воительница. Упрямица — но у нее золотое сердце. Бетти — единственная женщина для Турка.
— Не могу больше все это слушать. Уолтер, здесь полиция.
— Полиция? Очень мило.
— Они хотят с тобой поговорить. Но, может быть, сказать им, что ты не в состоянии?
— А зачем тут полиция?
— Уолтер, ты же попал в аварию. Это была серьезная авария. Тебе очень повезло — ты не погиб.
— Врачи говорят, что ты не пил.
— Я бы сейчас выпил. «Старомодный», двойную порцию.
— К тебе пытается пробиться какой-то репортер из «Вашингтон пост». Он постоянно оставляет сообщения. И не хочет объяснять, по какому делу.
— Беееез комментариев, — проблеял Жук.
— Почему тебе звонит журналист из «Вашингтон пост»? Я думала, у тебя секретная работа.
— Беееез комментариев. Зубык за язами.
— Ну, мне-то ты можешь сказать. Я ведь твоя жена. Вроде бы.
— Уолтер, ты работаешь на правительство? Ты что, стал агентом или еще кем-то? Может, ты работаешь на ЦРУ?
— Если я скажу тебе, — пробормотал Жук, — то нам обоим это может стоить жизни.
И он начал мурлыкать себе под нос мелодию из фильма о Джеймсе Бонде.
— Этот Турок, он… это он — агент, да? Ты говорил о какой-то миссии. О бомбе с часовым механизмом или о чем-то в этом роде. Ну ладно, не важно. Я пойду туда. Выпровожу полицию.
Жук улыбнулся: очередная теплая волна поднимала его все выше и выше. Он видел рыб, плескавшихся в волнах, — прекрасных, разноцветных рыб, подсвеченных солнцем. Что-то вроде аквариума, сделанного из цветного стекла.
Глава 35
Примите валиум
— И что хочет сказать Китай, топя тайваньские креветочные суда? — спросил Крис Мэтьюз. — Как это понимать?
— Что он хочет нам сказать? — повторила Энджел. — Ну, я бы могла вам озвучить смысл этого послания, сведя его к парочке коротких неприличных слов, но тогда нас оштрафует ФКС. Совершенно очевидно…
— …как любил говорить Никсон.
— …как любил говорить Никсон. Китай шлет нам послание из четырех частей. Часть первая: Вы думаете, нас волнует мировое мнение? Подумайте-ка лучше. Вообразите миллиард и триста миллионов рук — с торчащими средними пальцами.
— Чтобы щелкнуть нас по носу? Океан птиц. Ладно, а дальше?
— Часть вторая: погребение в Тибете? Не дождетесь. Часть третья: они ссут от ярости — ой! — Энджел сама себя шлепнула по руке. — Ну ладно, может, ФКС нас не смотрит.
— Смотрит, смотрит. Федеральная комиссия по связи всегда смотрит «Бомбовый удар». Вы шутите? Они нас обожают.
— Пекин вне себя: он возмущен демонстрацией чувств по всему миру. Демонстрацией искреннего, подлинного и праведного гнева…
— Постойте-ка. Вы называете то, что сделали с китайским послом в Дании, делом «праведным»? Его же обрызгали краской из баллончика. Краской шафранового цвета.
— Знаю. Кто бы мог подумать, что датчане окажутся так пристрастны? Ну что же, молодцы. Правда, я думаю, что китайцы в ближайшие месяцы не будут покупать у них «Аквавит» или «Лего». Послушайте, Крис, что бы там ни стояло за этой операцией «Величие Дракона» — как вам нравится такое название, а? — в любом случае она служит тревожным сигналом. Мы просто не можем дальше вот так зажимать наш оборонный бюджет. Теперь-то, когда по миру затопали эти драконы, как огромные, злобные сороконожки. Стоножки. Тысяченожки. Гиганожки.
— Ну, а как же так называемое мюонное оружие, над которым мы вроде бы работаем, если верить «Нью-Йорк таймс»? Мюоны… Звучит устрашающе. Люк Тирни, наверное, скоро получит Пулитцеровскую премию. Потрясающий журналист. Мы приглашали его на наше шоу. Итак, проект «Телец» — что вы можете о нем сказать?
— Знаете, Крис, я пока не работаю в правительстве, мне известно лишь то, что прочитала в «Таймс». Но могу сказать вот что. Я очень, очень надеюсь, что мы действительно работаем над чем-то таким. Ясно, что сейчас нельзя упускать время и расслабляться. Вспомните Англию тридцатых годов. Так можно закончить Гитлером.
Мэтьюз повернулся к другой гостье:
— Винни Чан. Спасибо, что пришли к нам в студию.
— Спасибо вам за приглашение.
Минди сказала Жуку:
— Обрати внимание — она сегодня не выглядит такой уж Китайской Куколкой, да? Ни шелков, ни жемчугов. Кажется, только что вышла из «Энн Тейлор». Даже волосы другие. Тонко!
Они с Жуком сидели у себя в «Разоре» перед телевизором и ужинали, держа подносы на коленях. После аварии прошло три дня. Теперь, когда мозг Жука очистился от чудесного, но слишком уж отупляющего действия морфия, он осознал, что ему и вправду «повезло». От машины остались одни только воспоминания, о возмещении убытков нечего было и думать. Но — Господи, благослови немецких инженеров! И спасибо тебе, изобретатель пневмоподушек, кто бы ты ни был.
Шею Жука поддерживал фиксирующий корсет, а левый локоть жгло изнутри, будто там закипала магма. Немного помогало обезболивающее. Минди, взявшая на себя обязанности медсестры, держала лекарство под строгим надзором и выдавала не чаще, чем раз в четыре часа.
— Ты наблюдательна, — сказал Жук. — Она и в самом деле выглядит сегодня немного… по- западному. Курица очень хорошо вышла, детка.
— Я сделала ее по клубному рецепту. Нужно добавить консервированный грибной суп. Я добавила бессолевой. С соленым получается вкуснее, но мне не нравится едкий привкус, который потом остается во рту.
— Итак, давайте посмотрим, как ситуация смотрится из Пекина, — сказал Мэтьюз. — Почему Китай начал топить тайваньские креветочные суда?
— Знаете, Крис, — сказала Винни Чан, — для начала давайте поместим этот эпизод в определенный контекст, хорошо? Широко известно, что тайваньский режим использует корабли, замаскированные под рыболовецкие суда, для того чтобы шпионить за береговой защитой Китая.
— Ну-ну, — усмехнулся Мэтьюз, — это не было шпионским кораблем. Вы же сами видели репортаж.
— Крис, давайте дождемся результатов расследования. Может быть, не все так очевидно. Вы лучше посмотрите, какими невероятными оскорблениями осыпают Китай по всему миру. А террор, развязанный в отношении китайских дипломатов!
— Ну да, его облили краской. Но разве можно назвать это терактом? Вы серьезно?
— Крис, он подвергся физическому нападению.
