Они ведь едят щенков, правда?

быть, остальные посходили с ума уже давно?

— Вы крепко стояли на своем. Ясно, что министр Ло не мог бы выступить без…

— Ган, я уже не уверен, что все еще контролирую ситуацию.

Фа взял полотенце, перевернул его и снова положил холодной стороной на свой горячий, перетрудившийся лоб. Он сказал:

— Если бы я был философом, я бы, пожалуй, нашел в этом некоторое утешение. Но я — коммунист, а потому единственное утешение, которое я могу найти, таково: все мы в конечном счете всего лишь слуги партии.

Ган некоторое время молчал. А потом сказал:

— А всегда ли партия права?

— Ну, она-то никогда не ошибается. Разве не так?

— Думает ваша голова, а не партийная.

— Пожалуй. Но прямо сейчас моя голова пульсирует так яростно, что я почти готов расстаться с ней.

Глава 20 Давайте будем откровенны

— Мистер Мак-эн-та-эр?

Ну и акцент. Вот уж…

— Да… — Как же ее-то зовут? — Мэри… Лу?

— Тут пришел мистер Тир-нэй. Из «Нью-Йорк таймс».

— Спасибо. Проводите его ко мне, пожалуйста.

Мэри Лу, — если, конечно, именно так ее звали, — ввела Люка Тирни из «Таймс» в солнечный, просторный угловой кабинет Жука с видом на Пентагон вдали.

Это было спешно арендованное и еще более спешно обставленное помещение в Кристал-Сити — этой неприглядной агломерации высоченных стеклянных зданий. Жук не поскупился на декор, рассудив, что такой хорошо финансируемый «фонд», как «Пантихоокеанские решения», должен соответствовать заявленному образу.

На стенах висело несколько репродукций Уорхола, а также японские и китайские пейзажи — свитки, изображавшие туманные горы и крошечных будд, медитирующих перед своими пещерами. Стул «Барселона»[50]. Статуэтки — терракотовые лошадки (поддельные) и изящные гейши, якобы из нефрита. Спокойные цветные фотоснимки большого формата (по сути, фотографический аналог той музыки, что звучит в лифтах), тематически умело подобранные тихоокеанские сцены: утесы, бурые водоросли, морские львы, ряды консервных банок. В приемной звучала успокаивающая фоновая музыка подобно той, что обычно слышна на курортах в стиле нью-эйдж, с восточным колоритом: флейта, звук падающих капель, хлопанье журавлиных крыльев, совиное уханье и тому подобное. За стеклянной стеной, по пути к кабинету Жука, был виден конференц-зал с большим столом из глазкового клена (очень стильным), за которым шесть раз в год собирались серьезные и высокооплачиваемые господа для обсуждения своих важных мыслей.

Помещения, вместе взятые, занимали четверть этажа здания. Теперь здесь собрались восемнадцать человек — в костюмах, галстуках, белых рубашках и неяркой обуви. Эти люди получили строгий приказ имитировать страшную занятость, даже спешку, и ни при каких обстоятельствах не говорить мистеру Тирни из «Таймс» ничего, кроме фраз: «Доброе утро», или «Опаздываю на телефонное совещание», или «Из Пало-Альто опять звонили по поводу презентации». Такой нехитрый сценарий вполне мог сгодиться для этого Потёмкина-на-Потомаке, наскоро сооруженного Жуком.

Поскольку необходимость действовать — мать изобретательности, Жук обратился за помощью к брату Бьюксу.

Выслушав просьбу Жука, Бьюкс сказал:

— Знаешь, братец, рад бы помочь, но мы-то ведь совсем другой живой историей занимаемся.

— Я понимаю, Бьюкс. Послушай меня. Ты — единственный человек, который может мне помочь. Мне очень нужно, чтобы ты сделал это для меня.

— Да половина этих ребят уже неделю не мылась. Они хорошие ребята, но довольно простоватые.

— Тогда отведи их на автомойку и окати водой. Да, вели им побриться.

— Побриться? — рассмеялся Бьюкс. — Ну, вот уж — повезло так повезло.

— Они должны выглядеть как офисные работники, Бьюкс. А не как солдаты-конфедераты.

— Ребята гордятся растительностью на своем лице. Это придает подлинность их образу. Я вот несколько месяцев отращивал волосы, чтобы сделать прическу под Кастера.

— Знаешь, у меня есть новость для тебя и для твоих ребят: волосы отрастают. Ведь я предлагаю за это хорошие деньги. Мне не нужно ни бород, ни усов, ни этих козлиных эспаньолок. И не нужно, чтобы ты расхаживал по офису ряженым под Джорджа Армстронга Кастера.

— Я поговорю с ними, но ничего не могу заранее обещать.

— Бьюкс, послушай меня. Представь себе, что это корабль. Если он потонет, то и я потону вместе с ним. А если потону я — потонешь и ты. А этот твой игрушечный мирок девятнадцатого века, который я финансирую? Бульк, бульк, бульк, бульк. Понимаешь? «Разор» — бульк. Наша маман? Бульк. Я же не прошу тебя разыгрывать в ролях сцену с бегами на колесницах из «Бен-Гура» [51] или сюжет с Нагорной проповедью. Я хочу всего лишь, чтобы твои ребята изобразили самых обычных людей, живущих сейчас, в двадцать первом веке. Всего на час. Максимум — на два часа. Пусть они наденут самую обычную, скучную одежду. Такую, какую носят все нормальные люди, которые ходят на работу, чтобы прокормить себя. Я хочу, чтобы от них ничем не пахло. Я хочу, чтобы они не ковыряли в носу и не сплевывали комки жевательного табака в корзину для бумаг, когда мимо будет проходить мистер Тирни. А еще будет очень мило с их стороны, если они не станут издавать клич повстанцев при его появлении. Я же не требую никаких чудес. А взамен каждый из вас получит приличный скучный офисный костюм, который можно потом оставить себе. Каждому будет оплачена стрижка. И если уж на то пошло, то и бритье у парикмахера. К тому же каждый получит по двести долларов наличными. А эта сумма, рискну предположить, больше, чем заработок большинства этих ребят за целый месяц.

— Вот это чистая правда, — заметил Бьюкс.

— А самое главное — мне нужно, чтобы они помалкивали. Когда Мэри Лу, или Мэри Ли, или как ее там зовут, поведет мистера Тирни по офису — чтобы никаких разговоров! Если он попытается с кем-нибудь заговорить, просто отвечайте: «Ой, у меня мобильный зазвонил». Наша задача — разыграть час из жизни обычного, нормального, скучного офиса. Ты меня понял?

— Добро пожаловать, мистер Тирни. Садитесь, пожалуйста. Хотите кофе?

— Нет, спасибо.

— Мэри… Лу, вы возьмете пока на себя телефонные звонки?

— Да, сэр, не беспокойтесь, мистер Мак-эн-та-эр!

— Благодарю.

— С удовольствием, сэр!

И Мэри Лу захлопнула дверь с таким грохотом, что мистер Тирни вздрогнул.

— Она с Юга, — улыбнулся Жук. — Нетрудно догадаться. Итак, Энджел Темплтон сообщила мне, что вы готовите материал об ИПК. Интересное учреждение.

Через несколько минут Жук понял, что вляпался по самые уши в дерьмо. Тирни из «Таймс» не тратил времени на пустяки, а сразу вцепился ему в глотку. Он произвел предварительные раскопки и обнаружил, что о «Пантихоокеанских решениях» известно мало — вернее сказать, совсем ничего. Он так и сказал:

— У меня сложилось впечатление, что этого фонда вообще не существует.