— За все простит. А тебя?
— А меня выгонит, — Андрей и сам не заметил, как втянулся в разговор далеко не легкомысленный, он понял вдруг, что ему откровенно предлагают уединиться где-нибудь на часок-второй. И если у него есть, где уединиться, то все остальные вопросы сняты. Подождет начальство, ничего с ним не случится.
— Трусоват ты, как я вижу.
— Это есть, — согласился Андрей, въезжая во двор больницы. — До скорой встречи! — он и сам не заметил, как выскочили у него прощальные слова Пафнутьева.
— Ха! — бросила Оля, захлопывая за собой дверцу машины. Не то презрительно произнесла, не то с надеждой на то, что поумнеет он, повзрослеет, а может, вынесла ему приговор. Андрей только хмыкнул про себя, его устраивали все варианты, которые могли вместиться в этом «Ха!»
Но был, все-таки был в их коротком разговоре или перебрехе, что более верно, смысл куда более значительный, чем это могло показаться человеку постороннему. Андрей получил толчок к действиям, на которые долго не решался.
Выехав со двора больницы, Андрей направил машину к дому, где жил старик Чувыоров. Это был хороший дом, в центре города, и добираться до него было и недолго, и несложно. Остановив машину за углом, Андрей, стараясь не задерживаться во дворе, шагнул в подъезд, где жила подруга Нади Чувьюровой, женщина, с которой он так неожиданно познакомился несколько дней назад. Он решил не звонить, не предупреждать о своем приходе, чтобы избежать неожиданностей — мало ли какие связки действуют в этом кругу — Бевзлин, Надя, Света, амбалы...
Кроме того знал Андрей и то, что нужно сохранять повышенную осторожность, Пафнутьев сказал открытым текстом — на него объявлена охота. Никогда не простит Бевзлин мексиканского соуса в собственных штанах, набитой морды, оскверненного «мерседеса». И успокоится он, лишь когда сможет послать Пафнутьеву руку Андрея со свернутым кукишем из мертвых пальцев. Сколько бы не прошло времени, какие бы не произошли события, но прощения Андрею не будет никогда. Никто так не унижал Бевзлина, и пока он не расправится с Андреем, все вокруг будут посмеиваться за его спиной. Только уничтожение, предельно жестокое уничтожение может восстановить его достоинство.
Андрей остановился у двери, прислушиваясь к тому, что происходило в квартире. Там стояла тишина. О том, что он мог появиться здесь, Бевзлин мог без труда просчитать и оставить здесь на всякий случай пару амбалов.
— Ладно, — пробормотал Андрей. — Разберемся, И нажал кнопку звонка.
В квартире раздался едва уловимый шорох. Потом Андрей увидел потускневший глазок — его рассматривали с той стороны двери. Дверь открылась — на пороге стояла Света.
— Вы? — прошептала она, побледнев.
— Да, это я, — сказал Андрей как ни в чем не бывало и шагнул в квартиру.Разрешите? — спросил он уже в прихожей.
— Да, конечно, проходите... — пролепетала совершенно потрясенная Света.
— Я некстати?
— Да, нет, нормально...
— Вы не одна в квартире? — Одна.
— Тогда вообще все прекрасно, — Андрей мимоходом заглянул в ванную, на кухню, в комнату. — Я ненадолго. Хорошо?
— Пожалуйста, — девушка стояла в домашнем халатике, прижав руки к груди, нервно перебирая складки дрожащими пальцами.
— Вы, вроде как, не ждали меня? — усмехнулся Андрей.
— Не ждала, — Света в состоянии была произносить лишь односложные слова, на большее у нее попросту не было сил.
— У меня есть немного времени?
— Совсем немного.
— Вы кого-то ждете?
— Да, — она молча показала рукой у себя над головой — дескать, жду кого-то очень большого, громадного, сильного.
— Передайте, пожалуйста, Наде, что я буду ждать ее сегодня возле универмага. У витрины с видеотехникой. В восемь часов вечера. Сможете?
— Постараюсь.
— Постарайтесь, пожалуйста, Света, ладно. У нее телефон на контроле, и я не могу с ней связаться.
— Она не придет... Не сможет.
— Сможет и придет, — твердо сказал Андрей. — Сможет и придет.
— Вы же знаете... Это невозможно.
— Восемь часов вечера. Центральный универмаг. Витрина с видеотехникой. Я буду ждать ее десять секунд. Каждая секунда сверх этих десяти опасна. Она это знает, и я знаю. И вы знаете. И все у нас получится. Можете подойти вместе с ней.
— Ни за что! — в ужасе прошептала Света, прижимая вздрагивающие руки к груди.
— А и не надо за что-то... Сделайте это просто так, даром, — усмехнулся Андрей.
— Все, уходите, я не желаю больше с вами разговаривать! — неожиданно резко проговорила Света. Вытолкав Андрея на площадку и прикрыв за собой дверь, она наклонилась к нему и прошептала:
— Андрей, вы не знаете, что происходит... За вами охотятся. Все охранники имеют ваш портрет, адрес, телефон... Знаете, как прозвучал приказ Бевзлина? «Только живым! Мертвый он мне не нужен!»
— Значит, у меня есть надежда! — воскликнул Андрей тоже шепотом. — Меня не настигнет шальная пуля, не задавит машина, не пырнут ножом в толпе...
— Мне больше нечего вам сказать, — прошептала Света чуть слышно. — Извините.
— Больше и не надо говорить. Остальное скажите Наде. До скорой встречи! — он коснулся рукой плеча девушки и, наклонившись, осторожно поцеловал ее в щеку.
— Вы просто не представляете, — проговорила она сквозь слезы, — вы просто не представляете... Они не люди, Андреи... Это пришельцы какие-то...
— Разберемся, — Андрей подмигнул Свете и быстро сбежал по лестнице, стараясь ступать по ступенькам бесшумно. Он уже знал, что чуть ли не треть квартир в доме принадлежит «фокусникам» и удара можно ожидать чуть ли не из-за каждой двери.
Но все обошлось. Машина стояла на месте, никто его не остановил, никто не вызвал подозрений. Он выехал со двора и сразу же влился в поток машин. Только на оживленной улице, окруженный со всех сторон несущимися машинами, зажатый ими так, что невозможно было свернуть ни вправо, ни влево, Андрей почувствовал себя в безопасности.
Андрей понимал, что поступает опрометчиво и рискованно. Наверное, он мог бы отказаться от задуманного, но не хотел. Он наказал Бевзлина, ему удалось то, что не удавалось никому, и Андрей решил, что может проделать это еще раз.
Однако была причина и более важная — он увидел Надю живой, и живой она ему понравилась больше, чем на фотографии. Да, она выглядела испуганной и бледной, в ней было что-то нездоровое — то ли сказывалась перенесенная болезнь, то ли общение с такими людьми, как Бевзлин, накладывало отпечаток страданий. Но те несколько слов, которыми они обменялись у загаженного тела Бевзлина, ее взгляд, голос подсказали ему, что не подлая она, все-таки, не подлая. Она не стала оправдываться, хотя вполне могла допустить, что, расправившись с Бев-злиным и охранниками, он точно так же поступит и с ней. Надя сказала лишь, что он сам виноват, а он и в самом деле виноват — нельзя было звонить в это логово из прокуратуры. Он должен был сообразить, что «фокусники» постарались обеспечить себя всей записывающей, прослушивающей, пронюхивающей техникой, которую только можно было достать за деньги. А денег у них, похоже, достаточно.
Да, он оплошал и получил по ушам.
Во всем его плане было только одно слабое звено — Света. Если Света знает, кто такие «фокусники», то, вполне возможно, работает на них. Да, Света ее подруга, да, они могут и пошептаться, и поделиться девичьими своими секретами, но это вовсе не исключало того, что Света вначале поделится не с Надей, а с
