Закат и падение Римской империи. Том 5

императора, и об этом титуле напоминала лишь позорная продажа последних остатков соединявшейся с ним верховной власти.

Завоевавшим Запад варварам нравилось украшать их вождя титулом императора, но они вовсе не желали облекать его деспотической властью Константина и Юстиниана. Личность германцев была свободна, их завоевания составляли их собственность, а их национальный характер отличался такой бодростью духа, которая не могла уживаться с раболепной юриспруденцией ни нового, ни древнего Рима. Было бы и бесполезно, и опасно пытаться наложить иго монарха на вооруженных вольных людей, не выносивших даже власти должностного лица, на людей отважных, не хотевших повиноваться, или на людей могущественных, желавших повелевать. Верховная власть Карла Великого и Оттона была распределена между герцогами различных наций или провинций, графами мелких округов и маркграфами маркий или границ,— и все они соединяли в своих руках власть гражданскую и военную в том виде, в каком она возлагалась на заместителей первых Цезарей. Римские наместники, выбиравшиеся большей частью из выслужившихся воинов, вовлекали свои наемные легионы в измену, присваивали себе императорское звание и во всяком случае, терпели ли они неудачу или имели успех в своих восстаниях, государственное управление не терпело от этого никакого ущерба ни в своем могуществе, ни в своем единстве. Хотя германские герцоги, маркграфы и графы были менее смелы в своих притязаниях, но последствия их удачи были более прочны и более вредны для государства. Вместо того чтобы стремиться к верховному рангу, они заботились только о том, чтобы присвоить себе и упрочить независимую власть над управляемой провинцией. Их честолюбию благоприятствовали многочисленные поместья и вассалы, взаимный пример и взаимная поддержка, общность интересов низшего дворянства, замена одних монархов и царственных родов другими, малолетство Оттона III и Генриха IV, честолюбивые притязания пап и бесплодная настойчивость, с которой императоры гонялись за коронами итальянской и римской. Дуксы (герцоги) провинций мало-помалу присвоили себе все атрибуты королевской и областной юрисдикции и право заключать мир и объявлять войну, казнить и миловать, чеканить монету, облагать податями, заключать внешние союзы и распоряжаться государственным доходами. Императоры признавали эти незаконно присвоенные права из милостивого расположения или под гнетом необходимости, а иногда жаловали их в виде награды за обещанную поддержку на выборах или за добровольную службу; в том, что было пожаловано одному, нельзя было, без нанесения обиды, отказать его преемнику или его равным, и из этих постановлений о местном или временном владении мало-помалу образовалось государственное устройство Германии. В каждой провинции власть герцога или графа была посредницей между троном и аристократией; люди, считавшиеся по закону подданными своего государя, обращались в вассалов частного вождя, и этот вождь нередко развертывал полученное от своего государя знамя для борьбы с тем, от кого оно было получено. Из суеверия или из политических расчетов династии Каролингские и Саксонские любили и поддерживали духовенство, к умеренности и преданности которого питали слепое доверие,— германские епископства не только достигли одинакового размера и одинаковых привилегий с самыми обширными владениями лиц военного звания, но даже превзошли их богатством и многочисленностью населения. Пока императоры сохраняли право раздавать эти церковные и светские бенефиции при открытии вакансий, их власть находила для себя опору в признательности или в честолюбии их друзей и любимцев.

Но во время споров из-за права инвеституры они утратили свое влияние на епископские капитулы; свобода избрания была восстановлена, и как бы в насмешку над монархом за ним было оставлено только право первых просьб, то есть право один раз в свое царствование рекомендовать для каждой церкви по одному кандидату на пребенду. Светские правители смещались не по воле своего старшего, а могли быть лишены своего места только по приговору своих пэров. В первую эпоху монархии предоставление сыну герцогства или графства его отца испрашивалось как милость; но мало-помалу превратилось в обычай и наконец его стали требовать как законного права; к представителям прямой нисходящей линии нередко стали причислять членов боковых или женских линий; имперские чины (это было их популярное название, впоследствии сделавшееся легальным) разделялись на части и отчуждались путем завещаний и продажи, и всякое понятие об общественном доверии исчезло в понятии о частном и вечном наследственном праве. Император даже не мог обогащаться от конфискаций или от пресечения рода; он был обязан в течение одного года заместить вакансию ленного владельца, а при выборе кандидата должен был сообразоваться с решением или общего, или провинциального сейма.

После смерти Фридриха II Германия осталась чем-то вроде стоглавого чудовища. Бесчисленные принцы и прелаты оспаривали друг у друга обломки империи владельцы бесчисленных замков старались подражать примеру старших, но не чувствовали желания повиноваться им, а их непрерывные военные предприятия получали названия то завоеваний, то хищнических набегов, смотря по тому, как велики были их материальные силы. Эта анархия была неизбежным последствием европейских законов и нравов, и неистовство той же самой бури раздробило в куски королевства Французское и Итальянское. Но итальянские города и французские вассалы был разъединены и не устояли в борьбе, между тем как из единодушия германцев возникла, под именем империи, великое федеральное государство. Сеймы, сначала собиравшиеся часто, а потом сделавшиеся постоянным учреждением, поддерживали национальное мужество, и права верховной законодательной власти до сих пор принадлежат трем разрядам или коллегиям избирателей — германским владетельным князьям, вольным городам и имперским городам.

I. Семерым самым могущественным ленным владельцам было предоставлено, вместе с особым титулом и рангом, исключительное право избирать римского императора; такими избирателями были король Богемский, герцог Саксонский, маркграф Бранденбургский, пфальцграф Рейнский и три архиепископа — Майнцский, Трирский и Кельнский.

II. Коллегия принцев и прелатов очистилась от разного сброда; из длинного ряда независимых графов она допустила в свою среду только четырех представителей с правом голоса и совершенно устранила дворян или членов сословия рыцарей, появлявшихся на выборы на конях в числе шестидесяти тысяч человек, как это случалось на польских сеймах.

 III. Гордость знатного происхождения и власти, меча и митры имела благоразумие признать общины за третью ветвь законодательной власти, и это нововведение с развитием общества проникло почти в ту же самую эпоху, в среду национальных собраний Франции, Англии и Германии. Северная торговля и мореплавание находились в руках Ганзейского союза; Рейнская конфедерация охраняла спокойствие и сообщения внутри страны; влияние городов соответствовало их богатству и системе управления, а их неодобрение до сих пор отменяет постановления двух высших коллегий — коллегии курфюрстов и коллегии князей.

В четырнадцатом столетии всего ярче обнаружился контраст между названием и действительным значением той Римской империи, которая существовала в Германии; за исключением земель, лежавших вдоль берегов Рейна и Дуная, в ее состав не входило ни одной из провинций Траяна или Константина. Недостойными преемниками этих императоров были графы Габсбургские, Нассауские, Люксембургские и Шварценбургские; император Генрих VII доставил своему сыну корону Богемии, а его внук Карл IV родился среди такого народа, который, по мнению самих германцев, был чужестранным и варварским.

После того как Людвиг Баварский был отлучен от церкви, ему был отдан или обещан вакантный императорский престол теми римскими первосвященниками, которые, живя в Авиньоне в изгнании или в плену, все еще выдавали себя за земных владык. Смерть его соперников соединила в его пользу голоса избирателей коллегии, и Карл был единогласно провозглашен римским королем и будущим императором; этот титул унижали в ту пору, давая его Цезарям и германским и греческим. Германский император был не более как выборный и бессильный представитель княжеской аристократии, не оставлявшей ему ни одной деревушки, которую он мог бы назвать своей собственной. Самой ценной его прерогативой было право председательствовать и делать предложения в имперском рейхстаге, который собирался по его вызову, а его наследственное Богемское королевство, менее богатое, чем соседний город Нюренберг, было самой твердой опорой его власти и самым обильным источником его доходов. Армия, с которой он перешел через Альпы, состояла из трехсот всадников. В соборной церкви св.Амвросия Карл был коронован железной короной, которую предание считало за принадлежность Ломбардской монархии; но он был допущен внутрь города лишь в сопровождении безоружной свиты; вслед за его прибытием городские ворота были заперты, и короля Италии держали в плену Висконти, за которыми он признал обладание Миланом. В Ватикане он был снова коронован золотой