Пройдет недели две, и фронт опять качнется к востоку. В разгар лета на Прохоровском поле близ Белгорода сойдутся танковые армады. Эти сражения войдут в историю, как битва на Курской дуге. Пятого августа Красная Армия освободит Орел и Белгород и в этот же день Москва даст первый салют — двенадцатью залпами из 120 орудий.
Отступая, немцы оставляли, как распорядился рейхсфюрер СС Гиммлер, «тотально сожженную и разрушенную страну».
Демобилизованные инженеры, вернувшиеся после победы на Ново-Краматорский машиностроительный завод, удивились: у мартеновского и прессового цехов нет высоченных кирпичных труб. Куда они подевались? Оказалось, перед отступлением специальные команды немецких подрывников «закладывали заряды под трубы таким образом, чтобы взорванная у основания тысячетонная громадина падала на здание цеха. Проламывала крышу, уродовала балки и установленные на них подъемные краны, превращая все в невообразимое месиво». Это инженерное варварство на всю жизнь впечаталось в память офицера-танкиста Ляшко. Через много лет Александр Павлович станет председателем правительства Украины и расскажет об увиденном в Краматорске Косыгину, когда однажды они заговорят о войне, о восстановлении. Повсюду фашисты оставляли после себя виселицы, братские могилы и руины.
В городах Российской Федерации оккупанты уничтожили почти 60 процентов жилого фонда. Тот, кто не пережил войну, возможно, видел в кино или на телеэкране сожженный Сталинград. Такими же война оставила Воронеж и Смоленск, Орел и Новороссийск, Курск, Белгород, Севастополь… Свыше миллиона домов потеряла русская деревня. 21 августа 1943 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) приняли постановление «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации». Развернутую программу возрождения республики осуществляет Совнарком России. По предложению Косыгина городскому хозяйству помогают предприятия союзных наркоматов авиационной и танковой промышленности, черной металлургии, вооружений…
Во многих регионах не хватает дорог. Между тем из 500 тысяч километров протяженности малых рек, по которым можно перевозить грузы, фактически используется меньше 100 тысяч, говорит Косыгин в своем выступлении на сессии Верховного Совета СССР 23 апреля 1945 года. Год с небольшим назад союзный Совнарком принял «специальное решение о транспортном освоении малых рек, положившее начало делу создания и развития малотоннажного флота и освоения малых рек». Теперь под контролем Совнаркома России в областях и автономных республиках создают целый флот: 400 катеров и барж, которым предстоит перевезти за год не менее 1,5 миллиона тонн грузов.
Малые реки хорошо служили сибирякам — это видел Косыгин в свои молодые годы — и сейчас их снова запрягли. Правда, ненадолго. На первый план вышли проекты типа «великих строек коммунизма» и переброски сибирских рек — Косыгин, замечу кстати, деятельно выступал против этой затеи.
Гитлеровский генерал Штюльпнагель отводил на восстановление России 25 лет. Генерал считал себя оптимистом. Пессимисты, зная о страшных опустошениях, потере трети национального богатства, считали, что на восстановление советской экономики потребуется 50 лет. Просчитались и те и другие. Они плохо знали Россию, Советский Союз.
Прописная истина: Советский Союз в основном завершил восстановление народного хозяйства, разрушенного войной, к 1950 году. Еще при этом иногда говорится о героическом труде советских людей.
18 сентября 1945 года Оргбюро ЦК ВКП(б) поручает проверить на местах подготовку к зиме жилых домов, промышленных предприятий и коммунально-бытовых учреждений.
Сталинград, завод «Баррикады». Более 2000 рабочих и служащих живут «во временно приспособленных помещениях, в том числе в подвалах — 192 человека, в блиндажах и землянках — 230 и в полуразрушенных зданиях — 1846 человек». Женское общежитие. На 240 работниц «имеется лишь 4 стола и 15 табуретов. Топливо, как правило, хранится в комнатах». Завод № 264, комната № 4. «Рабочие спят одевшись, укрывшись сверху грязной спецодеждой. Имеются случаи завшивленности».
«В бараке № 12 проживает семья военнослужащего Ворошилова (однофамилец маршала, наверное, потому и попал в сводку. —
Тракторный завод. 1500 репатриированных рабочих размещены в прачечной и школе № 4. Более тысячи рабочих с семьями проживают в подвалах жилых домов № 504, 536, 513, 517 и других. В блиндажах, сараях и землянках живут 138 рабочих с семьями».
Справку, из которой я привел лишь некоторые факты, направил в Москву и. о. заместителя уполномоченного КПК при ЦК ВКП(б) по Сталинградской области Цвиклист
Совнарком России 27 января 1946 года обсудил, как выполнялось постановление СНК СССР «О мерах по восстановлению города Сталинграда» (оно было принято 22 августа 1945 года). Плохо выполнялось. В документе поименно расписано — кто, что и к какому сроку должен сделать. Следом бюро Сталинградского обкома партии записывает в своем решении: «1. Постановление СНК РСФСР от 27.1.1946 г. за № 58 принять к руководству и исполнению».
В июле 1965 года Алексей Николаевич вновь прилетел на волжские берега. Ему предстояло вручить городу-герою орден Ленина и медаль «Золотая Звезда». 11 июля Косыгин выступил на торжественном заседании Волгоградского областного и городского комитетов партии, областного и городского Советов депутатов трудящихся. «После разгрома фашистских армий все жители города приступили к строительству нового города, — говорил он. — Вам пришлось работать упорно, почти так же упорно, как сражались на этих улицах наши солдаты. Как в защите города, так и в его восстановлении помогала вся страна — сюда направлялось топливо, строительные материалы, машины, медикаменты, продовольствие. В ваш город приехала молодежь со всей страны. Уже к началу 1945 года, когда война еще продолжалась, основные производственные фонды здесь были в основном восстановлены».
Алексей Николаевич Косыгин говорил правду. Но не всю. Потому что даже он, член Политбюро ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР, не имел права напомнить о рабочих батальонах, об эшелонах с репатриированными. Эти люди были еще словно исключены из общества, а их судьбы запечатаны в архивах под грифом «Совершенно секретно».
…Свыше шести миллионов советских людей угнали фашисты из оккупированных районов СССР на принудительные работы в Германию. Там их называли «остарбайтерами», восточными рабочими. В конце 80-х — самом начале 90-х годов в газетах «Рабочая трибуна» и «Труд» я опубликовал серию очерков об этих людях. Получил несколько тысяч писем. Они легли в основу документальной повести «Память со знаком ОСТ».
«Все документы концерна Круппа, содержавшие упоминание об иностранных рабочих, военнопленных или заключенных концентрационных лагерей имели гриф «совершенно секретно» и целые тюки их были уничтожены», — замечал германский исследователь этой темы В. Манчестер. Но кое-что сохранилось. Когда листаешь эти документы, в глаза бросается совсем другая терминология. Никаких иностранных рабочих. Всюду — «рабы», «рабский труд», «рынок рабов», «скот»…
Рабов уничтожали работой. Нормальный разум не воспринимает такого выражения: «уничтожение работой». Эту издевательскую формулу приписывают Круппу. При правильной постановке дела, говорил он
