла, что натворила. А потом смотрю – за мной сотрудники из гостиницы бегут и орут что-то. Ну, я, натурально, - от них. Потому что, во- первых, я на самолёт же опаздывала, а во-вторых, я подумала, что они с меня деньги за стекло содрать хотят. А у меня в кармане – шесть долларов и девять центов. Потому что перед этим я в магазине была. И ещё меня негр ограбил в подворотне. Стольник забрал, а шесть долларов оставил… Конечно, я припустилась от этих ребят со всех ног. Но они меня догнали. Оказалось, они мне первую помощь оказать хотели. Не бывает же такого – чтобы человек через стекло прошёл и цел остался… Я вот думаю – как так получилось? Ангелы мне помогли тогда или черти? Я всё-таки, знаешь, склоняюсь к тому, что черти. У них там тоже, наверное, есть начальство, постарше и посолиднее, которое держит под контролем молодёжь и не разрешает ей зарываться. Чтобы раньше времени человека не угробить. А то молодым – им лишь бы развлекаться. Разве они думают о последствиях?
****
— Ну, что. Почитала я твои «Ирландские саги». Всё то же самое. Кухулин этот… тоже жук такой, я тебе скажу. Бабы из-за него готовы друг дружку в клочья порвать, одна пришла со слугами, другая – с волшебной силой, а он сидит себе на колеснице, развалился, довольный такой… Не ссорьтесь, говорит, девочки, я же вас обеих люблю! Господи! А сам-то кто есть! Маленький, плюгавый, чёрный. Чуть что не по нему – истерика, глаза на лбу, волосы дыбом… У меня, между прочим, всю жизнь только такие мужики и были.
****
— У нас, помню, в классе такой мальчик был… Серёжа Вишневский. Славный такой пацан. В четвёртом классе мне стихи написал. Он, вообще-то, сам Байрона любил, вот под него и старался…
— В четвёртом классе? Байрона?
— Ну, да. А когда ж его ещё читать? Только в четвёртом классе. Ну, вот. Написал, значит, мне стих. Я весь его уж, конечно, не помню, а начало и конец запомнила.
Понимаешь – десять лет человеку было, а уже понимал, в чём смысл любви. Это чтобы женщина думала о нём, сокровище таком, с утра до вечера, а он, зараза такая, этим бы упивался, как султан… Очень я на него тогда разозлилась. Не за это, правда – этого я тогда ещё не понимала. И не за «рабыню» даже. А за «пышно расцветая». Я думала, что так он мне намекает, что я толстая. И, мол, буду ещё толстеть и дальше. Вот за это я уже разозлилась конкретно.
— И что сделала?
— Да ничего особенного. Портфелем избила и отпустила. По-моему, он был даже польщён…
2006/10/16
По просьбе читателей публикую полный текст прабабкиной версии 'Егория и змея' (как смогла вспомнить).
Во земле то было в Арахлинской,
Во царствии то было во Агеевом.
Правил тем царством-то царь Агей
Со своею царицей Агафьею.
А царица-то была уж больно горда
— В церковь Божию не хаживала,
Святым иконам не кланялась,
Сирот да убогих не миловала.
Одна-то у ней была заботушка
Рядиться в жемчуга самоцветные,
Белиться, слышь, да румяниться,
Да красою своей бахвалиться.
Разгневался Господь - Исус Христос,
Посылал Господь змея лютого
Да на царствие на Агеево.
Собирались бояре да советники,
Собиралися на зелёный луг,
Становилися во единый круг,
Они думали думу крепкую,
Да кидали жребий промеж собой
— Кому выпадет доля горькая,
Идти ко змею на съедение.
А и выпал жребий на царский двор,
Да на царскую дочерь единую
На красавицу Лисафетушку.
Царь Агей-то запечалился
Царица-то стала как сама не своя,
Приходили они ко милой дочери,
Говорили ей таковы слова
Ты ж наше милое дитятко,
Дитя милое, бесталанное
Собирайся, ступай, умывайся-ка,
В лучшие-то платья наряжайся-ка,
Подпояшься шелковым поясом
И ступай с нами в церковь Божию,
— Мы ведь тебя, дитятко, просватали.
