хотя и поизносился, но по-прежнему был на сто процентов кашемировым.
— Я знакомая Санди, — сказала я.
— Моя? — Санди это было, похоже, неприятно.
Я ей обстоятельно объяснила, что я — подруга сослуживца ее друга.
— Какой сослуживец? — захихикала Санди. — И какой друг?
Потом до нее дошло.
— Ты здесь работаешь? — поинтересовалась я.
— Владелец — наш приятель, — пояснила Санди. — Кто тебя сюда прислал?
С каких это пор нужны рекомендации, чтобы войти в магазин?
— Дверь была открыта, вот я и вошла, — сказала я, не покривив душой.
— Здесь была клиентка. Она так навоняла, что нам пришлось проветривать, — простонала коротковолосая.
— Вы бы вчера здесь побыли! — воскликнула длинноволосая. — Одна проторчала тут целую вечность и так навоняла, словно в штаны наложила! Взяла костюм от Джила Сандера за три тысячи марок и даже не заметила, что Санди весь воротник перепачкала тональным кремом!
— Это не я! — запротестовала Санди. — У Ирины не косметика, а машинное масло.
— У меня?! Посмотри на блузку, которая сейчас на тебе! — закудахтала длинноволосая блондинка.
— А на твоей — пятна пота под мышками, — не осталась в долгу Санди.
— Они исчезнут. — Длинноволосая подняла руки и замахала ими, чтобы проветрить подмышки.
— Можно мне тут оглядеться? — спросила я. Никто не ответил.
Сначала я толклась рядом с девицами. Не дай Бог, подумают, что я тоже пришла в магазин, чтобы попускать ветры. Я рассматривала пальто. Мне срочно понадобится зимнее пальто, если я поступлю на работу. Но кто может позволить себе пальто более чем за две тысячи марок? Только не я. Думаю, даже мадам Мерседес не рискнула бы здесь пустить в ход кредитную карточку своего женатого поклонника. Разве что кто-нибудь вроде Анжелы, шикующей на деньги своего папочки.
На стойке из хрома висели футболки мышиного и грязно-коричневого цветов с длинными рукавами и едва заметными защипами на груди. Хоть что-то я должна здесь примерить. И купить. Иначе Санди подумает, что у меня нет ни денег, ни вкуса, и насплетничает об этом господину Вельтье. К тому же должна я наконец купить что-то и для себя. Я взяла футболку мышиного цвета и пошла в примерочную кабину. Поискала там ярлычок с ценой, но его не было. Ладно, футболка не может стоить слишком дорого.
— Ты видела, сколько вещей она взяла? — на весь магазин прокричала длинноволосая. Занавеску моей кабинки резко отдернули, это была Санди. Быстро, как только могла, я натянула футболку, чтобы Санди не успела разглядеть мою комбинацию. Я, правда, не думаю, что белье за десять марок из универмага «C A» можно отличить от стомарочного. Но вдруг засомневалась. К счастью, Санди не смотрела на меня, а разглядывала саму себя в зеркале.
Футболка серого мышиного цвета была неплохой — во всяком случае, для футболки серого мышиного цвета.
— А черная такая же есть?
— Нет, — обиженно ответила Санди, словно я попросила розовую зеленого цвета.
— Ну ладно, и эта сойдет, — примирительно сказала я.
— Будешь покупать? — уточнила Санди. Она повернулась ко мне спиной, чтобы увидеть в зеркале свой действительно безукоризненный джинсовый зад.
Что-что, а уж футболку я могла себе позволить.
— О'кей, покупаю, — небрежно объявила я. — Сколько она стоит?
Санди не имела ни малейшего понятия.
— Кто-нибудь знает, сколько стоят майки? — крикнула она через весь магазин.
Ну и ну! Я была первой покупательницей, поинтересовавшейся их ценой!
Длинноволосая блондинка смерила меня сочувствующим взглядом:
— Сто восемьдесят пять — и она твоя.
У меня кровь отлила от лица. Сто восемьдесят пять марок за футболку! Из последних сил я произнесла:
— О! О'кей!
— Что-нибудь еще тебя интересует?
Я огляделась, словно для меня самое естественное дело — выбрасывать сотни марок на футболки. Санди вытащила с полки серую тряпку. Оказалось, это платок. Не прикасаясь ко мне, она накинула его на футболку.
— Выглядит очаровательно, — сказала она.
Теперь не было видно даже дорогостоящих защипов на футболке. Лишь мышиные рукава и сверху — пепельно-серый платок. Самый подходящий вид, чтобы хлопотать о месте бухгалтерши в Армии спасения. Тем не менее я с серьезным видом осмотрела тряпку из овечьей шерсти, но потом сказала:
— Бенедикт предпочитает видеть на мне шарфы из чистой кашемировой шерсти. — Я демонстративно взяла в руки свой шарф.
— Ах так, — мне все же удалось произвести впечатление на Санди. Потеплевшим голосом она спросила: — Ты карточкой расплачиваешься?
Неужели действительно поверила, что у меня есть кредитная карточка?
Я с ленцой ответила:
— У меня с собой столько денег, что лучше заплачу наличными.
Санди положила футболку в большой пластиковый пакет с названием магазина. Выйдя из него, я поклялась, что ноги моей там больше не будет.
Сто восемьдесят пять марок за одну футболку! Нора заявила бы, что у меня обострение транжиромании. Наплевать! Я целый день вкалываю и могу позволить себе дорогую футболку. Бенедикту тоже важно, чтобы я была хорошо одета. Несмотря на эти самоуговоры, настроение у меня упало, и я побрела в «C A».
Там продавались черные футболки по девятнадцать марок. Вокруг выреза у них были жуткие пластиковые пуговки или дурацкая мишура. Но все это легко отпороть, и тогда эти футболки никак не отличишь от тех, фешенебельных. Я купила сразу две, чтобы средняя цена покупок не превысила семьдесят пять марок. Пакет из «C A» я сунула в тот, благородный.
19
Рождество не за горами. Оставалось четыре недели, а я так и не нашла кольца. У Бенедикта не было времени на хождение по магазинам главным образом из-за Вельтье. Тот не имел ни малейшего желания работать над проектом дома для престарелых, о чем и заявил дяде Георгу. Дядя Георг посетовал, что не имеет для него заказа на дом для несовершеннолетних девочек, и поручил Бенедикту помочь господину Вельтье. В конце декабря — последний срок сдачи, а пятнадцатого января уже должно быть вынесено решение… что фирма Фабера выиграла конкурс!
Но хотя проект негласно уже был обещан дяде Георгу, всю документацию нужно сдать в срок и в безупречном виде. С одной стороны, Бенедикт был доволен, а с другой — ему приходилось и по выходным торчать на работе. Вельтье отделался парой чертежей и сделал вид, что все остальное элементарно просто и общеизвестно. Он опять поссорился с Санди и вымещал плохое настроение на Бенедикте.
У меня тоже был стресс. К Рождеству мне непременно надо закончить ремонт в комнате Бенедикта — это был мой рождественский подарок. Я не пускала его туда, да он и не рвался, потому что комната походила на стройплощадку. У меня больше не было времени искать кольцо. Бенедикт пообещал в один из ближайших выходных найти его вместе со мной. Любой ценой.
Еще четыре недели. В рекламе по телевизору и в журналах давным-давно вручали рождественские подарки: мир населяли мужчины, осыпавшие женщин украшениями. «Наше золото столь же вечно, как
