дар?
– Не совсем. В племени, кроме членов, были еще люди, которые прислуживали: стирали, готовили, помогали воспитывать детей. Хранители очага – так их называли. Они не являлись саки, у них не было особых способностей и умения отбирать силу у ясновидцев тоже не было. Одна из таких женщин полюбила вождя. Уж не знаю, за какие заслуги, – Фред фыркнул, как будто он ассоциировал Влада с тем вождем, поэтому его чувства к рассказу становились немного личными.
– Несмотря на всю жестокость, которую он проявлял, она любила его? – уточнила я.
– Да. И она зачала с ним ребенка. Через девять месяцев у них родился сын.
– Сын должен был сменить его на престоле после его смерти?
– Да, по правилам племени старший отпрыск вождя становится следующим вождем, если не возникнет споров... – Фред замялся, словно задумался о чем-то своем, но быстро вышел из ступора. – Но их обычно не возникает.
Я вспомнила нашу неумелую попытку свергнуть вождя и улыбнулась. Но тут же одернула себя.
– А тогда? – спросила я. – Тогда возник спор?
Фред не ответил, он был погружен в свой рассказ:
– Вождь питал нездоровую страсть к одной девушке в племени. Она была молода, грациозна, красива. Однажды ночью он пробрался к ней в шатер и силой сделал своей. На следующее утро он провозгласил ее своей женой, жрец венчал их, а в скором времени у них родился ребенок.
– Мальчик, – у меня начали появляться догадки.
– Да.
– И вождь сказал, что отдаст ему престол? Так ведь? Он отказался от сына той, которая его любила?
– Ну, он не мог так просто нарушить закон племени. Но жрец был его другом, и они провели ритуал, чтобы вырвать из младенца его силу и передать ее другом сыну. Тогда мать мальчика прокляла вождя и его возлюбленную, она молилась богам, и они дали ей сил. Вождь со временем передал свою жену другому воину племени, но это не отменило проклятия. У женщины в скорости родилась дочь. После своего посвящения девочку начали посещать странные сны, которые стали сбываться. Так появилась первая пророчица.
– Так в этом и заключалось проклятие той женщины?
– Не совсем, – ответил Фред. – Вскоре она и ее брат-вождь... полюбили друг друга.
– Но они же были братом и сестрой! – возмутилась я. – Они... они не... они ведь не сделали ЭТОГО?
– О да! – воскликнул Фредди, и в его голосе звучало торжество. – И не раз.
Потом добавил почти шепотом:
– Они не могли этому сопротивляться. В этом и было проклятие.
Я не могла стоять – ноги подкосились, и я села. Перед моими глазами была пелена.
– Ты хочешь сказать, что наша с Владом... наши чувства – всего лишь проклятие? – я не могла дышать.
Моя любовь, мое безумие были вызваны проклятием, которое наложила прислужница с силой. Я уже не видела ничего правдивого, да и как видеть, если мое собственное сердце подвело меня?
Фредди подошел и обнял меня за плечи.
– Посмотри на меня, Полина, – он приподнял мой подбородок, заставляя взглянуть на него. – Ты знаешь, что я... чувствую к тебе что-то большее, чем просто симпатию...
«Слава Богу, не сказал «люблю», – подумала я.
– Я говорю тебе это, потому что хорошо к тебе отношусь. Эти союзы никогда не приносили счастья. За всю историю племени.
Потом он отстранился и посмотрел куда-то вдаль.
– Пока кто-нибудь из них не убьет другого... И не разрушит проклятие... – сказал он приглушенно и вышел. Я осталась сидеть на месте.
Получается, чтобы избавиться от наваждения, мне нужно убить Влада?
Все сказанное Фредди казалось мне бредом, но при этом все, что я чувствовала, обретало некий смысл. Смысл, в который мне никак не хотелось верить.
А потом я нашла письмо.
Я перебирала вещи в старом доме своей бабки и наткнулась на конверт. На нем не было никакой подписи, так что я без зазрения совести вскрыла его. Подчерк я узнала сразу – это был подчерк моей мамы.
«Мой дорогой и любящий муж!», – гласила надпись. Секунду я колебалась, читать мне дальше или нет, но любопытство победило во мне порядочность, и я продолжила.
«Если ты читаешь это письмо, меня уже нет в живых. Я передать не могу тебе, как сожалею, что приходится сообщать тебе вот так, но у меня никогда бы не хватило мужества сказать это тебе в лицо.
Дело в том, что много лет назад я встретила и полюбила мужчину. Его звали Александр Вермунд. И любовь эта была настолько сильной, что я не могла ей сопротивляться. В результате этой любви у меня родился ребенок – девочка Маргарита. Хочу, чтобы ты знал, ведь мне совсем не хочется мучиться после смерти тем, что я так и не открыла тебе правду.
Я не могу тебе передать, как мне жаль. Прости меня, что я не сказала тебе об этом при жизни, но я бы просто не смогла так с тобой поступить. Несмотря ни на что, я любила тебя. Пусть не так, как ты мог ожидать.
Светлана»
Листок упал на пол, я просто онемела. Александр Вермунд был отцом Влада, а это значит... значит... Рита была не только моей сестрой.
Нас с Владом связывало не только неподвластное нам обоим влечение, но и кровь, смешанная нашими родителями и обретшая очертания Марго. Еще одна ниточка, привязывающая меня к нему навсегда.
Глава 9
«Мучительный дар даровали мне боги,
поставив меня на таинственной грани.
И вот я блуждаю в безумной тревоге,
и вот я томлюсь от больных ожиданий»
В.Брюсов
Мои видения участились. Мне было страшно и одиноко, голова готова была разорваться на части, по ночам мне снились страшные сны о монстрах, которым нужна моя впечатлительная голова. Влад говорил, что это все еще неоформленные и неосмысленные пророческие сны, и скоро я научусь их контролировать, но где-то внутри меня жило чувство, что все это навсегда – и эта боль в голове, и в сердце.
Эти видения также влияли на мою жизнь в другом мире. Лишь Артем и его любовь спасали меня от сумасшествия. Мне казалось, он восхищался мной – моей необычностью, и эти видения лишь усиливали его чувство ко мне. Я была интересна ему, я была другой, не такой, как все, особенной, хотя я в тот момент отдала бы все, лишь бы прекратить болезненные картинки, заставляющие мою голову разламываться на несколько частей.
Я уже не ждала понимания, я только теперь осознаю, насколько это бесполезно, лишь бы прекратилась эта тупая боль в сердце и ломота в позвоночнике. Лишь бы ничего этого не было вовсе, а все оказалось страшным сном.
Тогда я начала слышать голоса. Три голоса, неизменно преследовавшие меня. Три голоса троих
