приглашавших их возвратиться в отечество. Но время и бедность мало-помалу помрачили их прежний блеск, и отец Василия был доведен до того, что собственными руками возделывал маленькую усадьбу, в которой заключалось все его состояние; тем не менее он не хотел унижать потомство Аршакидов браком с плебейкой, женился на одной адрианопольской вдове, причислявшей великого Константина к числу своих предков, и родившийся от этого брака сын был связан с Александром Македонским узами какого-то дальнего родства или национального происхождения. Лишь только родился этот сын, названный Василием, и его колыбель, и его семейство, и город Адрианополь сделались жертвами болгарского нашествия; он воспитывался на чужбине в рабстве и благодаря строгости дисциплины приобрел ту отвагу и ту гибкость ума, которые впоследствии много способствовали его возвышению. Еще будучи юношей или только что достигнув возмужалости, он присоединился к тем римским пленникам, которые смело разорвали свои оковы, прошли через Болгарию до берегов Эвксинского моря, разбили две варварские армии, сели на корабли, которые были заранее для них приготовлены, и возвратились в Константинополь, откуда их разослали по домам. Но свобода не дала Василию средств существования; его усадьба была разорена вызванными войной опустошениями; после смерти своего отца он не был в состоянии содержать осиротевшее семейство трудами своих рук или своей службой и решился искать более блестящего театра деятельности, на котором и всякая добродетель, и всякий порок могли проложить путь к величию. По прибытии в Константинополь этот измученный странник, не имевший ни друзей, ни денег, провел первую ночь на пороге церкви св. Диомида; какой-то случайно встретившийся гостеприимный монах накормил его, и затем он поступил на службу к двоюродному брату и тезке императора Феофила — маленькому человечку, за которым всегда следовала толпа рослых и красивых служителей. Василий сопровождал своего патрона, когда тот отправился наместником в Пелопоннес, затмил своими личными достоинствами знатность и высокое положение Феофила и вступил в выгодную связь с одной богатой и благотворительной патрасской матроной. Из духовной или из плотской склонности она привязалась к молодому искателю приключений и усыновила его.
Даниэлис подарила ему тридцать рабов, и плоды ее щедрот Василий употребил на пособие своим братьям и на приобретение значительных имений в Македонии. Из признательности или из честолюбия он не покидал службы при Феофиле, а одна счастливая случайность обратила на него внимание двора. Один знаменитый борец, состоявший при свите болгарских послов, вызвал во время императорского застолья на бой самого смелого и самого сильного из греков. Василий был известен своей физической силой; он принял вызов, и варвар был побежден при первом натиске. Одной красивой лошади, которая была с норовом, было решено подрезать подколенную жилу; служитель Феофила благодаря своей ловкости и отваге объездил ее и был за это награжден почетной должностью при императорских конюшнях. Но не было никакой возможности снискать доверие Михаила, не потворствуя его порочным наклонностям, и его новый фаворит возвысился до звания главного дворцового комита и удержался на этом посту благодаря позорному вступлению в брак с одной из императорских любовниц и благодаря бесчестию своей сестры, заменившей эту любовницу. Дела государственного управления были предоставлены брату и недругу Феодоры, Цезарю Вардасу; коварные женские наветы убедили Михаила, что его дядя человек и гнусный, и опасный; Вардаса вызвали из Константинополя под предлогом приготовлений к Критской экспедиции, и он был заколот главным комитом в присутствии императора, в палатке, где ему была дана аудиенция. Не прошло месяца после этого деяния, как Василий получил титул Августа и управление империей. Он выносил положение неравноправного соправителя до тех пор, пока не нашел для себя опоры в уважении народа. Прихоть императора подвергла его жизнь опасности, а его достоинство было унижено назначением второго соправителя, который когда-то служил гребцом на галерах. Тем не менее его нельзя не осудить за умерщвление его благодетеля, которое было делом и человека неблагодарного, и изменника, а церкви, которые он строил во имя св. Михаила, были жалким и ничтожным искуплением его преступления.
Различные эпохи в жизни Василия I имеют некоторое сходство с различными эпохами жизни Августа. По своему положению грек не мог в своей ранней молодости напасть на свою родину во главе армии или подвергнуть проскрипции самых благородных ее сынов; но его честолюбие унижалось до хитростей, приличных рабу; он скрыл свое честолюбие и даже свои добродетели и окровавленными руками убийцы захватил империю, которой он впоследствии управлял с отеческой предусмотрительностью и заботливостью. Интересы частного человека могут не сходиться с его обязанностями, но только вследствие отсутствия здравого смысла или мужества самодержавный монарх может отделять свое благополучие от своей славы или свою славу от общественного благоденствия. Правда, жизнеописание или панегирик Василия был написан и выпущен в свет под продолжительным владычеством его потомков; но даже прочность их владычества должна быть приписана высоким достоинствам их предка. При описании его характера его внук Константин попытался нарисовать портрет монарха, обладающего всеми совершенствами; но если бы этот слабый монарх не старался подражать невымышленному образцу, он не мог бы подняться так высоко над уровнем своего собственного поведения и своих собственных идей. Но самой солидной похвалой Василия служит сравнение между той разоренной монархией, которую он вырвал из рук Михаила, и той цветущей монархией, которую он оставил в наследство Македонской династии. Он искусной рукой исправлял злоупотребления, освященные временем и привычкой, и воскресил если не национальное мужество, то по меньшей мере благоустройство и величие Римской империи. Его трудолюбие было неутомимо, его нрав был хладнокровен, его ум был энергичен и решителен, а на практике он выказал ту редкую и благотворную умеренность, которая удерживает каждую добродетель на одинаковом расстоянии от двух противоположных ее крайностей. Его военная служба ограничивалась внутренностью дворца, и он не был одарен мужеством и талантами полководца. Однако в его царствование римские армии снова сделались страшны для варваров. Лишь только он успел создать новую армию введением дисциплины и военных упражнений, он лично появился на берегах Евфрата, смирил гордость сарацин и подавил опасное, хотя и справедливое, восстание манихеев. В негодовании против мятежника, долго увертывавшегося от его преследований, он молил у Бога одной милости — чтобы ему удалось вонзить три стрелы в голову Хрисохира. Эта ненавистная голова была добыта скорей изменой, чем храбростью; ее повесили на дереве, и коронованный стрелок три раза испытал над ней свое искусство,— это было низкое мщение мертвому человеку, более достойное того века, чем характера Василия. Но его главная заслуга заключалась в управлении финансами, в его законодательной деятельности. Чтоб снова наполнить истощенную государственную казну, ему предложили отобрать подарки, которые его предшественник так щедро раздавал недостойным людям; он был так благоразумен, что уменьшил этот возврат наполовину и таким способом немедленно добыл сумму в 1200000 фунт, ст., которая дала ему возможность удовлетворить самые настоятельные государственные нужды и зрело подготовить реформы в государственном хозяйстве.
В числе различных проектов, составленных с целью улучшения финансов, ему предложили новый способ поголовного обложения, который ставил плательщиков в слишком большую зависимость от личного произвола сборщиков податей. Комит представил ему список честных и способных агентов; но при тщательном рассмотрении этого списка Василий нашел, что только на двоих можно безопасно возложить такие широкие полномочия, а эти избранники оправдали его уважение тем, что не захотели воспользоваться его доверием.
Но серьезное и успешное усердие императора мало-помалу установило равновесие между собственностью и налогами, между доходами и расходами; для каждой отрасли государственного управления был назначен особый источник доходов, и твердо установленная система обеспечила и интересы монарха, и собственность народа. Уменьшив роскошь императорского стола, Василий назначил доходы с двух родовых имений на то, чтобы в его дворце был приличный достаток; налоги, собиравшиеся с его подданных, употреблялись на их защиту, а все, что оставалось, шло на украшение столицы и провинций. Хотя склонность к постройкам обходится дорого, она может быть в некоторых случаях похвальной и может находить много мотивов для своего оправдания; она возбуждает предприимчивость, поощряет искусства и в некоторой мере доставляет обществу пользу или удовольствие; польза большой дороги, водопровода или госпиталя очевидна и бесспорна, а сотня церквей, воздвигнутых по приказанию Василия, удовлетворяла благочестие того времени. В качестве верховного судьи Василий был и рачителен, и беспристрастен; он старался спасать виновных, но и не боялся карать их; кто угнетал народ, тот подвергался строгим наказаниям, но личные враги императора, прощать которых было бы небезопасно, лишались зрения и должны были проводить остальную жизнь в уединении и в покаянии. Перемены,
