Снова поднялась, и снова завалилась. Несколько минут полежала на боку, вытянув руки и ноги, потом снова встала на четвереньки и торопливо помчалась к выходу, мелко перебирая руками и ногами – но не рассчитала направления и влетела головой в стенку шатра.
– Ни хрена ты кефирчику опилась, – покачал головой Тирц. – Ходить уже разучилась.
– Мне... надо... – прошептала шаманка.
– Ох, блин, – вздохнул Александр. – Все так и норовят мне на шею усесться.
Он перекинул ее через плечо, вынес в степь на полверсты от ставки и опустил в высокую густую траву.
Шаманка на получетвереньках отбежала немного в сторонку, присела. Тирц с интересом наблюдал за тем, как она пытается удержать равновесие, а когда шаманка выпрямилась во весь рост, натянула шаровары, а потом со всего размаха грохнулась на спину, плюнул, подобрал и отнес назад. Положив невольницу на персидский ковер напротив входа, он накрыл ее тонким шерстяным одеялом.
– Черт с тобой, завтра расскажешь. Обезьянка.
– Прародительница сказала, что станет тебе помогать ради спасения своей правнучки, – с закрытыми глазами прошептала шаманка. – Что похожих на тебя много, и она устанет рассказывать про всех, кто чего делает. А самый близкий ифрит – женщина, Она худенькая и высокая, с синими глазами и прямы. ми вороными волосами, остроносая. Всегда ходит с луком, черным и высоким.
– Юлька! – моментально вспомнил Тирц. Юленька из клуба “Черный шатун”. Это хорошо, они поодиночке расползлись. Теперь я им поодиночке и объясню, как нехорошо было меня пинками гнать и приказов не слушать. Где она сейчас?
– Она живет в доме, который первым встретился вам весной в дороге на север.
– Ах, вот оно что... – Теперь ему совсем в другом свете представилось наличие пушек у мелкой русской крепостицы и мастерство, с которым неведомый лучник выбивал нукеров из строя. – Вот она, значит, где... Что же, тем лучше.
Он машинально поправил одеяло на плече шаманки и вышел из шатра.
– Ах, не может быть! – покачала головой Даша. – Неужели ты действительно можешь его натянуть, мой господин? Он же такой тугой.
Невольница снова попыталась оттянуть тетиву и покачала головой.
– Дай! – небрежно предложил Алги-мурза, взял лук, наложил тетиву на сгиб большого пальца – чтобы кожу не порезать, зацепил ее указательным пальцем, резким движением натянул лук почти наполовину и тут же отпустил: пальцу все равно без наперстка больно.
– Ого, вот это да! – в восхищении захлопала в ладоши полонянка. – Какой ты сильный, мой господин.
Разумом татарин понимал, что это всего лишь рабыня, полонянка, наложница, но восхищение девушки все равно льстило, и он жестом подозвал ее к себе, посадил рядом, перекинув руку ей через плечо и накрыв ладонью просвечивающую сквозь шелк грудь.
– Это еще что! Со старого лука пару лет назад на соревнованиях с янычарами в Балык-Кае я пустил пять стрел на расстояние двух полетов стрелы, и три из них попали в натянутую на щит шкуру овцы!
– Невероятно! – затаила дыхание наложница. – Наверное, все просто обезумели от восторга.
– Скорее, от зависти, – многозначительно ухмыльнулся Алги-мурза, свободной рукой дотянулся до чашки с прохладной водой, в которую, кроме того, был выжат сок из кисловатого, недозрелого граната. – Они едва не умерли от зависти.
На самом деле татарин не участвовал в соревнованиях, а лишь наблюдал за ними. А пять быстрых и точных стрел выпустил, подбив локтями округлый живот, османский наместник города Кароки-мурза, навсегда добившись непререкаемого авторитета у янычарского гарнизона. Да оно и понятно – ведь у султанского чиновника в руках был не просто лук – а лук, изготовленный самим Сулейманом. Из такого и он выпустит стрелу на полдня пути. Увы, Алги-мурзе приходится довольствоваться дешевым крымским луком, купленном в Мангупе за пятнадцать кобыл-трехлеток и трех необъезженных жеребцов.
– Но ведь вам приходится выпускать сразу по несколько штук! – поразилась Даша. – Неужели вы не устаете?
– Порой за пару часов по три колчана опустошить успеваешь, – поправил ее Алги-Мурза. – А потом еще несколько часов саблей махать.
– Несколько часов?.. – Русская невольница наклонилась, вытянула из ножен клинок, качнула в руке:
– Тяжелая...
Мог ли Алги-мурза предположить всего полгода назад, что при прикосновении невольницы к его оружию он не изрубит ее немедленно, страшась попытки покушения, а расплывется в довольной улыбке?
– Какой ты сильный, мой господин... – скользнула она ладонью по его плечам – татарин инстинктивно напряг мышцы – по рукам, груди. – Я чувствую эту силу даже через халат!
Однако ладонь проникла уже под тонкую шерстяную подбивку – в своем шатре мурза возлежал только в одном халате, шитом поверху синим атласом. И сейчас татарин ощутил жгучее желание показать рабыне, что сила у него есть не только в руках.
– Эй, Алги!
Мурза вздрогнул и поморщился – русский всегда появляется в самый неудачный момент!
– Алги! – Менги-нукер вошел в шатер, уселся перед ним, принялся ненавязчиво пощипывать ворс ковра. – Мурза, ты помнишь ту крепостицу с частоколом, на которую мы наткнулись, перейдя Дикое поле? Ну, маленькую, с земляным валом и частоколом поверху?
– Помню, – кивнул татарин, отодвигая невольницу.
– Там живет девка. Лучница, высокая, голубоглазая, остроносая, с прямыми волосами. Она мне нужна. А Девлет-Гирей, засранец, не отпускает. Боится, сбегу. Зато обещал дать пять сотен нукеров из рода Мансуровых. Сходи туда, Алги? Крепостица небольшая, с полусотней воинов ты ее возьмешь. Добыча тебе, девка мне. Хорошо?
Русский поднялся.
– Вот и договорились. Девлет обещал, что сотни завтра подойдут. Вот вы послезавтра и отправляйтесь.
Он кивнул и вышел из шатра. Не то попросил, не то приказал. Но отказа и не помыслил. Алги-мурза тихо зашипел сквозь зубы:
– Я ему что, нукер? Не пойду!
Но он уже сейчас понимал, что пойдет. Удачный набег – это слава и добыча. И не так часто его назначали командовать пусть небольшим, но самым настоящим войском, чтобы так просто отмахнуться от такой возможности. Хорошо покажешь себя один раз – значит, в будущем про тебя тоже вспомнят, когда понадобится толковый бей.
– Проклятый русский!
– Ты уезжаешь, мой господин? – Даша испуганно обняла его руками. – А как же я? Я не могу жить, не видя тебя, мой господин. Хоть ненадолго, хоть краешком глаза.
– Это военный поход! – сурово отрезал Алги-мурза.
– И я смогу увидеть, как ты побеждаешь врагов?! – восторженно распахнула наивные глаза полонянка. – Как ты гонишь их этой саблей?
Она попыталась вскинуть клинок, но тот оказался слишком тяжел и завалился набок.
– Как тебе удается его поднимать?
– А вот так! – Мурза перехватил у нее саблю, выпрямился и прошел по коврам, играя сверкающей сталью. – Вот так, вот так, вот так.
Развернулся, взглянул в ее изумленные глаза, удивленно приоткрытый ротик, рассмеялся и шагнул к наложнице, расстегивая халат.
Глава 3
Дичь в загоне
Стоял июль. Лето выдалось жаркое. Юлю вообще поражала погода нынешнего времени. Она вела себя, как чересчур сильно раскаченный маятник: что ни зима – так трескучие морозы, аж деревья лопаются. Что ни лето – так щеглы в полете запекаются. Вода в Осколе нагрелась сильнее, чем она
