Путь Гэбриэла оказался ошибочным. Если бы я был ключом к познанию Единого, мне бы не позволили столько столетий развлекаться и тешить себя иллюзией свободы. Я сожалею, Ририэль, что все получилось именно так.
Эльф кивнул. Было видно, что он сам успел себя проклясть бессчетное число раз. Его тоска о потерянном мире, дружбе и возлюбленной десятикратно превосходили любое из тех наказаний, что я смог бы придумать. И даже смерть не оказала бы должного воздействия на остроухого захватчика множественной вселенной, как самобичевание и размышления о собственной глупости и слабости.
А я, признаться, совершенно не умею долго злиться. И уж тем более затаивать обиду. Час-другой мысленно казню неприятеля различными способами, если в реальности по ветру не развею, а потом ухожу есть лимонный пирог и думать о варенье из крыжовника, которое обещал сварить Элли.
Что было, то прошло. Да, в какой-то момент Ририэль умудрился поймать меня на крючок, чуть не убил мою сестру, любимую женщину и на тот момент еще не рожденного сына. Но они остались живы и невредимы, а вот Ририэля судьба за прошедшее время знатно потрепала. Лежачего, как известно, не бьют.
— И что теперь будет? Что ты собираешься со мной делать? — Вопрос эльфа поставил меня в тупик.
— Э-э-э… Мне как бы тебя надо сдать на руки Майклу. Ты ведь, можно сказать, у ангелов десерт из зубов вытащил!
— Я могу вернуть, — поспешно предложил Ририэль, достав из кармана легких льняных брюк небольшой медальон. Приглядевшись, я понял, что именно в него остроухий экспериментатор складывал забранную силу. — Только, выражаясь твоими словами, Габриэль, я его слегка надкусил и обслюнявил. Твои ангелы точно захотят доесть «десерт»?
Я хрюкнул от смеха, представив лицо Майкла, когда я протяну ему медальон, но реальность оказалась еще забавнее, когда архангел парой мгновений спустя лично спикировал на травку возле пруда и скользнул к нам под полог невидимости. Лицо у архистратига было суровым… таким суровым, что даже Ририэль, не выдержав, улыбнулся.
— Кусты — там, — подколол я Мишу и поспешил спрятаться за эльфом, чтобы не быть побитым. — Эй! Но я же нашел вам демона! Мог бы и спасибо сказать!
— Вот на твоих поминках погуляю и скажу. И даже не один раз, — мрачно пообещал архангел, после того как сделали пару кругов вокруг Ририэля, словно тот был новогодней елкой, а мы — детишками, водящими хоровод.
— Перья вылезут — ждать столько, — почуяв свою безнаказанность, я ко всему прочему и язык Михаилу показал. Но быстро вспомнил, что мне обещали найти сестрицу, и решил: хорошего понемногу, иначе Майкл обидится.
— Так вы возьмете медальон или я могу оставить его себе? — с робкой надеждой в голосе вопросил Ририэль, переводя внимание сердитого архангела на себя.
И тут же об этом пожалел, ибо силы «праведников» у него немедленно отобрали, после чего самого эльфа обозвали «недодемоном». И пронзив нас обоих уничижительным взглядом, Михаил полетел возвращать пропажу, видимо, решил отомстить за плохое поведение попозже.
Ририэль снова уставился на меня требовательно-виноватым взглядом. Кажется, он все время подсознательно ожидал, что вот сейчас я щелкну пальцами и эльф покорно разлетится кровавыми ошметками по небольшому парку. Почему-то моя жизненная позиция остальным казалась непостижимой хитростью, но в ней я был солидарен с Хель. (Тьма, я действительно только что согласился в чем-то с Убийцей?!) Как некогда обмолвилась вышеупомянутая творец (увы, не при мне, но слухи по множественной вселенной быстро расходятся): я умел убивать, но не злиться. И поскольку первым заниматься не собирался, второе логично исключалось из моего отношения к Ририэлю.
Конечно, былого доверия быть между нами уже не могло, о чем я искренне сожалел, — все-таки друзья на дороге валяются крайне редко. Но просто так отпускать эльфа на все четыре стороны мне почему-то не советовала проснувшаяся интуиция.
Итак, передо мной встала сложная дилемма, и я, чуть-чуть пораскинув мыслями, решил ею поделиться:
— Вообще-то я думал позвать тебя с собой: тут одну проблему творцы подкинули, и лишние мозги нам бы не помешали, но, боюсь, ни Алир, ни Анабель тебе не обрадуются. Насчет Элли сомневаюсь, он вроде не злопамятный, но чем веселый крестьянин не шутит!
Ририэль вздрогнул, представив себе открывающиеся перспективы, однако я уже успел продолжить мысль:
— С другой стороны, в тех расчетах, что ты читал, могло промелькнуть что-нибудь важное. Так как, рискнем, мой враг?
Как Габриэль и подумала, проводником от вампиров Нельх назначил своего сына — Радина. Тощенький паренек, каким она его запомнила, за это время заметно вытянулся и похорошел: особенно приятно сочетались огненно-рыжие волосы и ярко-синие глаза с затаившейся в глубине хитринкой. И смотрел он на Габриэль уже не как на чудо-юдо. Хотя (девушка поспешно себя поправила: тогда этот взгляд достался брату), возможно, всего-навсего Светлая княгиня в сознании вампира не воспринималась как нечто интересное.
Подводя промежуточный итог, можно было смело сказать: Радин оказался до обидного в ее вкусе. Правда, мысленно Габриэль по-прежнему пыталась сравнить всех встреченных молодых людей с Элли. И несмотря на вампирскую притягательность Радина, выигрывал ангел.
— Ваша светлость, — поклонился юноша.
— И все-таки я настаиваю, — протянул командир отряда, оглядывая получившуюся компанию с крайним неодобрением на широкой небритой роже.
— Настаивайте, — легко согласилась девушка, — но где-нибудь в другом месте. То, от чего способны защитить ваши люди, все равно мне не навредит, а когда их возможности закончатся, они превратятся в обузу. Я беру с собой спутников в качестве свидетелей от каждой из сторон.
— А как же припасы, палатки… — не отставал надоедливый подданный.
— Все, что понадобится мне и двум молодым людям, я создам на месте, — отрезала Габриэль и, устав слушать нытье, просто направилась в сторону леса.
Рыцарь и Радин, переглянувшись, последовали за ней. Люди и вампиры провожали их полными надежды взглядами, веря в скорое и победное возвращение, а также в спасение пропавших.
Небольшой отряд светлых сразу же, как троица скрылась за первыми деревьями, принялся седлать коней: княгиня убедила рыцарей возвратиться в деревню во избежание конфликтных ситуаций. Чем меньше ее служители видели подданных брата, тем меньше появлялось поводов с ними ругаться. На душе людей было тяжело и мерзко, словно они не нашли каких-то нужных слов, чтобы задержать княгиню и убедить, что соваться в лес таким образом не самая светлая идея. Но ослушаться ее приказа рыцари не могли и, понурив головы, уезжали.
А вампиры просто разбрелись по палаткам. Уходить с этого места до официального подтверждения смерти сородичей или же их возращения они не собирались, сколь бы ни было это опасно.
Ступив под прохладную сень деревьев, Габриэль перевела дух и мысленно дала себе звонкую затрещину. Она понимала, что десять раз была не права, решив рубить сгоряча. И сотню раз она сглупила, когда, не разобравшись в происходящем, кинулась в чащу ловить невесть что (или, вероятнее, «кого»).
Под ногами мягко пружинил ковер из сплетения трав с бусинками мелких синих цветков, над головой приятно шуршали пышные кроны деревьев, купая в свежем ветре тонкую листву. Воздух был невероятно ароматен и приятен на вкус — в нем переплетались нотки созревших ягод, запах мха, покрывавшего стволы старых деревьев, цветов, травяного сока и смолы. Но Габриэль больше внимания уделяла не открывшимся красотам, а собственным мыслям, в которых вертела полученные сведения и так и эдак, стараясь рассмотреть с каждого угла и хорошенько обмусолить.
Брату разделаться с этой проблемой было бы намного проще — он бы просто почувствовал мир вокруг и подсказал, в каком направлении искать пропавших. А даже если бы Габриэль по неизвестным причинам
