Мифы Первой мировой

Британцами была проведена воздушная разведка, но ей не удалось обнаружить че­го?либо необычного, и Плюмер (Пламер) просто передал предупреждение о возможной опасности своим командирам дивизий, с оговоркой: «За что купил, за то и продаю!»

Генерал Хейг в марте 1915 г. так отреагировал на предложение использования хи­мического оружия: «Прибыл лорд Дандональд, он изучает условия войны, надеясь, что сможет использовать в настоящих условиях изобретение своего деда для вывода гарнизона за пределы форта в случае применения паров серы. Я спросил его, как он организует благоприятное направление ветра». Адмирал Томас Кохрейн, десятый лорд Дандональд в 1812 г. и 1855 г. предлагал использовать брандеры с углем и серой против французских баз и осажденного Севастополя соответственно. Правительство Пальмерстона склонялось к принятию плана, но Севастополь пал раньше. Кохрейн умер в 1860, и его план оставался секретным до публикации переписки Пальмерстона в 1908 г. Еще до Кохрейна, во время войны Франции в Алжире в 1845 г., как отме­чают Лависс и Рамбо, «полковник Пелисье обшарил горы, задушил дымом 500 кабилов в одном из гротов Дары (близ Некмарии)». А в 1854 г. для шахтеров был разработан древесноугольный респиратор Стенгауза.

Но и в XIX, и в XX веке, в Русско–японской войне химическое оружие против сильного противника оказалось слишком капризным и ненадежным.

Немецкое командование, в свою очередь, также не верило в возможности нового оружия, предполагая в лучшем случае срезать выступ фронта у Ипра. Сама операция задумывалась всего лишь как маскировка гораздо более крупного наступления Макен­зена на Восточном фронте. Поэтому ни дополнительных резервов, ни дополнительных боеприпасов не выделялось. Не была продумана и тактика наступления в условиях химической войны, войска не доверяли примитивным респираторам (подушечки из оче­сов, пропитанных гипосульфитным раствором) и боялись собственного же оружия. Поэтому, как только солдаты прошли через французские окопы до ближайшего наме­ченного рубежа, они принялись окапываться, а не развивать прорыв дальше. В ре­зультате немцы упустили шанс прорвать фронт.

Фронт удержали перемешанные остатки частей канадцев, британцев и французов. Повторив газовую атаку двумя днями позднее, немцы уже утратили элемент внезапно­сти, и, несмотря на вдвое более высокие потери обороняющихся (в совокупности около 6000 человек) и еще четыре газовые атаки до мая, смогли продвинуться толь­ко на сотни метров. Англичане и французы, наученные горьким опытом, использовали примитивные маски — первые меры противодействия начали разрабатываться уже 23 апреля. По описанию Нилланса, два канадских офицера медслужбы, полковник Нэсмит и капитан Скримджер, сумели вовремя опознать хлор и сообщить солдатам о мерах противодействия (тряпка или платок с мочой). 27 апреля был захвачен пленный с респиратором, и 3 мая был отдан приказ о производстве респираторов для союзников. Еще ранее, утром 30 апреля, на фронт были отправлены 2800 гранат с бромацетатом и 3500 — с хлорацетоном, а также шахтерские кислородные маски для офицеров и пулеметчиков — как важнейших фигур. 1 мая немцы не смогли даже захватить траншеи — обороняющиеся взобрались на возвышенности и смогли отразить атаки, дыша через влажные маски, хотя на ногах осталось только 38 человек из роты. Первые 150 000 респираторов для французской армии были отправлены 12 мая.

Пуск хлора на русском фронте 31 мая также не дал ожидаемых результатов — немцы снова встретили неожиданное сопротивление, к тому же 56 немцев было поражено хлором при смене ветра. Хотя русские уже знали о первой атаке на французском фронте, и командование 55 дивизии на всякий случай заказало в Москве противога­зы, прибыли они только под вечер 31 мая, т. е. уже после атаки. Участок фронта у Болимова был выбран немцами благодаря сближению окопов, ровной и открытой местности, выпуклому в сторону русских фронту, что давало возможность выпускать газы почти в секторе 180°, пользуясь господствующими ветрами. В 3.20 31 мая по­явился зеленоватый дым, принятый за дымзавесу. Поэтому передовые окопы стали усиливаться дополнительными войсками, а резервы — подтягиваться поближе. Несмот­ря на поражение хлором, войска оставались в окопах. В 4 часа утра начался артоб­стрел и наступление немецкой пехоты на участке у Воли–Шидловской. Однако русские войска, при поддержке легких и крепостных батарей, отразили атаку, заставив нем­цев к 5 часам отойти. В 6 часов была отбита вторая атака. Около 7 часов была от­бита атака на соседнем участке. Около 14—15 часов было предпринято еще две ата­ки, но к тому моменту действие газов уже прекратилось, и обороняющиеся с помощью подошедшего резерва снова отбил наступление. Пятая, ночная атака была отбита за четверть часа — к 22 ч. 45 мин. Общие потери русских составили

26 офицеров и 3070 солдат, из них 34 солдата убитыми, 1 офицер и 70 солдат ранеными, 2 офицера и 290 солдат умерли от газов на позиции, 23 офицера и 2070 солдат были отравлены газами и эвакуированы. М. Н. Баташовым отмечался высокий моральный дух войск, еще не подорванный отступлениями, отсутствие страха перед газами и неудачное время атаки — на рассвете, когда последующие действия противника были уже видны. Стойкость гарнизона Осовца, как мы видели в преды­дущей главе, также сорвет попытку штурма.

Союзники, свою очередь, решили нанести ответный удар осенью 1915 г., пытаясь новым оружием компенсировать недостаток традиционных боеприпасов, имея всего лишь 90 выстрелов на тяжелое и 150 выстрелами на полевое орудие, тогда как только артиллерийская подготовка должна была занять сутки. Около 5500—5900 (по разным данным) газобаллопов, содержавших 150 т OB, были доставлены в окопы и благополучно установлены, однако для непрерывного пуска OBв течение 40 мин — нейтрализуя кислородные аппараты вражеских пулеметчиков, требовалось примерно вдвое больше. Поэтому приходилось выпускать OBс перерывами, симулируя отравляющие газы дымовыми шашками и в конце пуска образовав первую дымовую заве­су, примененную на сухопутном фронте.

Для успеха газовой атаки требовалась гарантия устойчивого ветра в нужном направлении, поэтому командование британцев долго колебалось с отдачей приказа, но 24 сентября все же решило действовать. Но ветер оказался слабым и неустойчи­вым, газовое облако продвигалось слишком медленно, поэтому хлор почти не оказал действия на немцев, а в некоторых местах, когда ветер гнал OBназад, оказались отравленными свои же войска, опять?таки неготовые к воздействию газов.

Несмотря на некоторый первоначальный успех, резервы союзников для закрепления прорыва подходили слишком медленно, тогда как немцы успели подтянуть резервы и поставить широкие проволочные заграждения перед второй позицией. Дальнейшая ата­ка, по мнению англичан, «ни в какой мере не содействовала улучшению общей обста­новки и привела лишь к бесполезному избиению пехоты». Потери французов в полто­ра, а британцев — в два–три раза превосходили немецкие. К тому же в последующие за первой атакой три недели 2000 британских солдат доложили о поражении соб­ственным оружием. 55 случаев признали серьезными, 10 человек умерло. В итоге и союзники не получили от нового оружия ожидаемого эффекта. После войны отмечались даже некоторые «плюсы» для обороняющихся — при прохождении облаков газа из тран­шей исчезали крысы, досаждавшие солдатам.

Началась гонка в создании все новых отравляющих веществ и массировании усилий — теперь врага старались завалить количеством выпускаемых газов. 22 июня 1916 г. под Верденом немцы выпустили не менее 100 000 химических снарядов (по другим данным — 110—116 000) и столько же 11 июля.

Французы столкнулись с проблемой высокой летучести синильной кислоты (т. н. винсеннита или венсинита — по производителю, джеллит — у англичан) — даже при высокой концентрации она рассеивалась, не успевая причинить существенного вреда. Частично эту проблему пытались решить присадками — треххлорным оловом, мышьяком и хлороформом, и использованием вместо синильной кислоты менее летучего хлорциа­на. По ряду причин французы продолжали производство и применили свыше 4 млн та­ких снарядов. Только за ночь 9—10 октября 1916 г. было выпущено 4000 75–мм и 4400 155– мм снарядов с венсинитом. Англичане в июле запрашивали 30000 газовых снарядов в неделю, хотя промышленность еще не справлялась с заказами.

Первые противогазы так затрудняли дыхание, что иногда солдаты рисковали обой­тись без них (Юнгер): «Перепрыгнув через препятствия второй позиции, я помчался вперед и вскоре очутился в газовом облаке. Колющий запах хлора мгновенно убедил меня, что речь идет не о дымовой завесе, как я сперва думал, а действительно о сильном боевом газе. Я надел противогаз, но тотчас же сорвал его, так как при быстром беге мне не хватало воздуха. К тому же стекла запотели и стали со­ вершенно непрозрачными. Все это мало соответствовало «занятиям по газовой атаке», которые я сам