— Да. «Голова короля» славится превосходными завтраками. Ведь так, Бекнем? Мы никогда их не пропускаем, когда бываем здесь.
— Они там умеют обращаться с беконом, — подтвердил Бекнем. — Думаю, коптят. Он просто восхитительный.
При упоминании о беконе у Константина рот наполнился слюной. В животе заурчало так громко, что герцог поднял лорнет и принялся разглядывать талию Константина.
Не говоря ни слова, Константин повернулся и направился в недра дома. Черт бы побрал этих умников Уэструдеров!
Если он женится на Ледяной Деве, то никогда не избавится от ее родственничков. Они будут наводнять его дом, когда им заблагорассудится.
Константин сбежал по узкой винтовой лестнице, которая вела в кухню, и окунулся в детство.
Ах, эта кухня с полом в шахматную клетку, большим деревянным столом и скамьей у окна, где он мальчишкой поглощал горячие булочки и имбирное печенье! Запах свежеиспеченного хлеба, трав, воска. И теплые объятия Марты, руки у которой всегда в муке.
На кухне ни души. Константин слышал стук приборов по тарелкам, доносившийся из зала для слуг. Он намеревался совершить набег на кладовую, но это может подождать. Ему нужно знать, здесь ли Марта.
Когда он появился в дверях зала, разговоры тут же прекратились, вилки застыли между ртами и тарелками. Слуги, как один, поднялись, с шумом отодвигая стулья.
Он огляделся. Была пара знакомых лиц, хотя он не мог припомнить имена. Но в конце стола, как маяк, манило круглое, розовощекое, улыбающееся лицо.
Он улыбнулся в ответ:
— Здравствуй, Марта.
— Мастер Кон.
Детское имя обрадовало и взбодрило его. Шагнув вперед, Константин подхватил на руки пухлую женщину и закружил.
За что получил легкий шлепок по уху.
— Ну и ну, милорд! С какими намерениями вы спустились сюда, где вас не ждут?
— Марта, у меня на сердце легче, когда я вижу тебя. — Константин взглянул на буфет, на котором громоздились достойные блюда. — А желудку полегчало еще больше. Не возражаешь, если я угощусь?
Не дожидаясь ответа, он схватил тарелку и щедро положил себе всего. Слизнув с пальца подливу, он огляделся и увидел, что слуги все еще стоят.
— Ох, садитесь, садитесь! — Он взвесил на руке тарелку. — Я… гм… возьму это в кухню.
Марта, казалось, пришла в себя.
— Завтракайте. Я позабочусь о его милости.
Она поспешила за ним, попеременно извиняясь за отсутствие достойной пищи наверху и упрекая его, что он не пришел к ней раньше.
— Ах, бедная деточка! — по-французски причитала Марта. — Я про хозяйку, у нее никаких вкусовых рецепторов нет. — С драматическим вздохом повариха поджала губы и покачала головой: — Это пародия на кулинарию, но что я могу сделать? Я должна подчиняться приказам и подавать это пресное английское месиво. Пудинг! — Она всплеснула руками. — Да от этого плакать хочется.
— Удивлен, что ты еще здесь. — Вкусовые рецепторы Константина пели от восторга, когда он смаковал жареные грибы в сливочном соусе, сдобренном травами и бренди.
— Меня держит здесь не только преданность.
— Влюбилась в дворецкого? — подмигнул он. — Никогда не думал такого про Фидера. Вот старый черт!
— Это чудище?! — выпрямилась Марта. — Неужели похоже, что я могу влюбиться в такого?
— Тогда в кого?
Веселые огоньки в глазах сменились негодованием. Она небрежно махнула рукой:
— Не важно.
Улыбнувшись, Константин припомнил свою юношескую симпатию к хорошенькой маленькой горничной.
— А Вайолет еще здесь? Теперь она лакомый кусочек.
— Вайолет была с амбициями, — пожала плечами Марта. — Она понравилась одной гостившей здесь леди, та сманила ее и сделала своей личной горничной.
— Рад за Вайолет. Удивляюсь, что эта дама и тебя не сманила.
— Многие пытались, — повела плечом Марта. — Но мне хорошо платят, и я довольна. Но… вуаля! Теперь ты здесь, и я могу творить!
— Отлично, — улыбнулся Константин. — Марта, ты будешь творить все, что подскажет тебе сердце. Но я тебя оторвал от еды. — Константин махнул вилкой, подгоняя ее: — Иди. Я настаиваю.
— Да, милорд. — Улыбаясь, Марта присела в реверансе и вышла.
Константин снова занялся едой, но звук шагов на лестнице нарушил его одиночество. Подняв глаза, он увидел, как в кухню вбежал темноволосый мальчик и тут же остановился.
С одного взгляда было понятно, что это не кухонный мальчишка на побегушках. Покрой его желтовато-бежевой курточки и качество пуговиц ясно говорили, что он член семьи.
Мальчик, казалось, пришел в себя. Он быстро поклонился и выпалил:
— Лорд Роксдейл.
— А ты, должно быть, Люк, — улыбнулся Константин.
— Да, сэр.
Константин поднялся, обошел стол и протянул руку своему подопечному.
Люк слегка наклонил голову, словно сбитый с толку предложением опекуна обменяться рукопожатием. Потом несколько агрессивно сжал руку Константина и тряхнул ее.
A-а… Так леди Роксдейл не единственная возражает против его присутствия в Лейзенби.
— Если ты спустился сюда в поисках приличного завтрака, то рекомендую бекон, — беспечно сказал Константин. — Он отличный.
Быстрый взгляд в сторону зала для слуг выдал мальчика. Его глаза округлились, когда он заметил нагруженную тарелку Константина.
— Я не проболтаюсь, если ты этого не сделаешь, — сказал Константин.
Люк сглотнул и снова посмотрел в сторону зала для слуг.
— Просто я не люблю ранить чувства тети Джейн.
— Понимаю. Но эта еда больше подходит для мужчины, чем… э-э-э… чем легкое питание наверху, — сказал Константин. — Так что нагружай свою тарелку и возвращайся. Нам с тобой нужно лучше познакомиться.
На выразительном лице мальчика отразилась борьба совести и желания. В конце концов желание победило и Люк стремглав умчался за едой.
Вернувшись, он уселся на стул, немного поодаль от Константина. Не отрывая глаз от тарелки, он поглощал вкусную стряпню Марты, возможно, избегая общения со своим сотрапезником.
Нисколько не смутившись, Константин погрузился в поток воспоминаний о времени, проведенном в Лейзенби:
— Мальчишками мы с Фредериком прибегали сюда к Марте. Набивали седельные сумки всякими вкусностями и ездили верхом по всему поместью. Мы были рыцарями, побеждающими драконов и спасающими прекрасных дев. — Константин широко улыбнулся. — Спасать мне нравилось.
Во взгляде Люка промелькнула зависть.
— Тетя Джейн говорит, что я еще слишком мал, чтобы ездить на пони без сопровождения конюха. Иногда она ездит со мной, но… — Он передернул плечами.
Константин нахмурился:
— И сколько тебе?
— Почти семь, шесть лет и девять месяцев. — Голос Люка дрогнул от возмущения.
— Гм…
В этом возрасте Константин и Фредерик постоянно затевали какое-нибудь озорство, целиком
