левизной, левым, незаконным (см. кривой договор, левый заработок и пр.).
Первоначально прилагательное было значительно более распространено, чем существительное, и применялось для характеристики человека. Злой означало «недоброжелательный, проникнутый враждой, ненавистью, желанием мучить». Иначе говоря, описывало поведение врага. Окончательная абстракция существительного произошла, по нашему убеждению, тогда же, когда и окончательная абстракция добра, с распространением и укоренением атеистического мировоззрения, когда возникла необходимость формулировать основы морали без обязательной ссылки на православную религию.
Понятия добра и зла в высокой степени симметричны: добро, как мы видели, – это то, что хорошо для человека, а зло – это то, что для него плохо, добро связано исконно с идеей богатства, зло – с войной, с враждой, и, таким образом, с потерей богатства. Добро, через абстрагирование понятия, стало обозначать высшую нравственную добродетель, зло – наивысший порок. За добром стоит Бог, который абсолютно благ. За злом – дьявол, который абсолютно злонамерен.
Многое сказанное о добре с противоположным знаком может быть отнесено ко злу, и в этом также мы видим проявление, последствие древних близнечных мифов.
В славянской мифологии история появления добра и зла представлена таким образом: серая уточка – олицетворение единого славянского бога Рода – по его научению отправилась разыскивать землю и, найдя ее (сотворя ее), снесла на ней два яйца с силами Яви и Нави (Явление и Навет), иначе говоря, с силами добра и зла. А дальше вылупившиеся из этих яиц птицы понесли добро и зло по всему свету, и стало оно само твориться и размножаться (СМ).
Славянское божество, олицетворяющее собой зло, – Мара, Маруха. Оно также «отвечало» за вражду и смерть (отсюда мор, мрак ). У северных славян Мара – грубый дух, который днем невидим, а ночью открыто творит злые дела, предпочитая таиться в пещерах, на болотах, в рытвинах под берегом реки. С праславянским представлением соотносится также персонификация зла в образе беса (отсюда выражение « Бес попутал» или возглас «Черт!», называющий причину собственного или чьего-то ошибочного действия, неудачного стечения обстоятельств). У древних славян было верование, связывающее бесов, силы зла, с темнотой и холодом, а также с зимой, считавшейся временем их власти. К древним мифологическим персонажам этого ряда могут быть отнесены также и злыдни – слово, употребляемое до сих лор, иногда иронично, иногда впрямую, для обозначения злонамеренного человека. Так вот, злыдни в восточнославянской мифологии – вредоносные домовые духи, недоля, бида. Злыдни отличаются от пассивности доли, исконно касавшейся только благосостояния человека, они приносят ему несчастье. В некоторых местностях злыдней представляли в образе невидимых стариков-нищих, где они поселятся, там вечно будет беда.В современном русском языке слово зло имеет следующую сочетаемость:
причинить, сделать, принести, посеять зло; зло укореняется, дает всходы, корень зла, извести зло с корнем; зло наименьшее, наибольшее, выбрать из двух зол, великое зло;
держать зло на кого-либо; срывать зло на ком-то, носить в себе зло;
безусловное, неизбежное, мировое зло;
зло побеждает, одерживает верх, силы зла, цветы зла;
отойти от зла, познать зло;
торжество зла, империя зла, оплот зла.
Из приведенной сочетаемости мы отчетливо видим такую его метафорическую конкретизацию:
1. зло как растение, сорняк (об этом см. выше);
2. зло как дискретная среда;.
3. ограниченная территория ( отойти от зла);
4. войско (силы, империя).
В языке мы не находим прямых свидетельств, но в актуальной практике находим много подтверждений ассоциирования зла с ночным светилом – луной. Славянские мифы, как мы видели, связывали зло с ночью, темнотой. Отрицательное настороженное отношение человека к темноте и к светилу ночи имеет место и теперь: лунатизм, оборотни, ночные страхи, усиление преступности в ночные часы – все это подтверждает тот факт, что мы считаем темное время суток временем темных сил. Соответственно и холод, сопровождающий страх, косвенно рассказывает нам о том, что страх возник от ощущения, лицезрения зла, врага, опасности, того, что так сильно ночью. Подспудно связь зла с холодом просматривается в образах Снежной королевы, в выражении «вместо сердца кусок льда» (здесь еще важна ассоциация с тем, что холод снижает чувствительность вплоть до полной ее потери, а этим и пользуется зло, чтобы подтолкнуть человеку в дурную сторону, столкнуть в прямого пути). Отсюда, возможно, тянется нить и к выражению «холодный прием», то есть бесчувственный, недоброжелательный, и к «темным делам», то есть злым, нечестным. Через эту же метафорику (через слово кривда, о котором мы будем говорить далее) перебрасывается мост и к слову «кривотолки» – то есть разговоры, не только пересказывающие неправду, но и имеющие «злую» цель, и т. д.).
Мы не разворачивали описание коннотаций слова зло, так как указывали при описании его антонима на присутствующую в представлениях об этих «близнецах» симметричность. Поговорим теперь о различиях. Человек зачастую является источником зла, но дальше зло отделяется от человека и существует отдельно. Мы можем сказать « своим бесконечным добром он доказал…» или « его добро, добро, которое от него исходило, было сильнее…», но не можем создать аналогичных контекстов со словом зло . Слово зло не имеет в русском языке множественного числа в именительном падеже, но имеет в родительном и мыслится множественно, ведь мы выбираем из двух, трех, пяти зал наименьшее, наибольшее, среднее. Таким образом, зло бывает не только множественным, но и различным по качеству и размеру, в то время как добро едино и не разнится по характеристикам. Именно этим соображением объясняется тот факт, что слово добро имеет бедную сочетаемость с прилагательными, а слово зло – обильную. Поведение зла в русском языке описывается не столь подробно, само называние этого слова вызывает достаточно сильный ряд имплицитных ассоциаций, о которых мы писали. Добро действует, борется, зло побеждает, проигрывает, наказано. Но зло нередко результативнее. Именно поэтому добро, по смелой идее поэта Станислава Куняева, должно быть с кулаками, именно поэтому столь ярко и последовательно выражена идея долженствования борьбы и победы над злом.
Современное употребление слова зло, связанное с идеей вражды, подчеркивает внутренний эмоциональный его источник: «держать зло на кого-то» значит таить его в себе, испытывать к кому-то злобу, а «срывать на ком-то зло» означает выплеснуть на невиновного человека внутреннее негативное напряжение. Срывать здесь связано с идеей, выраженной в глаголе срываться, то есть неправомерно давать волю своим негативным эмоциям. Возможно, этот глагол связан с представлением о нормальном состоянии и поведении, выражаемом в стабильности, то есть в фиксированности.
Таким образом, мы видим, что зло функционирует несколько иначе, чем добро , при выраженной антонимической симметрии этих понятий.
Французские представления о добре и зле
Французские понятия о добре и зле имеют существенные отличия.
Обратимся к анализу этих понятий.
Существительное bien (n. m.), совпадающее по форме с наречием bien (хорошо), заставляющим вспомнить о русском выражении дать добро ( согласиться, сказать: «хорошо»), зафиксировано во французском языке в X веке и очевидным образом произошло от латинского наречия bene, соответствующего прилагательному bonus – хороший. Существительное bien зафиксировано прежде всего в христианских текстах и отражает моральное понятие того, что справедливо, достойно, похвально (les gens de bien). С XI века un bien, des bien означает также богатство,
