Висенте Бласко Ибаньесъ
Винный складъ
I
Торопливо, какъ въ былыя времена, когда онъ опаздывалъ въ школу, вошелъ Ферминъ Монтенегро въ контору фирмы Дюпонъ, — эта фирма была первой виноторговлей въ город? Херес?, изв?стная во всей Испаніи — фирма «братъевъ Дюпонъ», влад?льцевъ знаменитаго вида Марчамало и фабрикантовъ коньяка, достоинства котораго превозносятся на посл?днихъ страницахъ газетъ, въ разноцв?тныхъ объявленіяхъ, расклеенныхъ на станціяхъ жел?зныхъ дорогь, на заборахъ и ст?нахъ старыхъ домовъ и даже на дн? графиновъ для воды въ кофейняхъ.
Д?ло происходило въ понед?льникъ, и молодой служащій явился въ контору съ опозданіемъ на ц?лый часъ. Когда онъ вошелъ, его товарищи едва подняли глаза со своихъ бумагъ, какъ бы опасаясь жестомъ или словомъ статъ соучастниками въ этомъ неслыханномъ нарушеніи аккуратности. Ферминъ съ безпокойствомъ окинулъ взглядомъ обширный залъ, въ которомъ пом?щалась контора, и зат?мъ устремилъ глаза въ смежный кабинетъ, гд? въ торжественномъ уединеніи возвышалось бюро изъ великол?пнаго американскаго дерева. Хозяина еще не было тамъ. И молодой челов?къ, уже бол?е спокойный, с?лъ передъ своей конторкой и сталъ приводитъ въ порядокъ кипу бумагъ — предстоявшую ему дневную работу.
Въ это утро ему казалось, что огъ видитъ въ контор? н?что новое, необычайное, точно онъ только что вошелъ туда, а не провелъ зд?сь ц?лыхъ пятнадцать л?тъ своей жизни. Пятнадцатъ л?тъ — считая съ того дня, когда его приняли сюда мальчикомъ для отправк писемъ на почту и исполненія разныхъ порученій еще при жизни дона Пабло, второго влад?льца, изъ династіи Дюпоновъ — изобр?тателя знаменитаго коньяка, открывшаго «новые горизонты» для виноторговли, какъ о томъ съ па?осомъ изв?щали объявленія, разсылаемыя торговой фирмой.
Ничего новаго не вид?лъ Ферминъ въ этомъ б?ломъ зал? съ его холодной и суровой б?лизной, съ его мраморнымъ поломъ, оштукатуренными и блестящими столами, съ его громадными окнами изъ матоваго стекла, которыя, прор?зывая ст?ну до потолка, придавали молочную н?жностъ св?ту, врывающемуся въ нихъ. Шкапы, конторки и высокіе табуреты изъ темнаго дерева одни вносили теплый тонъ въ этотъ холодъ кругомъ. Рядомъ съ конторками видн?лись ст?нные календари съ большими хромолитографированными изображеніями святыхъ, а также и мадоннъ.
Эта-то полумонашеская декорація конторы винъ и коньяка и пробудила въ н?которомъ род? удивленіе въ Фермин? посл? того, какъ онъ все это вид?лъ въ теченіе многихъ л?тъ. Въ немъ еще пребывади впечатл?нія предшествующаго дня. Онъ провелъ его до поздней ночи съ донъ-Фернандо Сальватьерра, который вернулся въ Хересъ посл? восьмил?тняго заточенія въ одной изъ тюремъ с?верной Испаніи. Знаменитый революціонеръ возвратился къ себ?, на родину, скромно, безъ проблеска тщеславія, точно онъ эти долгіе годы провелъ не въ тюрьм?, а въ увеселительной по?здк?.
На взглядъ Фермина, донъ-Фернандо нимало не изм?нился съ того посл?дняго раза, когда онъ его вид?лъ передъ своимъ отъ?здомъ въ Лондонъ съ ц?лью усовершенствоваться въ англійскомъ язык?. Это былъ тотъ же донъ-Фернандо, котораго онъ зналъ въ дни юности. — У него сохранился тоть же мягкій отеческій голосъ, та же добрая улыбка, т? же ясные, спокойные глаза, н?сколько слезящіеся и ослаб?вшіе, но сверкавшіе сквозь слегка голубоватые очки. Лишенія тюремной жизни вызвали кой-гд? с?дину въ русыхъ его волосахъ, борода его поб?л?ла, а въ лиц? все еще сохранилось прежнее югошеское его выраженіе.
Это былъ «святой мірянинъ», какъ, говоря о немъ, называли его противники. Еслибъ онъ родился н?сколькими в?ками раньше, онъ пошелъ бы въ монахи нищенствующаго ордена, отдался бы весь утоленію чужого горя и, быть можетъ, кончилъ бы т?мъ, что былъ бы причисленъ къ лику святыхъ. Но живя среди волненій періода борьбы, онъ сталъ революціонеромъ. Плачъ ребенка волновалъ его всего, въ немъ не проявлялось ни мал?йшаго проблеска эгоизма, и онъ былъ готовъ на какой угодно поступокъ, если думалъ, что могъ оказать имъ помощь несчастнымъ. Т?мъ не мен?е его имя вызывало страхъ и смятеніе среди богатыхъ и достаточныхъ людей, и ему, въ его скитальческой жизни, стоило лишь появиться на н?сколько нед?ль въ Андалузіи, чтобъ власти тотчасъ же встревожились и была вызвана вооруженная сила. Неспособный самъ нанести кому бы то ни было вредъ, ненавидя насиліе, онъ т?мъ не мен?е указывалъ народу на возстаніе, какъ на единсгвенное средство спасенія.
Ферминъ вспомнилъ о посл?днемъ его злоключеніи. Въ бытность свою въ Лондон?, онъ прочелъ въ газетахъ объ арест? Сальватьерра и вынесенномъ ему судебномъ приговор?. Появленіе его въ окрестностяхъ Хереса: когда сельскіе рабочіе приступили къ одной изъ своихъ стачекъ, его присутствіе между ними — были единственнымъ его преступленіемъ. Его обвинили въ соучастіи въ стачк? и въ противогосударственныхъ стремленіяхъ, а этого оказалось достаточнымъ, чтобы засадить его въ тюрьму.
Поведеніе Сальватьерра въ тюрьм? возбуждало зд?еь общее изумленіе. Посвятивъ себя по личной склонности изученію медицины, онъ служилъ санитаромъ для заключіенныхъ въ тюрьм? и отдавалъ имъ и пищу и одежду — все, что ему присылали изъ Андалузіи его друзья. Сторожа, вид?вшіе въ немъ бывшаго депутата, знаменитаго агитатора, который въ періодъ республики отказался отъ министерскаго портфеля, — называли его съ инстинктивнымъ уваженіемъ донъ-Фернандо.
Пробывъ н?скольжо дней въ Мадрид? среди журналистовъ и прежнихъ политическихъ товарищей, — они то и добыли ему амнистію, не обращая вниманія на его отказъ воспользоваться ею, — онъ прі?халъ въ Хересъ, чтобы повидаться зд?сь съ т?ми изъ своихъ друзей, которые еще оставались ему в?рными. Весь воскресный день онъ пробылъ въ небольшомъ виноградник? въ окрестностяхъ Хереса, принадлежавшемъ одному изъ старыхъ его товарищей изъ періода революціи. Друзья и поклоннкки дона-Фернандо собрались туда, узнавъ о его прі?зд?. И Фернанъ тоже явился повидаться съ старымъ своимъ учителемъ. Онъ вспомнилъ д?тскіе свои годы, глубокое уваженіе, съ какимъ онъ слушалъ этого челов?ка, которымъ его отецъ восхищался. Донъ-Фернандо прожилъ у нихъ въ дом? долгое время и внушилъ и ребенку самыя благородныя стремленія своей души — горячую любовь къ челов?честву.
Весь вечеръ и частъ ночи провели друзья Сальватьерра вм?ст? съ нимъ въ маленькомъ домик? среди виноградника. А хозяинъ этого виноградника радушно угощалъ ихъ золотистымъ хересомъ и закуской изъ ветчины, оливовъ и другихъ съ?стныхъ припасовъ. Подъ конецъ у многихъ затуманились головы отъ выпитаго вина, за исключеніемъ одного лишь донъ-Фернандо. Онъ пилъ только воду, а относительно ?ды удовлетворился н?сколькими ломтями хл?ба съ сыромъ. Д?лалъ онъ это потому, что разъ навсегда р?шилъ, во все время пока продолжается общественное неустройство и милліоны ему подобныхъ медленно погибаютъ отъ недостатка питанія, лично онъ не им?етъ права на большее.
О, неравенство! Донъ-Фернандо горячился, терялъ свою мягкость, думая объ общественной несправедливости. Сотни тысячъ челов?ческихъ существъ умираютъ ежегодно отъ голода. Общество д?лаетъ видъ, будто ничего объ этомъ не знаеть, потому что т? люди не умираютъ, какъ брошенныя собаки, на улиц?, они умираютъ въ больницахъ, умираютъ въ своихъ хижинахъ, повидимому являясь жертвами разныхъ бол?зней, — въ сущности же вс? они — жертвы голода, толькоз голода!.. И подумать, что, однако, въ мір? им?ются жизненные припасы для вс?хъ! Проклятая организація общества, которая даеть свое согласіе на подобнаго рода пресгупленія!..
И донъ-Фернандо, — друзья слушали, его въ глубокомъ, исполненномъ уваженія, молчаніи, — восхвалялъ имъ будущее общество, въ которомъ исчезнетъ всякое неравенство и люди будутъ наслаждатъся матеріальнымъ счастіемъ и душевнымъ спокойствіемъ. Неравенство въ настоящемъ — вотъ источникъ вс?хъ золъ, и, даже вс?хъ бол?зней.
Въ то время какъ Ферминъ слушалъ своего учителя, въ голов? его мелькнуло одно изъ воспоминаній его юности, одинъ изъ самыхъ прогрем?вшихъ парадоксовъ донъ-Фернандо, сказанный имъ еще до его заключенія въ тюрьм?.
Сальватьерра ораторствовалъ на митинг?, объясняя рабочимъ, что представитъ изъ себя общество будущаго. Вс? должности и профессіи настоящаго времени должны исчезнугь, не будетъ ни священниковъ, ни солдатъ, ни политиковъ, ни адвокатовъ…
