это сразу.
И еду уже варили в спальне, на буржуйке.
А на Новый год шарахнуло пятьдесят два. И поняли мы, что раньше были цветочки. Куст пилишь — он звенит. Зазевался — и пила пополам, хрупкий металл делается. Принесешь пучок — а лицо в белых пятнах. А потом они коричневые становятся.
Обмороженных много стало. Носы черные, скулы черные, пальцы черные… Пневмония косить пошла, как чума — хватанул воздуха поглубже, и обморозил легкие. Телевизор все учит: дышите через шерстяные вещи, через меховые, сдвигайте их после выдохов в сторону, чтоб новый вдох через сухой мех шел. А откуда у всех мех?..
А горе стало, когда водопровод замерз. Ой-ё-ёй… Если река или пруд близко — там проруби. А большинство снег растапливали. А промерзло все до дна — лед колотый носили.
Туалеты тоже замерзли. В ведерки ходили. Утром несешь на помойку — там гора бурая. И драки: один парашу вылил — а другой хотел снег для питья набрать! На всех и снега не хватало… Как он повалит — так все с ведерками, трамбуют….
Богатые еще неплохо жили. В этих комплексах элитных котельные свои были. И рестораны у них еще работали, и машины бегали.
Мы потому и живы остались, что папа твой устроился охранником в такой комплекс. Прежнего-то убили, когда народ пытался ворваться в такой дом, в тепло. А? Ну… работа у него такая…
А? Ну, революция не революция, а без бунтов как же. Обязательно. Задавят толпой охранников, перебьют богатых, а сами семьями в теплые хоромы вселяются. Но там тоже стали быстро отключать отопление. Все вымерзли. У бедных на топливо где деньги, где знакомства? Конечно зверство. А что делать. У одних дети замерзают, а другие в бассейнах плавают. В тех бассейнах и топили. А охрана прикинет — и разбегаться стала. На всех пуль не хватит, а тем так и так помирать.
Грабить стали вообще страшно. Одежду снимали, еду отбирали. Буксует через снег джип, догонит — наставят бандюки стволы и раздевают. А это при пятидесяти пяти — смерть очень быстрая. Нижнее оставят бедолаге, он добежит по ближайшего подъезда — а там тоже все ледяное, все закрыто… За шубу, дубленку, валенки — сразу, почитай, убивали. Полиция? Милиция. Тоже убивала. Там самые бандюки и работали.
И вот выждали мы полудня, чтоб чуть теплей стало, и поехали. Надели все на себя, еду забрали, чайник. И как до метро дошли — сами удивлялись. Жить хотелось.
Метро до последнего держалось. Свет тусклый, лампочки не все горят… но теплей, чем наверху. Эскалаторы остановлены для экономии энергии, так все идут. А в вагонах вообще терпимо — народ дышит, элетродвигатели еще греют.
Поднялись наверх — а троллейбусы уже не ходят. Солнце, лед, космос, одним словом. И удалось нам маршрутку одну уговорить. Минивэн. Там кавказцы заправляли. Отдали им мамин золотой браслет и мое колечко с рубином, и нас один черный такой довез. Дай ему Бог здоровья, ведь мог и выкинуть по дороге, а хоть и раздеть. Честно довез… хороший человек.
И стали мы жить в комплексе «Золотые Ключи». Комната маленькая, одиннадцать метров. Зато тепло! Ну, градусов двенадцать. Вода идет, туалет работает, пальто снять можно. Ожили мы там. А ели папин паек, ему от комплекса давали. Немного, но ничего, чайник кипятили. Деньги уже стали без надобности. Все закрыто, покупать нечего. Какие медведи?.. в зоопарке всех зверей давно поели…
И вот ведь: вымирает народ, а преступности и хулиганства много. Стекла бьют — а ведь это смерть. Памятник Пушкину разбили. Как? А просто, говорят, камнем ударили — он и рассыпался. Ниже шестидесяти металл совсем хрупкий становится.
Ночи все чернее, мертвее. Где провода хрупнули, где просто район победнее отрубили. Вывески и витрины из экономии давно отключили, магазины закрыты, погасли. Нет света — нет телевизора. Пара газет выходит, экономить призывает. А что уже экономить? Вечерами при свете печек сидят, кто не померз…
А днем — белое безмолвие. Деревья, кусты — вырублены, пожгли. Техника переломалась, бензин густеет при таком морозе…
Хоронили? Кому там хоронить. Земля тверже камня. Дом ломается. Ледышками в домах и лежали… окна темные и сугробы до второго этажа. Редко-редко кто проковыляет, укутанный, как мешок тряпья.
И богатых машин все меньше. В стеганых кожухах, стекла двойные, салоны утепленные, дополнительные печки. А тряхнет на ухабе — и полетела подвеска, как стеклянная, и шины лопаются, хрупкие от мороза.
Виски? Коньяк? Ага. Давно выпили все, что горит.
Людоеды? А вот и были. Денег нет, еды нет, ничего нет. Соседа и съедят. А что делать. Не от хорошей жизни. Еще бы не страшно!
Как. Так. Стоит автобус в сугробе, а в нем — ледяные мумии, вот как.
И если бы твой папа не угнал ночью из гаража джип-«мерседес» одного банкира, и не успели бы мы к утру в Шереметьево — тоже бы замерзли. А там еще была гуманитарная миссия, но она увозила только женщин и детей. Вот ты, мама и я и улетели, а папа твой там остался. Уж так он радовался, что мы уезжаем… Не плачу я, не плачу, тебе показалось. Закрой глазки, спи.
Весна? Весна так и не наступила. Вот, понимаешь, какая штука. Да: наступала весна каждый год, наступала, а потом однажды взяла и не наступила. Не бывает? Все когда-нибудь бывает…
Дальше? Потом? Не было дальше. Не было потом.
Вместо весны было минус семьдесят. Тут уже отопление замерзло в самых лучших домах. Ох, да лучше бы ты уже спал!
В Кремле поставили индивидуальное отопление. Одежду стали носить полярную, как в Антарктиде; лучшую — на гагачьем пуху. На полярных снегоходах ездить стали. При восьмидесяти градусах человек уже никак жить не может. Так… высунуться в скафандре ненадолго. Какой это мороз? А такой, что ледышка с крыши упадет за километр — звук ясный, четкий, звонкий.
…Что там сейчас? А ничего. Вот такой полюс холода. Метеорологический феномен. В «Вечернем Нью-Йорке» недавно был репортаж с орбиты: «Феномен космической истории» назывался. Отчего? Вот ученые и выясняют. А старые люди говорят — судьба, значит, такая выпала.
3. ВЕТЕР
Прогноз погоды. По Москве ветер с восточных направлений, слабый до умеренного, 5–8 метров в секунду…
Просьба…закрой форточку, дует!
Строчка песни…Ветер с Востока довлеет над ветром с Запада!..
Мальчик, пускающий змея. Ух ты, как вверх попер! Леска бы выдержала…
Велосипедист. Ат-лично, даже в спину давит, как парус.
Пенсионер. Молодой человек! шляпа катится — вон! хватайте! вот, спасибо…
Девушка. Ч-черт… полная голова песку…
Флаг над посольством. Трррр-хлоп! Хлоп!
Офтальмолог дежурного пункта в Никитском переулке. Буквально замучились соринки доставать. По улицам метет, как дунет — и всякую дрянь в глаза ловят. А работяги рядом на стройке — у нас просто новокаин кончился глаза от цемента промывать. Я уже сестру в аптеку послала — ну что делать.
Воспитательница детского сада. Дети, сегодня прогулка отменяется! На дворе сильный ветер! Все играем сегодня в помещении.
Хозяйка на балконе. Простынь улетела-а!
Дворник. Твою мать, ну всю же листву срывает! Это потом пока все подметешь — горб надорвешь. А метел новых не дают, хоть на собственные гроши покупай.
Форточка. Тр-рах! Дзинн-ннь! Брень-брень-брень…
Водитель троллейбуса. Граждане, не держите двери! А что я виноват, что медленно! Сами видите,
