ног к своим. При воспоминании о том, как он ласкал ее тело, сердце у нее начинало биться быстрее.
— Берт сказал, Карол беременна.
Голос Тэннера отвлек ее от навязчивых мыслей.
— Да, — почти прошептала она.
— И ты взяла ее под опеку. С ней все в порядке, правда?
— Правда. Конечно, если возникнут проблемы, я не буду принимать роды. Отправлю ее к врачу. Но она отлично сама о себе заботится.
Течение придвигало ее ближе и ближе к Тэннеру. А может быть, ей самой этого хотелось?
— Хорошо. — Тэннер поерзал на камне, и расстояние между ними уменьшилось еще на несколько дюймов. — Она замечательная женщина.
— Да. — Милейн что-то нащупала пальцами ноги. Ногу Тэннера? — Замечательная.
— Берт в восторге. Он немножко боится, но очень рад.
— Да?
Точно. Это была нога Тэннера, а иначе почему по ее телу будто пробежал электрический ток?
— Он никогда об этом не думал. Он даже не знает, кого хочет, мальчика или девочку, был бы только малыш здоровым.
— Так… так многие говорят.
Она хотела еще что-нибудь сказать, но не знала что. Стало совсем темно, и она не видела, смотрит ли на нее Тэннер. А ей хотелось, чтобы смотрел, очень хотелось, хотя она и убеждала себя, что у него есть кое-что поважнее, чем она.
Было безумием решить, что она сможет жить с ним рядом и не желать его. Она всего лишь коснулась пальцем его лодыжки, а уже желала его всем телом. Милейн хотелось рассказать ему все, что было с ней после того, как они расстались, хотелось, чтобы он знал, какими одинокими были ее ночи, как она старалась загрузить себя работой, чтобы ни о чем не думать.
А что он подумал бы о ее снах, если бы узнал, что, когда в комнате сгущались тени, ее охватывало желание и она тянулась к нему, призрачному, воскрешенному ее воображением?
Когда Милейн поняла, что он совсем близко, то постаралась погасить огонь в груди и стала лихорадочно искать какие-нибудь слова.
— Вы с Бертом друзья?
— Что? С Бертом? Да.
— Хорошо. — Господи, что бы еще сказать? — Карол здесь дома. Она все умеет. И она любит то, что делает.
— Берт тоже. Немногие умеют находить для себя подходящую пару.
А ты когда-нибудь станешь таким для меня? Испугавшись этого вопроса, а также того, как плохо она контролирует себя, Милейн посмотрела на почерневшие деревья, на небо и на первую появившуюся звездочку.
— Немногие.
— Вот твои родители, — тихо продолжал Тэннер. — Их развод, наверное, был для тебя трагедией?
— Не знаю. Я была слишком маленькой.
Оба замолчали. Она не могла быть уверена, но чувствовала, что Тэннер смотрит на нее. О чем он думает? Невозможно, чтобы он тоже не потерял здравый смысл, когда она была вся в пылу любовных мечтаний.
Милейн хотела только одного: ощутить прикосновение его рук к своей горячей и мокрой коже.
На этот раз, когда они дотронулись друг до друга, Милейн не отодвинулась. Она чувствовала себя так, словно живой и невредимой вышла из чудовищной аварии.
Три года назад он все знал о ней и о ее желаниях. У нее не было тогда сил говорить. Она сама не понимала, что привело ее в его объятия. Но он ответил на ее немой призыв.
Они были как в огне. И вместе тонули в неземных ощущениях. Сегодня опять их прикосновения грозили высечь огонь…
— Милейн!
— Что?
— Я думаю…
— Да? — Говори. Говори же скорее.
— Пора возвращаться.
6
Прошло еще пять дней. Милейн дважды виделась с Тэннером. Однажды они столкнулись на узкой дороге возле озера. В другой раз он заехал в больницу с лесником и пробыл достаточно долго, знакомя с ним Милейн и показывая ему все, что только можно.
Милейн же распаковывала ящики, училась пользоваться системой связи, помогала Берту и с удовольствием угощалась кулинарными изысками Карол. Каждый вечер или она звонила Эмбер, или Эмбер звонила ей. Телефонные счета грозили перекрыть все допустимые пределы, но в этом не было ничего нового.
Работы пока было немного. Заходили рыболовы, поймавшие на крючок себя вместо рыбы, велосипедисты, подвернувшие ногу, обожженные отдыхающие, недооценившие солнышко в горах.
Наконец Милейн решила, что может позволить себе побыть с Эмбер. Правда, отсутствовать ей разрешили недолго, потому что Берт и Карол устраивали в субботу обед.
— Не знаю, кого попросить, — сказала она по телефону Тэннеру. — Я думала, может, кто-нибудь из спасателей присмотрит за больницей? Я вернусь вечером.
— Едешь к Эмбер?
Проигнорировав нотки недовольства в его голосе, Милейн объяснила, что девочка хотела бы повидаться с ней до того, как начнутся занятия.
— Я здесь уже больше недели. Она же не понимает, что значит открывать больницу. В будущем, надеюсь, она будет проводить тут конец недели, но сейчас мне проще самой съездить к ней. Она немножко нервничает, потому что идет в новую школу. Надеюсь, мне удастся ее успокоить.
Тэннер предложил Реда. Юный спасатель повредил ногу и не мог работать вместе с остальными.
— Все равно нам нужен будет кто-то еще, разбирающийся в твоей работе. Иначе у тебя не останется ни одной свободной минуты. Правда, я думаю, ты хочешь большего, чем просто навестить девочку.
Милейн похолодела. Все эти дни она возвращалась мыслями к горячим источникам и почти убедила себя, что между ней и Тэннером нет ничего, кроме физического влечения.
Он напомнил ей, что у них остались кое-какие проблемы.
— Ты все еще не понял? Я делаю это не по обязанности. Мне самой до смерти хочется повидаться с ней.
— Даже если твоя жизнь от этого… Извини, Милейн. Это не мое дело.
— Да.
— Правильно. Только я знаю, что твое сердце разобьется, если в жизни Криса что-нибудь переменится.
Милейн не желала слушать. Еще раз сказав, что он лезет не в свои дела, она поблагодарила его за то, что он согласился оставить в больнице Реда, и положила трубку. Тэннер не понял ее. Не мог понять.
Эмбер очень вытянулась за то время, что они не виделись. Она вообще стала похожа на жеребенка, который еще не очень-то умеет собой управлять. Прошлогодние платья стали ей катастрофически малы, а новые, которые купил Крис, она хотела сначала показать Милейн, чтобы знать наверняка, не будут ли над ней смеяться в школе. Еще ей захотелось челку, но доверить свои волосы она могла только Милейн. Когда Милейн спросила о Крисе, Эмбер ответила, что он никогда не приходит к ланчу.
