— Если с моей дочерью что-нибудь случится… — за последние двадцать минут Алив повторила эту фразу уже в третий раз. Или в пятый. Никто не считал, но раздражало это сильно. Все-таки своеобразный рекорд. Для Пресветлой матери подобная забота даже о собственной крови была необычна. — Я… я не знаю еще, но обязательно!
Под недоумевающими взглядами остальных творцов, собравшихся в комнате, она замолчала, повела острыми плечиками и недовольно насупилась. Надо добавить, что с учетом образа, который Алевтина примерила на себя в этот раз, ее речь звучала более чем забавно. Сейчас Великая была худенькой девочкой не старше тринадцати лет, сутулой, с грубыми чертами несимпатичного лица и коротко остриженными волосами всех цветов и оттенков. Если бы в этот момент ее увидел некий Темный князь, он бы поразился сходству Пресветлой с его видением, посланным миром иллюзий. И уж точно мало кто мог вообразить (а уж число знающих правду так и вовсе было мизерным), что именно в этом обличье Алевтине было комфортнее всего.
— Последнее время у нас с ее отцом и без того сложные отношения. Не хотелось бы финальным аккордом позвать его на похороны Татьяны, — пояснила Алив, продолжая мерить шагами одну из многочисленных аудиторий академии.
Собравшиеся синхронно выдохнули — нет, небо не столкнулось с земной твердью, творцом по- прежнему двигали исключительно эгоистичные мотивы.
— Поэтому я еще раз подчеркиваю…
— Если ты сейчас же не заткнешься, я тебя стукну, — тихо заметила Хель, сидящая прямо на парте в позе лотоса. Убийца наблюдала за метаниями оппонентки, наклонив голову набок, словно изучала необычное насекомое, которое удалось поймать и запихнуть в банку.
Стоящий рядом с ней высокий, нескладный мужчина в длинном плаще тихо рассмеялся:
— Тебе лень вставать.
— Тогда кедом кину, — не стала спорить Хель.
Алив замерла на месте, вздохнула, но спорить или возражать не стала. Она прекрасно знала, что Убийца никогда не тратит обещания впустую — еще несколько шагов или одна жалоба, и эта сумасшедшая, не задумываясь о том, как подобный пассаж будет выглядеть со стороны, действительно запустит в Великую мать своей обувью. И не стоит надеяться на то, что Лад по старой дружбе промолчит, не выдав это другим из Поколения. А то и вовсе ученикам расскажет…
Покосившись в его сторону, Алив увидела, что тот уже вытащил из кармана свой смартфон, приготовившись снять замечательный момент из жизни творцов. На его несимметричном лице с большим ртом и широкими бровями крупными буквами пропечаталось слово «азарт» и надежда, что ему все-таки подарят сенсацию. Алевтина представила, что будет, если видео с подобным содержанием попадет на сайт академии…
— Спасибо, не нужно, — согласилась она и подсела за парту к Ксанрду. — Я просто прошу вас подумать еще раз, могли ли мы что-нибудь упустить из виду или где-то просчитаться. Не стану напоминать, сколько раз уже такое происходило, сами помните…
— Аналитический отдел прислал отчет, в котором указано, что старшее создание Отступника может нарушить все наши планы с вероятностью в одиннадцать целых и две десятых процента, — монотонно пробубнил Ксанрд, не открывая глаз, будто бы происходящее его совершенно не касалось.
— Слишком много. — Лад нервно взъерошил и без того стоящие дыбом короткие волосы.
— Если мне не изменяет память, а она этого не делает никогда, то даже самому Гэбриэлу перепали жалкие три процента, — согласилась Хель.
Алив подумала, что еще ни разу не видела, чтобы Убийца в чем-то не согласилась с этим творцом или отказала ему. Впрочем, Лад тоже никогда не шел против слова Хель — и сие, несмотря на то что эти двое терпеть друг друга не могли, словно облезлая дворовая кошка и свирепый пес бойцовой породы.
— Предлагаешь пустить дело на самотек и заняться другими делами? — Ксанрд, по-прежнему не открывая глаз, повернулся в сторону Убийцы.
Скорее всего, именно в этот момент, в одном из своих серых и жестоких миров творец бился в гуще великого сражения. А может, в каком-то из многочисленных храмов вершил суд над дезертирами, рискнувшими оставить поле боя. Впрочем, существовала вероятность, что Ксанрд пребывал и там, и там, и еще в десятке различных мест, успевая следить за всем, что происходило в его реальностях.
— Предлагаю в кои-то веки самим сделать хоть что-нибудь! Иначе все самое интересное опять пройдет мимо.
— Поколению это не понравится.
— Мы — Поколение. И мы решаем, что нам следует делать. Когда в последний раз кто-то из остальных интересовался тем, что происходит за пределами его ареала?
— Совсем недавно, когда твоя игрушка чуть не отправила всю множественную вселенную в Бездну.
— Кажется, это я сейчас в тебя чем-нибудь кину! — обиделась Алив, до сих пор переживающая из-за потери такого ценного образца.
Все Поколение мучилось подозрениями, что у Великой на примете есть следующая цель, которую она также превратит во что-нибудь нехорошее и сердитое на весь окружающий мир, а также способное снести ко всем чертям половину реальностей. Но не могло точно указать на этого неудачника и попытаться его уберечь от незавидной участи пострадать во благо сомнительного будущего и радости Алевтины.
Лад радостно встрепенулся и снова полез за смартфоном, справедливо рассудив, что босоножка, кинутая в Убийцу, ничуть не хуже, чем красный кед, летящий в Пресветлую мать.
— Проще всего убрать с доски этого Габриэля, — решил Ксанрд. — Неопределенность равносильна проигрышу, а именно ее он несет в себе. Отведенная роль приманки уже сыграна, в нем больше нет никакой необходимости. В расход.
Алив, помедлив чуть дольше положенного, кивнула. На ее детском личике замерло выражение досады и неуверенности, что было почти так же реально, как Хель в вечернем туалете… вменяемая, абсолютно нормальная Хель, танцующая с Ксанрдом, одетым во фрак.
— Не знаю. Как думаешь? — Лад дотронулся до плеча Убийцы, словно так ему было проще почувствовать ее эмоции и желания.
— Уж тебе-то точно сомневаться не нужно, — искренне удивилась Алив молчанию Хель. — Ты же его терпеть не можешь!
— Да, то есть… нет. Не могу, но не согласна. — Творец покачала головой и помассировала ноющие виски, будто бы легкие нажатия ее слабыми пальцами могли принести хоть какое-то облегчение.
Иногда эта боль исчезала. Такие моменты никогда не получалось отследить: вроде бы еще секунду назад что-то внутри выворачивало мысли наизнанку и билось внутри черепа, будто бы мечтая вырваться из головы Убийцы. А уже в следующее мгновение все естество наполняла необычайная легкость. Хотелось просто опуститься на пол, чтобы немедленно уснуть, настолько редко было подобное состояние.
Затем боль возвращалась.
— Скоро люди забудут, кто мы на самом деле. Что останется? Предательство, подлость, игры в Единого создателя. Равнодушие. Скучно.
— Поддерживаю, — согласился Лад, которому в общем-то было плевать на бессмертного мальчишку. С созданием Отступника он не был знаком лично и знакомиться не собирался.
— Двое против двух, — констатировав очевидное, Ксанрд снова замолчал.
— Позовем кого-нибудь еще?
— Не станем убирать его. Подвинем. А сможет ли он сам вернуться на доску, уже будет его проблема. Согласны?
Все кивнули.
— Поколение решило. — Алив улыбнулась краешком губ, произнося ритуальную фразу, которая скрепляла их слова перед всем мирозданием. — И все-таки я…
Не закончив своей мысли, в следующую секунду ей пришлось распластаться на покрытом черными полосами линолеуме аудитории, чтобы не получить по лбу кедом, который все-таки кинула Хель. Он пролетел через всю комнату, врезавшись в темно-зеленую доску, заполненную какими-то уравнениями, и оставил свой след как раз рядом с ответом.
