доброго, превращусь в романтическую идиотку вроде мисс Джейн Конрад.
— Ты побеседовала с ней на вечеринке?
— Я сделала все, что ты просил, Ник. Попыталась разговорить ее насчет Майкла. Она несла все тот же слащавый вздор: прогулки при луне, ночи любви и неизменный атрибут — бутылка дорогого вина.
— Купленного в погребке Саверо.
— Ага… — Конни неохотно вернулась к предстоящему процессу. — Я тебе говорила когда-нибудь про список постоянных покупателей? В списке постоянных заказчиков погребка «Пикник» стояло имя Джейн Конрад.
— А Дан Корбетт там значится?
— Нет.
— Слава Богу!
Конни пила кофе маленькими глоточками, обжигающе-горячий напиток успокаивал нервы. Как хочется расслабиться и ни о чем не думать!
— Ник, ты можешь взять выходной? Или у обвинителя выходных не бывает?
— Мне нужно в офис, — вздохнул Ник. — Хочу подготовиться к процессу сегодня, потому что завтра утром в город привезут Джеффа Борна.
— Верно… А как насчет вечера?
— Мы вернемся и всю ночь будем заниматься любовью.
Ник принял чашку из ее рук и поставил на туалетный столик. Легко поцеловал кончик носа, затем подбородок. Отбросил одеяло и потерся о шею. Конни почувствовала, как внутри нее снова закипает страсть — словно завели мотор автомобиля. Рука Ника скользнула ниже. Язык коснулся тугого соска, и мотор взревел в полную силу.
Он тут же отступил от кровати.
— Позже!..
— Думаешь, я дождусь?..
— Знаю, это трудно.
Одеваясь, Конни думала о том, что на протяжении многих лет решительно подавляла чувственные потребности своей натуры, обещая себе, что в один прекрасный день встретит своего суженого. Так оно и вышло!
Томная и разгоряченная, она парила в небесах и по дороге к офису, и уже оказавшись в кабинете. Улыбалась без причины, удовлетворенно вздыхала. И даже не стала возражать, когда ее не пустили на очередное заседание.
Когда Ник ворвался в офис, Конни в десятитысячный раз прокручивала в уме предыдущую ночь.
— Ланч! — возвестил молодой прокурор. — Ты ведь не прочь подкрепиться?
— Я так изголодалась… — Конни имела в виду отнюдь не еду.
Неподалеку от здания суда находилось два ресторана — роскошное заведение, где подавали всяческую экзотику, и «Красный сапожок».
Аделина, Дан, Эмма, Ник и Конни устроились за деревянным столом в полумраке «Красного сапожка». Меню умещалось на одном листке, зато список напитков размерами мог посостязаться с небольшой новеллой.
— Просмотрев ваши отчеты о встрече с Андриани, — начал Роббинс, глядя на Аделину и Дана, — я нахожу разумным предположить, что мы ничего не узнали.
— Важно другое! — Дан свел к переносице рыжие брови. — Андриани отлично держался. Он казался искренним в своей панической боязни сказать слишком много.
Конни понемногу втянулась в разговор.
— Если Андриани лжет, какая разница, выглядит ли он как святой или как мошенник?
— На суде присяжных первые впечатления зачастую важнее истинного положения дел, — пояснила Аделина. — Если Карло выйдет к трибуне этаким раскаявшимся грешником, который пытается обуздать темные стороны своей натуры и мечтает начать новую жизнь, присяжные ему поверят.
— Поэтому я и хочу, чтобы допрашивала его Эмма, — улыбнулся Роббинс. — Ясноглазая искренность — ее амплуа.
— Всякий судебный процесс — это своего рода представление, — заметила Аделина. — Всем известны случаи, когда подсудимый был виновен, но выходил сухим из воды благодаря убедительности своего адвоката.
Юристка подняла взгляд на официантку.
— Мне, пожалуйста, цыпленка и салат с миндалем. И бокал вина. Если у вас найдется…
10
Проклятье! Снова эта марка! Ник переглянулся с Конни. Ведь Аделина специально заказала именно его! Роббинс повернулся к коллеге.
— Это хорошее вино?
— Отменное! Крепкое, с тонким букетом. Мы же пили его в офисе. Помнишь?
Ник кивнул.
— Так это ты принесла бутылку?
— Я подумала, что пора бы цивилизовать наши вкусы.
— А я и не знал, что среди нас есть знаток вин! — улыбнулся Ник.
— Я вовсе не знаток! Я столкнулась с этим вином, готовясь к первому процессу над Саверо, когда заглянула в погребок «Пикник». Мне так понравилось.
Роббинс облегченно вздохнул. Итак, это всего лишь совпадение!..
По возвращении в офис Ник устроил краткую планерку и изгнал Конни в приемную: обсуждался первый день судебного процесса. План обвинения был до крайности прост. Роббинс сделает вступительное заявление, а затем вызовет свидетелей-очевидцев. Какие бы сюрпризы не заготовил Стэнли в своем арсенале юридических уловок, к свидетелям он не подберется.
— С кого начнем? — спросил Дан.
— С Конни. Пусть у присяжных в мозгу отложится четкая картина: Макс Саверо убивает любящих родителей.
Дан кивнул.
— Подгадаем так, чтобы Конни не успела закончить свою речь и Стэнли не представилось возможности устроить перекрестный допрос.
— У меня предложение, — чирикнула Эмма. — Думаю, допрашивать Конни должен Дан.
Эта мысль уже приходила Роббинсу в голову, однако услышать подобное из чужих уст было неприятно.
— Почему?
— Ну, вы с Конни вроде как сдружились за это время, и могут возникнуть нежелательные намеки…
— Не глупи, — возразил Дан. — Этой свидетельницей распоряжается программа защиты. Сразу по окончании процесса Конни увезут прочь, и они никогда не увидятся. Роббинс не такой остолоп, чтобы не понимать…
— Прошу прощения, — перебил Ник, — я буду признателен, если вы не станете в моем присутствии обсуждать уровень моего интеллекта.
— Извини, — покаянно отозвалась Эмма. — Я знаю, что ты не стал бы водить Конни за нос, чтобы потом бессовестно бросить.
— Уверяю тебя, я далек от мысли обидеть Конни.
Сам же Ник знал, что их с Конни любовь обречена. Программа защиты свидетелей стоит между ними, словно несокрушимая стена. Констанс Грант опасно оставаться в Хьюстоне, но его дом — здесь.
