мчалась в сторону Москвы. Странно, но автомобиль медицинской помощи даже не притормозил у пылающей бензозаправки.
Бешеный не успел рассмотреть лиц водителя и единственного пассажира, сидевшего рядом, но мог с уверенностью сказать — ни тот ни другой не были похожи на Лютого…
— Лови, Савелий! — Расхохотавшись, Аврора запустила в него снежком.
Он ловко увернулся, быстро слепил себе такой же и кинул в девушку. Она грациозно отскочила в сторону, и снежок вляпался в стену дома на Таганке, где Аврора и Савелий решили отметить вместе Новый год. Он, конечно, по-прежнему скучал по Веронике, но день ото дня Аврора ему нравилась все больше и больше.
Она в него всерьез влюбилась, говоря часто совсем обратное — что секс есть секс, обычная потребность для женщины и мужчины. Что она не может ни в кого влюбиться, потому что это глупо. И что она и помимо Савелия без особых проблем нашла бы себе парня для занятий сексом.
Однако за всей этой легкомысленной бравадой Савелий углядел нечто большее. Да разве трудно было заметить, как Аврора им любуется, как она с ним нежна, а иногда и застенчива. Так бывает — женщина говорит одно, а в ее глазах при желании можно прочесть совсем другое.
Вот и Аврора, эта прелестная медноволосая богиня, говорила одно, а думала, скорее всего, другое. И на Новый год именно она сама его к себе пригласила.
Они провели вместе уже не одну ночь — родители девушки были в отъезде.
Савелий обратил внимание на опытность Авроры в любовных делах, на ее удивительную способность заботиться прежде всего о наслаждении своего партнера.
Сегодня, тридцать первого декабря одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года, они проснулись в одной постели, потом занялись любовью, потом снова продолжили, через какой-нибудь час… В ласках и объятиях пролетел весь этот день, Аврора была просто ненасытна.
Когда на улице стемнело, а все прохожие разбежались по домам, чтобы готовиться к встрече Нового года, Савелий и его новая подруга решили немного прогуляться и стали играть в снежки. Как она была хороша в шубке и норковой шапке — ну вылитая Снегурочка!
— А вчера тебе понравилось в ванной? — подойдя к Савелию близко-близко, тихо спросила его девушка. — Мне лично — очень… Если захочешь, можем сегодня повторить?
— Если мы хотим успеть хоть что-то сделать еще в этом году, нужно очень поспешить, — улыбнулся он, наклонился и поцеловал красавицу в теплые губы.
Она шевельнула губами, отвечая на поцелуй. Савелий с трудом оторвался от ее жарких, таких жаждущих губ и пробормотал:
— Дело в том, что уже через полчаса наступит следующий год! Ну, пошли?
Они зашли в подъезд, поднялись на лифте на четырнадцатый этаж и вошли в квартиру. Разделись. Сели к столу, на котором возвышались бутылки шампанского, «Столичной», мартини, и зажгли свечи. Аврора выключила свет, воткнула в розетку шнур от искусственной елки. По елке забегали разноцветные огоньки.
— Ой! — воскликнула она. — Я же утку разогреть должна! Забыла совсем! — Девушка побежала на кухню.
Но вскоре вернулась с хитрым видом и вручила Бешеному свой новогодний подарок — электробритву. В свою очередь Савелий достал из кармана пиджака подарок для Авроры — серебряное колечко с большим изумрудом, лежащее в маленькой бархатной коробочке.
— Спасибо, дорогой, — подпрыгнула она и захлопала в ладоши. — То самое колечко, которое я тебе в витрине показывала, да? Боже, красота какая!
Они обнялись и поцеловались. Через несколько минут Аврора включила пультом «Панасоник». На экране пел тот самый модный певец, которому Бешеный когда-то помог на Кипре. Савелий усмехнулся.
Девушка, не стесняясь своего любовника, переоделась у трельяжного зеркала в потрясающее длинное синее платье с блестками. Цвет платья очень гармонировал с цветом ее глаз и огненными волосами.
Они прослушали поздравление Президента России, а ровно в двенадцать ночи подняли узкие бокалы с искрящимся шампанским, звонко чокнулись и закричали словно бравые солдаты, устремившиеся навстречу противнику:
— Ура-а-а! — и весело рассмеялись. Савелий стал названивать друзьям и коллегам — Воронову, Рокотову, Богомолову. Всех поздравил с наступившим Новым годом, пожелал здоровья, счастья, успехов. Понимая, что Авроре это будет не очень приятно, он извинился перед ней и все-таки позвонил Веронике, которая сейчас была так далеко от России. Тоже поздравил, сказал несколько любовных фраз…
Положил трубку и еще раз извинился перед новой своей подругой.
— Счет я оплачу, само собой… — виновато произнес Савелий.
— Да брось ты, — отмахнулась она, — я не про счет, а про нее. Я тебе уже говорила, что я не ревнивая. Она — там, ты — здесь, что же, ты месяцами без женщины обходиться должен? Не переживай! Все нормально!
Она стряхнула наманикюренным ярким лаком ногтем пепел с тонкой коричневой сигаретки «Мор» и сказала уже совсем другим, веселым тоном:
— А не пора ли нам перекусить, дорогой? Утка, я думаю, уже готова.
Аврора принесла из кухни утку, поставила ее в центр стола, на котором были также и баночки с красной и черной икрой, различные салаты, великолепно приготовленные Авророй, и аккуратно нарезанная кружочками колбаса. Они выпили еще шампанского и принялись поглощать пищу.
— Хочу в хлам напиться, — заявила Аврора с улыбкой. — Да и тебе не помешает. Все мужчины говорят, что после выпивки поутру у них самые приятные ощущения от секса.
Савелий только хмыкнул. Когда кончилось шампанское, Савелий выпил немного водки, а Аврора — мартини. Внезапно девушка выключила телевизор и подошла к нему. Обняла за шею, стоя у него за спиной, и, дурачась, пропела:
— Ну когда же, когда ты опалишь меня огнем своей жаркой страсти?
Потом, усаживаясь к нему на колени, добавила на полном серьезе:
— Я тебя хочу, очень хочу! Понимаешь? И немедленно! Здесь и сейчас!
Они стали целоваться, медленно раздевая друг друга. Аврора встала и тонким пальчиком поманила его к кровати.
Затем нагнулась, отключила телефон и прошептала на ухо Савелию:
— Ненавижу, когда звонят в самый неподходящий момент…
…Вот так они встретили начало нового года, искренне надеясь, что никакие обстоятельства не помешают им встречаться снова и снова. Первый тост, который они подняли после ночи бурного обладания друг другом, был вечный:
— За любовь!..
Глава двадцать вторая
И вновь — «Черный трибунал»?
Пресс-конференция, о которой Прокурор говорил Богомолову, состоялась в конце января девяносто девятого года. Как и следовало ожидать, эта пресс-конференция произвела эффект разорвавшейся бомбы. Детонатором бомбы, как и намечалось, выступил доктор-некрофил Серебрянский.
Встреча подследственного с журналистами происходила в следственном изоляторе «Лефортово», куда Анатолия Ильича привезли из какой-то другой тюрьмы.
Несмотря на то что руки арестанта сковывали наручники, несмотря на то что его охраняла четверка бравых молодцов, подследственный выглядел уверенно и спокойно. Немного смущаясь от внимания журналистов и щурясь от яркого света установленных в зальчике софитов, киллер, отправивший на тот свет, по его собственным словам, больше десятка высокопоставленных мафиози, довольно складно повествовал и о причинах создания «Черного трибунала» («Мне, как и всем вам, надоело жить в бандитской стране!..»), и о том, по каким критериям подбирались жертвы («по степени опасности для общества»), и о том, почему он отсылал оставшимся в живых мафиози смертные приговоры («чтобы боялись»), По всему выходило, что Серебрянский — герой дня, целиком положительный персонаж новой русской истории. Во всяком случае, в вопросах журналистов явственно слышались сочувственные нотки, и Анатолий Ильич,
