Темные глаза герцога широко распахнулись.
— Дружище, какой выбор вам остается, кроме брака?
Черт бы его побрал!
Нечего сидеть и кротко выслушивать подобные заявления. И что, собственно, Монфор тут делает?
После минутной внутренней борьбы Константин любезно ответил:
— Возможно, вы не слышали. Я не слишком гожусь для брака.
Герцог улыбнулся и глубже уселся в кресло. Что здесь такого забавного?
Сплетя пальцы, Монфор прижал их к губам.
— Грубо говоря, как всегда бывает в таких делах, вам нужно существенное денежное вливание, и быстро. Вы будете полностью заняты поместьем. Однако дом огромный, им трудно управлять. Ему нужна хозяйка.
Константин фыркнул.
Герцог развел руками:
— Женитесь на наследнице, и с вашими проблемами будет покончено. Титул Роксдейлов старый и уважаемый, даже если имя Константина Блэка не восстановить. Несмотря на хозяйственные неудачи Фредерика, ваши земли в хорошем состоянии. Поверьте, ни одна мамаша, у которой дочь на выданье, и бровью не поведет из-за вашей репутации, зная, что вы можете предложить.
У Константина загорчило во рту.
— Корысть.
— Необходимость, — мягко поправил Монфор. — Таков наш мир. — Он махнул рукой. — Вам нужно жениться на леди, которая понимает, что такое брак по расчету, и тогда вам будет удобно. Вам вовсе не понадобится… э-э-э… менять привычки.
Почему сегодня все толкуют о его привычках? Проклятые Уэструдеры. Возомнили, будто могут говорить и делать все, что вздумают.
— Хотите выпить? — подался вперед герцог.
— Нет, пожалуй, не стану.
Это была правда. Кипевшая ярость желчью захлестывала горло. Константин пристально смотрел на герцога.
— Давайте будем откровенны друг с другом, ваша светлость: от ваших танцев вокруг да около у меня голова кругом идет. Я ни при каких обстоятельствах не женюсь на леди Роксдейл.
Он еще не принял такого решения, но был слишком зол.
Глаза герцога заледенели, рот сжался в твердую линию. Константин чувствовал, что краснеет от собственной грубости. Он всегда гордился своей неуязвимостью для критики, отметая все колкие замечания улыбкой. Почему он позволил герцогу довести себя до непростительных оскорблений?
— Мои извинения, — натянуто сказал он.
— Это возможно? Я правильно понял? — Темные глаза герцога округлились, словно от изумления. — Как вы могли предположить, что я прочу вас — вас! — в мужья леди Роксдейл?
Презрение в его протяжном голосе кислотой жгло грудь Константина.
— Пожалуй, я все-таки выпью.
Он поднялся, но герцог тоже встал, заступив его путь. Монфор был ниже его, но Константин уже сознавал его мощь, холодную ярость и несгибаемую волю.
Как он мог хоть на секунду подумать, что новая жизненная ситуация смоет его прошлые грехи? Как он мог надеяться на новый старт? Он скорее бы брови сбрил, чем женился бы на этой заносчивой особе. Хотя заявление Монфора о том, что он никогда, ни на секунду, не рассматривал его как претендента на ее руку, раздражало.
— Когда вы постигли катастрофичность своей ситуации, разумеется, у вас возникло искушение ухватиться за соломинку. Но дам вам совет: этот путь опасен для вашего здоровья.
Константин шумно втянул воздух.
— Говорите прямо, ваша светлость. Меня утомили ваши загадки.
— Отлично, — сказал герцог мягким тоном, полным скрытого яда. — Позвольте мне перевести на понятный язык: коснитесь пальцем леди Роксдейл, и я убью вас.
Константин долго выдерживал взгляд Монфора, выбирая подходящий момент. Потом холодно сказал:
— Если вы не хотите, чтобы я не только пальцем ее коснулся, то скажите ей, чтобы убиралась из моего дома.
Глава 6
Джейн вошла в столовую, где обычно завтракали. Розамунд и Сесили пили шоколад.
В другие дни Джейн к этому времени давно бы поела, но она ждала, когда Константин Блэк вернется с верховой прогулки. Она поднялась в привычное время и отправила ему записку, велев вручить, когда он проснется. Однако он провел ее, поднявшись гораздо раньше, чем можно было ожидать от лондонского повесы.
Джейн до сих пор не могла понять, как он сумел так ее расстроить прошлой ночью. В их разговоре не было места эмоциям. Она планировала спокойный деловой разговор. Любой разумный человек понял бы преимущества такого союза.
Вместо этого от общения с ним у нее перехватывало дыхание и кружилась голова. Он лишил ее равновесия нелепым чувственным соседством и неприличными, наводящими на размышления насмешками. Она ужаснулась, припомнив свою ответную грубость. Лишь позднее ей пришло в голову, что следовало изобразить женскую беспомощность и снискать его расположение.
Нет, она бы до этого никогда не опустилась. Но почему, почему не научилась она придерживать язык?
Задумав исправить оплошность, Джейн решила подкараулить его здесь.
— Ну? — требовательно сказала Сесили. — Что произошло?
Джейн развела руками:
— Этот человек просто невозможен.
— Он не женится на тебе? — сказала Розамунд.
— Он еще не решил, — состроила гримасу Джейн. — Представь себе.
— Не решил?! — скривила губы Сесили. — Тогда он просто рыба мороженая.
Джейн никогда бы не выбрала это выражение для описания Константина Блэка.
— Нет, — покачала головой она. — Я уверена, он просто провоцирует меня.
Слишком поздно услышала она нотки обиды в собственном голосе. Нарочито не обращая внимания на вопросительно поднятые брови Розамунд, Джейн смотрела в окно. Очередное унылое утро. Она превратила эту комнату в столовую для завтрака из-за открывавшегося из окон вида, но сегодня солнца не будет. Только свинцово-серые тучи, барабанящий дождь и мрачная перспектива разговора с герцогом.
Честно говоря, единственной ее радостью было общение с Розамунд и Сесили. Сегодня утром они такие элегантные в дорожных платьях, сшитых по последней моде. Джейн подумала о своем мрачном и унылом гардеробе и вздохнула.
Значение нарядов кузин вдруг дошло до нее.
— Ох нет! Вы меня покидаете? — Она не думала, что кузины уедут так скоро.
Розамунд коснулась губ салфеткой.
— Похоже, да. У его светлости неотложное дело в Лондоне, и он настоял на том, чтобы заодно проводить и нас. Бекнем поедет с нами до Оксфорда. Жалею, что мы не можем задержаться дольше.
— Но вы только что приехали! — воскликнула Джейн. — Почему Монфор не позволяет вам остаться?
