Федоровна.
Грушин начал стаскивать с Валентина брючный ремень. Артем закричал:
– Я же говорил! Да заприте наконец этот чертов буфет!!!
– Хорошо, хорошо, – пробормотал Даниил, скручивая Валентину руки за спиной. Впрочем, тот и не сопротивлялся.
Борисюка связали и оставили на полу. Он со стоном повалился на бок. Грушин, тяжело дыша, поднялся с коленей. Сид отер рукой мокрый лоб и тоже выпрямился.
– Может, он жив? – с надеждой прошептала Инга.
– Какое там! – отозвался Артем, он как раз присел на корточки над Ваниным трупом. – Две пули в грудь, одна в голову! Полчерепа ему снес, придурок! И где только стрелять научился!
– С пяти метров любой не промажет, – отозвался Грушин. – А про калибр я уже говорил. Самое мощное личное оружие. Не считая автоматических пистолетов. Ну, Валентин! Ну, удивил!
– Это у него так вышел нервный стресс, – предположила Прасковья Федоровна.
– Вы бы заткнулись! Так твою… – выругался Артем. – Если каждый, у кого нервный стресс, будет в людей палить… Валентин, за что ты его убил?
Борисюк не ответил, только застонал. И, скрючившись, уткнул лицо в колени.
– Значит, и следователя убил он? – предположила все та же Прасковья Федоровна. – И… И Киру? Но за что?!
– А вот мы сейчас разберемся. – Артем выпрямился. – Я столько трупов за всю свою жизнь не видел! Черт знает что! Даже привык, что кого-то убивают! С периодичностью один раз в час.
– В таком случае, у нас есть еще час до полуночи, – мрачно пошутил Грушин.
– Но надо же выяснить… – негромко начала Инга. – За что он их?
Борисюк скрипнул зубами.
– Такой приличный молодой человек! – покачала головой модная писательница. И вдруг сообразила: – Ведь мы вместе с ним осматривали дом! Вдвоем! Я была в компании с убийцей! Моя жизнь подвергалась смертельной опасности! Сид!
– Парень избавился от свидетеля, – отозвался тот. – И что? Дельно поступил.
– А мы? – удивилась писательница. – Мы разве не считаемся? Ведь мы же знаем, что убил он! Неужели мы все будем молчать?
– Прасковья Федоровна, я бы вам советовал не делать поспешных выводов, – заявил Даниил Грушин.
– Почему поспешных? Ведь мы же все видели! Своими глазами! Боже! Соседи могли услышать выстрелы!
– Кого здесь волнуют звуки выстрелов? – с иронией спросил Грушин. – Уверяю вас: ни один даже не дернется. И в полицию не позвонит.
– А мы? – с надеждой спросила Прасковья Федоровна.
– Мать… – тронул ее за руку Сид. – Ты бы тоже не дергалась.
– Я не совсем поняла…
Артем вышел из кабинета и спросил:
– Что делать? Оставить все как есть? Я закрываю дверь. Меня от этого зрелища мутит.
Он потянулся к рычагу, и стеллаж с книгами поехал на свое место. Инга вдруг начала смеяться:
– Ха-ха-ха! Три трупа, и все в одном кабинете! В доме, где двадцать комнат! Не меньше! Ха-ха! И бассейн! И гараж! И сауна! Ха-ха! В огромном доме убивают почему-то в одной комнате! В кабинете Грушина! Почему вы все не смеетесь?!
– Дайте ей воды, – посоветовала Прасковья Федоровна.
– Лучше пощечину. Так в кино делают, – ухмыльнулся Сид.
Артем подошел и легонько потряс секретаршу за плечо:
– Инга! Эй! Ты меня слышишь? Перестань, ну же! Перестань!
Она вскинулась, перестала смеяться и со злостью сказала:
– Отойди от меня!
– Что? – опешил Артем.
– Отойди! Вы все здесь маньяки! Уроды!
– Истерика, – констатировал Грушин. – Срочно надо шампанского.
– И ты урод! Самый урод из всех уродов!
– Может, она одновременно была еще и любовницей этого молодого человека? – предположила Прасковья Федоровна.
– Какого молодого человека? – удивился Артем. И через плечо кивнул на стеллаж: – Того, которого только что убили?
– Нет. Того, что убил, – трагическим шепотом сказала писательница.
Инга вновь начала смеяться. Валентин Борисюк поднял голову и громко сказал:
– Да пошли бы вы все…
– Слава богу! Он приходит в себя! – вздохнула Прасковья Федоровна.
– Точнее, выходит из шокового состояния, – заметил Грушин.
– А можно сказать, что он убил Ваню в состоянии аффекта? – задумчиво спросил Артем.
– А остальных? – с недоумением спросила Прасковья Федоровна. – Остальных в каком состоянии убил?
– Да пошли бы вы все… – повторил Валентин.
– Знаете что? Надо его запереть! – предложила писательница. – Для пущей безопасности.
– Где? С трупами? – с иронией спросил Грушин.
– Ну зачем же с трупами? В доме что, мало комнат?
– Именно с трупами, – высказался Артем. – Чтобы до него дошло.
– Но, может быть, он нам сначала все расскажет? – Инга перестала смеяться и вернулась к интересующей ее теме.
– Ты-то почему так волнуешься? – уставился на нее Артем.
– Потому. Меня обвинили в шантаже. А убийца – он, – кивнула Инга на лежащего на полу Валентина. – Я хочу справедливости.
– Или спихнуть все на того, кто невзначай себя выдал, – вмешался Грушин.
Артем подошел к Борисюку и, нагнувшись, спросил:
– Валентин, эй! Ты нам расскажешь?
– Я вам уже рассказал, – отозвался вдруг Борисюк.
Он и в самом деле постепенно приходил в себя. И почувствовал боль в связанных руках. Голова тоже болела. Только теперь он сообразил, что сделал еще хуже, чем было, вместо того чтобы исправить положение. Но когда Борисюк бросился к буфету за пистолетом, он не отдавал отчета в своих поступках. Это был импульс, толчок изнутри, неведомая сила, которая и кинула его к буфету. И заставила стрелять в Ваню Смирнова.
– Когда рассказал? – удивился Артем. – Там? Внизу?
– Да. Только вы не поняли.
– Постой-ка… Ты сочинил какую-то нелепую историю. Дай-ка припомнить… Я даже в нее не поверил. Мол, кто-то тонул, а ты не спас. Убил, но не нарочно.
– Это я потом сочинил. Потому что испугался. И вообще… Пошли бы вы все…
– Его надо отвести наверх и положить на кровать, – вздохнула Прасковья Федоровна. – А дверь запереть. Нам все расскажет Даня.
– И в самом деле! – хлопнул себя по лбу Артем. – Я же забыл! Есть человек, который в курсе, кто, кого и за что убивает! Но теперь-то можно пролить свет на эту историю? Когда все закончилось.
– А ты уверен, что закончилось? – загадочно усмехнулся Грушин.
– Уверен, – твердо сказал Артем. – Потому что ты дашь мне сейчас ключ от буфета.
– Значит, вы предлагаете мне открыть еще две карты, – задумчиво произнес хозяин дома. – Шантажируемого и шантажиста. А что мне тогда останется?
– Мы не предлагаем, – поддержала Артема Инга. – Мы требуем. Комедия окончена. Ты запираешь буфет от греха подальше. И вызываешь полицию.
– Предлагаю сделать это после полуночи, – сказал Грушин.
– То есть? – уточнил Артем. – После полуночи ты запираешь буфет? После полуночи нам все рассказываешь? Или полицию вызываешь после полуночи?
– А что решает один час?
– Ничего не решает. Но буфет ты запрешь сейчас, – велел Артем. – Инга права. От греха подальше. Кстати, проверьте: ампула на месте?
Прасковья Федоровна подошла к буфету и протянула руку.
– Стоять! – выкрикнул Артем. – Руки! Руки назад!
– Что? Что такое? – испуганно спросила писательница, отдернув руку.
– Это мы уже проходили. Каждый задерживается у буфета как бы невзначай, а потом выясняется, что пропало орудие убийства! – сказал Артем.
– Но я ничего отсюда не брала!
– Вот и отойдите от буфета! Грушин – ключ!
Тот безропотно полез в карман со словами:
– В конце концов, если у кого-то возникнет потребность убить, в доме полно тяжелых предметов, которыми можно…
– Заткнись, – велел Артем, забирая у него ключ.
Он подошел к буфету и обратился к присутствующим:
– Минутку внимания. Ампула с ядом лежит на месте, целая и невредимая. Кто не знает: цианистый калий на свету разлагается, отсыпать его нельзя. То есть это бесполезно. Прасковья Федоровна, ампула на месте?
– Да. Лежит, – кивнула писательница.
– Целая?
– Да. Абсолютно!
– Я запираю буфет.
Артем повернул ключ в замке, потом для убедительности подергал за ручку. Мол, все надежно.
– Замочек-то можно взломать, – задумчиво протянул Сид.
– А ключик сунуть к себе в карман, – усмехнулся Грушин.
В ответ на его слова Артем подошел к балконной двери и отдернул тяжелую портьеру. Открыл дверь, благо Сид уже поработал над шпингалетами, и они свободно проворачивались в пазах. Потом швырнул ключ в открытую дверь. Внизу еле слышно звякнуло.
– Вот так, – с удовлетворением сказал Артем, закрыл балконную двери и задернул портьеру.
– Ущерб домашнему имуществу, – заметил хозяин дома. – И как я теперь отопру буфет? Вещь-то старинная! Ценная! Из красного дерева!
– Уверен: где-нибудь лежит дубликат. Но не у тебя в кармане. А с тебя я отныне глаз не спущу. Теперь насчет тайны, которую ты собираешься открыть: немедленно говори! Ты слышишь? Тогда мы решим, можно ли отложить визит полиции до полуночи.
– Рьяно ты взялся за дело! – рассмеялся Грушин. – Сразу видно: начальник! Птица высокого полета! Но не все здесь твои подчиненные. Надо бы спросить у них согласия. Доверяют они тебе или не доверяют? Проголосуем, господа?
– Лично мне нравится, как действует этот гм-м-м… руководитель, – сказала Прасковья Федоровна, не решившись назвать Артема «молодым человеком».
– Ничего не имею против, – пожал плечами Сид.
– Артем знает, что делает, – высказалась Инга.
– А ты? Валентин? – обратился к лежащему на полу Грушин.
– Да пошли бы вы все…
– Тренируется, – вздохнул хозяин дома. – Осваивает
