улыбнувшись одной из своих чарующих улыбок, повел на кухню, чтобы приступить к ставшему привычкой ночному ритуалу приготовления пищи.
Он выкладывал на стол овощи, зеленый лук, грибы, красный стручковый перец, которые они собрали в его саду, когда Селена поняла, что у нее больше нет сил сдерживаться.
Она посмотрела на Ариса и выпалила:
— Ты можешь дать Алексу свое имя.
Он дернулся, как от выстрела. Его лицо побелело, и руки заходили ходуном.
— Бог мой, Селена… ты на самом деле имеешь это в виду? — задыхаясь, спросил он.
У нее самой на глазах заблестели слезы. Она кивнула.
— Ты хочешь, чтобы Алекс стал Александросом Сарантосом? — дрожащим голосом переспросил он.
Она снова кивнула. Если бы от волнения у нее не пропал голос, она бы попросила его покончить с ее мучениями.
А ты не хочешь, чтобы я стала Селеной Сарантос? Вдруг в дверь неистово заколотили. Аристидес бросился открывать. Это была Олимпия. Несмотря на то что Селена знала греческий язык довольно прилично, она поняла только основные факты из сбивчивого и прерывающегося слезами рассказа Олимпии. Кристос упал с лестницы и ушибся.
Арис отправил свою тетушку обратно к Кристосу и кинулся к Селене.
Он схватил ее и крепко прижал к себе.
В следующую секунду он повернулся и выбежал за дверь.
Пятнадцать минут спустя Селена услышала рев взлетающего вертолета.
Вскоре Арис позвонил ей:
— Кристос повредил плечо. Мы летим в больницу в Ираклион.
Селена поежилась, представив жизнерадостного Кристоса страдающим от боли.
— Надеюсь, все не так страшно. Пожалуйста, береги себя. И передай ему мои наилучшие пожелания.
— Обязательно. Селена… — Аристидес замолчал на несколько секунд. Ее сердце тоже замерло. Потом он выдохнул: — Когда ты сказала, что позволишь дать Алексу мое имя, ты имела в виду только это?
Она закрыла глаза, ее голова слегка кружилась в предвкушении его следующего признания.
— Дать только имя, но не быть настоящим отцом? Знаю, прошел всего лишь месяц с тех пор, как все это началось, но… Боже мой, Селена! Ты все еще думаешь, что я не оправдаю надежд? Ты думаешь, что рано или поздно я заменю свою любовь к нему и свое внимание денежными вкладами и материальными вещами? Ты все еще боишься, что я могу исчезнуть из его жизни?
— Нет! — Она не сомневалась в его привязанности к Алексу. Но что для него значила она сама? Селена изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться. — Я теперь уверена, что ты будешь настоящим отцом Алексу.
— Спасибо, Селена, — облегченно вздохнул Арис. — Ты никогда не пожалеешь, что приняла такое решение.
Тут послышался какой-то крик. Сперва Селена подумала, что это закричала она сама, так напряжена она была.
— Кристос, да не двигайся ты! — рыкнул Аристидес своему дяде. А потом снова обратился к ней: — Больше нет возможности говорить. Еще раз спасибо,
Все затихло.
Ей показалось, что она разучилась дышать. Он ничего не сказал по поводу их двоих. Ему нужен только Алекс.
Глава 8
Арис отсутствовал весь следующий день. Он занимался тем, чтобы о его тете и ее муже позаботились самым наилучшим образом.
Селена провела еще одну бессонную ночь. В семь утра она услышала, как отворилась входная дверь. Ее сердце подпрыгивало с каждым шагом Аристидеса, который поднимался по лестнице наверх.
Она должна сказать ему, что хочет домой.
Эксперимент закончен. Он успешно его завершил. Он будет отцом Алекса. Настало время узнать, как он решит этот вопрос, когда они вернутся обратно в реальный мир. Здесь им оставаться больше нет нужды.
Арис вошел на кухню. Он выглядел мрачным и осунувшимся.
— К-как там Кристос? — запинаясь, спросила Селена, встретив его напряженный взгляд.
— С ним будет все в порядке. Я летал в Афины и привез оттуда самого лучшего хирурга и его команду, — Аристидес замолчал и впился в нее глазами, как будто хотел проникнуть к ней в мозг. — Когда ты сказала, что позволишь мне стать отцом Алекса, ты имела в виду только это? Ты не хочешь, чтобы я был твоим мужем?
Он спрашивает, чтобы убедиться? Или делает предложение? А если так, то чем он руководствуется?
Впервые в жизни Арис позволил руководить собой. Ради своего сына он мог пойти на что угодно. Селена должна была предоставить ему свободу выбора. И смириться с тем, что она ему не нужна.
Это признание было самым тяжелым, самым ужасным, что ей когда-либо доводилось делать.
— Арис, в этой сделке не шла речь о нашем соединении. Быть отцом Алекса не имеет ничего общего с тем, чтобы быть моим мужем.
— Быть его отцом и твоим мужем — вот в чем заключалась эта сделка, — еще больше помрачнел Аристидес.
В ее сердце промелькнула надежда, но Селена хотела знать наверняка.
— Значит, ты теряешь умение вести переговоры, потому что это явно не то, что ты предлагаешь.
— О чем ты говоришь? — сжал челюсти Аристидес. — Я предложил тебе выйти за меня замуж в первый же день.
Селена кивнула:
— Да. Ради Алекса. Но это не причина для того, чтобы связывать себя узами брака. Я сказала тебе тогда, когда отвергла твое поспешное предложение выйти за тебя замуж…
— Ты буквально покатилась со смеху, — натянуто заметил он.
Неужели это его мучило? Селена чуть не запрыгала от радости:
— После чего ты тут же поспешил взять свои слова обратно, признав, что не сможешь быть настоящим мужем, и с явным облегчением сменил тему.
Арис покачал головой, как будто не мог поверить своим ушам:
— Но чем по-твоему были последние четыре недели? Все эти разговоры насчет того, чтобы испытать меня, чтобы узнать, кем я могу быть для вас
— Возможностью завязать хорошие отношения с матерью твоего сына?
— Хорошие отношения? — захохотал Аристидес. — Я думаю, наши отношения здесь были лучшими из лучших.
— Я так не считаю.
— Нет? — удивленно спросил он.
Она слишком давила на него. Но ей необходимо было добиться от него признания.
— У нас не такие отношения, которые заканчиваются браком. Хотя месяц назад я и подумать не могла, что ты можешь стать таким хорошим другом. Поэтому я не хочу, чтобы ради Алекса ты считал себя обязанным жениться на мне. Мы можем оставить все, как есть. Будем хорошими друзьями друг для друга и хорошими родителями для Алекса.
Он какое-то время не сводил с нее глаз.
И когда Селена подумала, что сейчас Аристидес скажет, каким же дураком он был, схватит ее, сожмет
