трубку и придерживает ее подбородком. Затем незамедлительно
оборачивается к стоящему рядом Тэку. – Прошу прощения, вы и
представить не можете, насколько мне стыдно за…
- Не стоит извинений, – отвечает тот. – Просто позовите кого-нибудь,
кто мог бы мне помочь.
- Эй, – я опираюсь на стойку обеими руками. – Послушайте, я к вам
обращаюсь.
- Мэм? – лаборантка теряется от страха. Уверена, она думает, что
клинику закроют лишь из-за того, что она перепутала даты плановой
проверки. – Я немного занята. Если у вас назначена встреча,
распишитесь и присядьте…
- Нет, мне не назначено! – я явно преувеличиваю, практически кричу
на нее. Тэк весьма правдоподобно смотрит на меня с отвращением. –
Я не собираюсь ждать! У меня эта жуткая сыпь, зудит все тело!
Я расстегиваю пояс и начинаю стаскивать с себя штаны, словно
собираясь показать ей свой голый зад. Тэк отпрыгивает назад, слегка
вскрикнув от омерзения, и тогда лаборантка практически отшвыривает
телефон от себя и бросается из-за стола.
- Сюда, мэм,
чувствую запах ее пота, перемешавшийся с ароматом духов. Она
быстро уводит меня прочь от ресепшена – подальше от доктора
Говарда Риверса с его проверкой – чтобы я не могла никоим образом
навредить или помешать работе клиники. Мы проходим через
несколько двойных дверей и, наконец, оказываемся в длинном белом
коридоре. Я ощущаю всплеск возбуждения, легкий скачок адреналина,
как и каждый раз, когда все идет по плану. Свободной рукой я
нащупываю у себя в правом кармане кусок тряпки и маленькую
бутылочку и откупориваю ее большим пальцем. Содержимое
выливается на ткань, пропитывая ее. Ацетон, отбеливатель, и тепло.
Не так хорош, как хлороформ, но тем не менее.
- Доктор осмотрит вас через минуту, – говорит мне лаборантка. Она
пыхтит от напряжения, когда тянет меня вперед. Она буквально
вталкивает меня в маленькую смотровую комнату и останавливается,
держась за дверную ручку и тяжело дыша – ее грудь вздымается под
больничной униформой. – Если вы подождете здесь…
- Ненавижу ждать, – я делаю шаг вперед и зажимаю ей рот тряпкой.
Она грузно падает вниз, когда ее тело обмякает.
Эти слова засели у меня в голове: насмешка и обещание. Я не
думала, что могу доверять ему. Это было бы предательством –
Грэндма и прочих хоумстидеров, принявших нас с Блу. Если бы меня
поймали, если бы Вор обманул нас – мне бы пришлось заплатить за
это. Возможно, меня бы связали и бросили в изолятор, пока
остальные обговаривали мою дальнейшую судьбу.
Но Блу не становилось лучше.
Я была так напугана – напугана всем, что происходит – маленькая
костлявая соплячка, принявшая необдуманное решение сбежать и не
знавшая, что ей делать дальше. Мой отец всегда говорил, что я
глупая, жалкая неудачница. И тогда, быть может, он был прав.
