складываешь пальцы в кулак и слегка ударяешь по двери костяшками, а потом ждешь, пока тебя пригласят.
— Ты слишком горячишься, — упрекнул ее Дэн.
— Ничуть не горячусь!
— Я стучал, но, наверное, ты была слишком погружена в свои мысли и поэтому не услышала.
— О! извини, — патетически произнесла Бетси, кладя расческу на перила. Волосы ее уже наполовину высохли. — Зачем ты сюда пришел? — спросила она, снова устремляя взгляд на море. Если повернуться к нему сейчас, когда на ней нет ничего, кроме трусиков, чувственность снова возьмет над ними верх, а все прочее отступит на второй план. Этого допускать нельзя!
— Я пришел доложить «синьоре», что рабочие полностью закончили ремонт. — Дэн прислонил костыли к перилам, одной рукой обвил ее талию, а другой обнял спереди за плечи, умудряясь сохранить равновесие. — И еще я хотел сказать, что передал Джейку твое приглашение. Он приедет сюда послезавтра и поживет три дня. Надеюсь, ты не против?
— Разумеется, нет. — Бетси вся подобралась. — Как он?
— Ни разу не столкнулся с террористами и прекрасно проводит время. Он сейчас на севере Италии, с датчанами расстался — они отправились куда-то еще, но зато по пути повстречал другую компанию туристов.
— Я приготовлю постель в комнате для гостей. — Бетси продолжала смотреть вдаль. Стайка птиц стремительно прочертила золотое, уже темнеющее небо, улетая куда-то на ночлег.
Его рука соскользнула с ее талии и медленно-медленно двинулась вниз. Внешне Бетси оставалась невозмутимой, но в душе ее была буря. Два голоса неистово спорили между собой: один приказывал немедленно бежать, другой убеждал, что без его прикосновений она не сможет дальше жить.
— И еще мне надо… — она затаила дыхание.
— Ты все-таки нервничаешь, — грустно сказал Дэн. — Все приходит и уходит… Ты нервничаешь из-за того, что произошло между нами? Я понимаю, писательница поглощена своей работой и не хочет отвлекаться, поэтому… — Он помедлил. — Почему бы нам не взглянуть на это, как на курортный роман. А когда мы приедем домой…
— То забудем то, что было, и вернемся к прежним деловым отношениям, — подытожила Бетси, с благодарностью ухватившись за его мысль. Она собиралась принять решение, а он предлагал ей уже готовое. Гениально!
— Но если честно, — после секундной паузы начал Дэн нарочито ровным голосом, — я пришел потому, что очень хочу тебя.
— Здесь? — голос у Бетси внезапно сел. — Сейчас?
— Здесь и сейчас, — удовлетворенно подтвердил Дэн. — Это желание посетило меня еще на берегу, но пришлось дожидаться, пока нас оставят одних.
Он отвел в сторону волосы Бетси и прижался губами к нежной шее. Пульс ее участился. Ну и пусть, это всего лишь мимолетный курортный роман! Дэн неизменно возбуждал в ней ответное желание, более того — жгучую страсть, которая уже вновь не замедлила вступить в свои права.
— Мне нравится запах твоих волос. Мне нравится аромат твоей кожи, аромат и вкус, — произнес он тихо, и его вторая рука опустилась ей на грудь.
Сердце беспорядочно застучало. Она подумала, что Брюсу никогда не удавалось зажечь ее так быстро, и никогда он не увлекал ее к таким вершинам экстаза, как вчера это сделал Дэн. И вновь исчезло все вокруг, кроме тепла его губ на шее, прикосновений его рук, ощущения передающейся ей скрытой энергии мужской силы.
По мере того, как его ласки делались смелее, желание все более властно заявляло о себе. Дэн потянул вниз ее трусики. Не открывая глаз, она изогнулась и переступила через них. Его пальцы становились все настойчивее. Бетси казалось, что по ее телу пробегает электрический ток. Умело и с томительной сладкой медлительностью он вел ее к вершинам блаженства. Они неотвратимо приближались к головокружительной пропасти…
Поздно вечером раздался еще один телефонный звонок. На сей раз прорезалась незабвенная леди Макферсон.
— Поль бросил меня, — объявила Дора, едва дочь сняла трубку. — Мы с ним поругались, как собаки. Он швырнул свои пожитки в машину и был таков.
Бетси устало подняла глаза к потолку. Ей слишком часто приходилось наблюдать драмы подобного рода в прежние времена, чтобы она могла принимать их близко к сердцу. И уж во всяком случае, не сейчас.
— Он вернется, — с деланным сочувствием попыталась утешить она мать.
Другие мужчины поступали также, но вскоре они неизменно снова маячили на пороге Доры. И именно она в удобное для нее время с томной грустью отправляла их восвояси уже навсегда.
— Я не приму его. Хочу побыть одна, пожить в тишине и покое.
— С каких это пор? — скептически спросила Бетси.
Едва кончался один роман, мамочка начинала новый и не оставалась в одиночестве дольше, чем на несколько недель. А что касается тишины и покоя, то стоило ей посидеть дома три вечера подряд, и она начинала отчаянно скучать.
— С тех пор, как я решила написать свою биографию, — ответила Дора с апломбом.
У Бетси вырвался не слишком почтительный смех.
— Ты решила написать книгу? Не шути. Ты в жизни не писала ничего длиннее письма.
— Пусть так, я все равно думаю, что у меня получится. Пресса мною все еще интересуется, а совершить путешествие в страну воспоминаний было бы так увлекательно. — Дора чувственно засмеялась. — Забавно будет поведать обо всех моих приключениях.
— Для тебя — может быть, — мгновенно стала серьезной Бетси. — Но не для остальных. Вдруг ты коснешься эпизодов, о которых другие люди предпочитали бы не вспоминать, которые смутят их, расстроят их нынешних спутниц жизни?
— Деликатные моменты я упомяну вскользь, — поспешила успокоить Бетси новоявленная писательница. — Никто не разочаруется и не обидится.
— Опомнись, мама! За что ты берешься? Это займет целую вечность и потребует напряженной работы.
— Целую вечность?
— Тебе понадобится по меньшей мере год. — Она услышала, как мать изумленно втянула в себя воздух. — Ты понимаешь, что придется быть очень аккуратной с датами и фактами? — горячо продолжала Бетси. — И не дай бог, нечаянно оклеветать кого-нибудь, потому что очень даже запросто можно оказаться в суде. Подумай хорошенько. И еще подумай о Поле.
— Может быть, и подумаю, — медленно проговорила Дора. — Но написать книгу все-таки попытаюсь, а если надоест, брошу, потому что ничего не теряю. Я уже просмотрела дневники и альбомы с фотографиями, а завтра с утра начну делать записи.
— Но…
— Буду держать тебя в курсе, дочурка. Пока.
Бетси опустила трубку на рычаг.
— Черт, — пробормотала она. — Черт, черт, черт…
— Я тут угощаюсь, — сказал Дэн, когда она вышла на террасу, и показал ей бокал с бренди, который бережно держал в ладонях. — А ты хочешь выпить?
— Позже, — ответила Бетси рассеянно.
— Что-то случилось? — спросил он. — Я невольно услышал твой разговор по телефону. Ты была очень взволнована.
— Это мама. Грозится написать свои мемуары, а я пыталась ее отговорить.
— Ты считаешь, она напрасно потеряет время, потому что никто не захочет напечатать ее труд?
— Нет, я как раз думаю, что его опубликуют. — Она опустилась на стул рядом с ним. — Видишь ли, моя мать — Дора Макферсон.
