Берсерк. Живущий вопреки

Шаг вперед, в темноту. И еще один. Аска держит под руку, ведет. И постепенно я успокаивался. В отличие от Рей, с Аской я не боялся того, что могу где-то ошибиться. Но страх все равно давил.

Шорох закрываемой двери за спиной. Это третий раз, когда я захожу в ее комнату.

Упершаяся в ногу кровать. И дрожаще-веселый голос Аски:

- Знаешь, никак не могу решить, нужно ли включать свет.

Тихо улыбаюсь в ответ. И негромко спрашиваю:

- Боишься?

- Конечно же нет!

- А я боюсь. Глупо, правда?

- Так ты же идиот, - еще один нервный смешок.

Я боялась. Боялась, когда признавалась ему. Боялась сейчас. И, в отличие от стоящего рядом парня, никак не могла в этом признаться.

'Но ты ведь все понимаешь, правда, Синдзи?'

А еще я так и не включила свет. Не хотела увидеть его лицо. Пусть он останется фигурой в полутьме.

Шорохи снимаемой одежды. Страх. И волна бесшабашной уверенности, когда мы оба остались в чем мать родила.

'А к черту все! Я знала, на что шла!'

Я боялся. Я прекрасно знал о том, как люблю доставлять боль столь ненавистным мне людям. Ведь это не Ева была злобным монстром, радующимся мукам других... Как я поведу себя сейчас, с Аской? Смогу ли не сорваться на ней?

Защищать пилота.

А еще я знал, что справлюсь. Непрошибаемая уверенность, идущая откуда-то изнутри. Молчаливый Зверь, понимающий, что здесь ему не место. Бешено колотящееся сердце.

И когда Аска подтолкнула меня на кровать, я аккуратно потянул ее следом, сажая себе на колени.

'Доверься ей. Открой ей свою душу, свою память. Отдай ей все'.

Я сижу на его коленях. Чувствую, как все быстрее стучит мое сердце. Чувствую его напряженные руки, нежно путешествующие по моей спине.

'Не там'.

Хочется, чтобы он надавил посильнее, хочется ощутить его руки в совсем других местах. Хочется, чтобы все побыстрее закончилось.

Ловлю своими губами его. Нежно касаюсь своей грудью - его. Пусть он тоже помучается. Это так... Приятно.

Я чувствую его - напряженного и в то же время - спокойного. Чувствую его руки и губы, путешествующие по моему телу. Они движутся то быстрее, то почти замирают. То давят сильнее, то едва заметно касаются меня, заставляя тихо стонать от едва ощутимой ласки.

Хочется, чтобы это длилось вечно. Вечно ощущать эту все нарастающую внутри обжигающе-сладкую волну. Хочется донести до него все то, что чувствую я.

Боль в не до конца выздоровевшем теле. Бешеный стук собственного сердца. Понимание того, что я уже едва сдерживаюсь. Все это не важно.

Податливое, и, вместе с тем, напряженное тело под моими руками. Обдающее безумно приятным жаром тело на моих коленях. Прекрасное тело, прижимающееся к моей груди. Я не могу его увидеть. Но ощущаю. ЧУВСТВУЮ.

Хочется сжать его. Сдавить до хруста в объятьях плавный изгиб талии. Вцепиться зубами в упругую, с затвердевшими сосками, грудь. Овладеть Аской сейчас - резко, грубо. Вырвать крик.

Тихое рычание на краю сознания. Защищать пилота. Гулко бьющееся сердце и напряженные руки, практически нежно оглаживающие доверившуюся мне. Мою часть.

Чувствую, как ласкаемая мной девушка чутко реагирует на мое малейшее движение. Направляет их. И словно делится со мной своими ощущениями. Заставляя тихо стонать от того, как причудливо перемешиваются наши чувства.

Это было огнем. Пронизывающим нас обоих насквозь огнем, дарящим ни с чем не сравнимое наслаждение. Я чувствовала, что уже практически на пределе. И словно слепящий разряд пробил насквозь, когда Синдзи в очередной раз аккуратно коснулся губами моего соска.

Я выгнулась на его коленях и, уже не сдерживаясь, застонала, вцепляясь пальцами в его спину.

Синдзи тоже на пределе.

'Не тормози...'

И его руки, нежно укладывающие меня спиной на кровать.

Мыслей не осталось. Лишь бесконечно приятный жар, который вот-вот грозил вырваться наружу. Опрокидываю Аску на кровать. Склоняюсь над ней. Руки, круговым движением пройдя по прекрасной груди, спускаются ниже - через живот - туда, куда я так стремился попасть. Но легкое, вырывающее еще один стон, прикосновение - и они проходят мимо, ложась на внутреннюю сторону нежных и напряженных бедер. И вновь веду их вверх, чувствуя как изгибается напряженное тело подо мной.

Огонь. Жар. Страсть. Наслаждение.

Склоняюсь над ее телом. Кто сейчас поймал своими губами - губы партнера? Кто чувствует его тело не хуже, чем свое?

Прижимаюсь к Аске всем телом. И вхожу, чувствуя нарастающее сопротивление там, внутри. Плавно. Аккуратно. Без рывков. Уже потеряв способность мыслить. Только чувствовать. Себя и ее. Едва сдерживая готовую сорваться волну, манящую немыслимым блаженством.

Скрипят собственные стиснутые зубы. Не знаю, как удается сдерживаться. Как удается удержаться, балансируя на грани.

'Не могу больше...'

Можешь.

Боль. Тянущая боль, причудливо перемешивающаяся с наслаждением, усиливающим его. Все больше переходящим в безумный вихрь эйфории, глушащей все остальное.

- Синдзи... - тихий стон на выдохе.

Стон и скрип зубов в ответ.

И не в силах сдерживаться - подаюсь ему навстречу. Вспышка на мгновенье ставшей острой болью. Болью, сорвавшей едва удерживаемую пронизывающе-огненную волну эйфории. Волну, захлестнувшую меня целиком, сотрясающую каждую клеточку моего тела и заставляющую сведенные судорогой мышцы прижимать к себе лежащего сверху парня.

Вспышка. Едва сдерживаемое пламя прорвалось наружу. Выжигающее пламя удовольствия, переходящего в невообразимое счастье. Судорожно напряженные тела и два несдерживаемых стона, как аккомпанемент только что произошедшей феерии.

Два слившихся воедино стона. Два слившихся воедино тела. Две слившихся воедино души.

Двое, на мгновенье ставших одним.

Тяжело дыша, я просто лежал на Аске. И лишь мгновением спустя нашел себе силы перевернуться на спину, лечь рядом с ней.

Пустота. Полная опустошенность и дикая усталость.

Никогда не думал, что они могут быть такими приятными.