Ласло окинул ее одновременно недоверчивым и радостным взглядом.
— Нет? — живо переспросил он. — Это значит — не переживаешь?
— Это значит — не переживаю и не люблю.
— А это значит, что в Динан мы отправляемся все-таки вместе! — уже не скрывая своей радости, воскликнул Ласло, на всякий случай бросив на свою спутницу вопросительный взгляд.
Кэй, помедлив несколько секунд, утвердительно кивнула.
— Ну, конечно, вместе, как же иначе? Мы с тобой уже столько времени вместе, что по-другому и быть не может…
Да и не должно, добавила она про себя. Ты слишком много сделал и продолжаешь делать для меня, так что я просто не смогу ответить на это предательством… Даже если этот проклятый ботаник вместе со своими злосчастными фиалками будет преследовать меня везде и всюду, словно непрекращающееся наваждение… Даже если мне суждено встретиться с ним вновь в Динане… Даже если эта встреча заставит меня вспомнить наши ночи и дни и забыть его трусливое бегство… Даже если она заставит меня снова потерять голову от любви, чувство благодарности к тебе вернет мне ее… Потому что я умею быть благодарной… А вот предательницей я не была никогда и уверена, что не доведется…
Наверное, я не прав, что навязываюсь Кэй не только в попутчики, но еще и в спутники жизни… Ведь она отвечает согласием только из чувства благодарности, думал Ласло, пристально разглядывая ее лицо. И даже если я спросил бы ее, согласна ли она выйти за меня замуж, то вряд ли получил бы отказ. Ведь она считает, что многим обязана мне, в том числе и этим конкурсом, и поездкой в Динан. Хотя вполне возможно, что для меня она окажется роковой. И все же я рад, что Кэй удастся побывать в этом городе… даже сам не знаю почему. Может, это тоже своеобразное чувство благодарности, а может, какое-то другое, в котором я пока не решаюсь признаться даже себе.
4
После утренних часов, проведенных в дороге, яркое солнце Динана казалось Кэй совсем не жгучим, как жаловался Ласло, а теплым и приветливым, как будто оно только и поджидало их приезда, чтобы наконец-то показаться из-за туч.
Они неторопливо шли по узким улицам мимо каменных домов, не похожих один на другой ни расцветкой фасадов, ни архитектурным стилем, обмениваясь время от времени многозначительными взглядами.
— Ты думаешь о том же, о чем и я? — Ласло первым нарушил затянувшееся молчание.
— Если ты имеешь в виду нашу победу в конкурсе… вернее ее недосягаемость для нас, тогда да.
Ласло утвердительно кивнул.
— Точно. Здесь нам первое место не по плечу.
— Конечно, — улыбнулась Кэй. — Ведь пьедестал почета обычно бывает гораздо ниже плеч.
Ласло удивленно хмыкнул.
— Ты еще и остришь. Лучше посмотри, какое здесь архитектурное пиршество! И это только обычные жилые дома. А теперь представь себе, как выглядят музеи. Подобрать каждому из них соответствующее оформление будет трудно.
Еще труднее не думать в это время о Фабьене, мысленно добавила Кэй, а вслух сказала:
— Главное, вовремя делиться пришедшими на ум идеями, чтобы они не потерялись в потоке новых впечатлений, а потом выбрать из них самые лучшие. Только и всего.
— Мне бы твою уверенность. По-моему, с приездом в этот город у тебя ее больше, чем нужно.
Кэй улыбнулась, сделав вид, будто не поняла намека.
— Тогда лови момент и прислушивайся к моим советам. Например, сейчас я уверена, что персонал отеля не оценит твои попытки освоить французский за два дня, так что обращайся к ним лучше на английском.
— Думаешь, твои попытки были более успешными? — иронично бросил Ласло, распахивая перед ней дверь отеля.
Кэй с интересом огляделась: интерьер был выдержан в мягких, светло-зеленых тонах. Обои в широкую полоску, деревянная лестница с узорчатым ковром, за высокой стойкой пожилой портье в белой рубашке и галстуке-бабочке.
Кэй остановилась напротив него, бросив выжидающий взгляд на Ласло. Тот дружелюбно улыбнулся сотруднику отеля и, сосредоточив напряженный взгляд на его бабочке, принялся старательно объяснять ему по-французски, кто они такие и почему мэрия Динана должна была забронировать им номер.
Некоторое время портье так же старательно вслушивался в произносимые Ласло фразы, а потом, остановив их поток досадливым жестом, спросил по-английски:
— Вы участники конкурса? Кэйталин Сонди и Ласло Келети из Венгрии, верно?
Кэй весело рассмеялась, утвердительно кивая.
— Да, это мы, — подтвердила она тоже по-английски и, победоносно взглянув на своего спутника, продолжила уже по-французски: — И приехали мы за первым призом. Говорят, он того стоит.
Портье прикрыл глаза в знак согласия.
— Несомненно. Победителю причитается кругленькая сумма. А вы что, будете участвовать в конкурсе вдвоем? — удивился он.
— Нет, только я, — сказала Кэй. — Но призовые деньги будем делить на двоих. Этот месье — мой помощник.
— И вы надеетесь остаться друзьями после дележа? — недоверчиво поинтересовался портье.
— Даже больше чем друзьями, — многозначительно понизив голос, сообщил Ласло.
Портье присвистнул.
— Тогда тем более. Споры по поводу траты денег не способствуют укреплению отношений.
— Только не наших, — с шутливой непринужденностью возразил Ласло. — Такая мелочь, как деньги, их никогда не разрушит.
— Возможно. — Портье философски пожал плечами. — Только эту мелочь нужно еще заработать… Не хочу вас огорчать, но ваши шансы на победу ничтожны. Слишком сильные соперники. Особенно наш…
— Ваш — это житель Динана? — уточнил Ласло.
— Француз, — с гордостью произнес портье и, сделав паузу, поучительным тоном добавил: — Каждый француз всегда добивается того, чего хочет.
Ласло иронично хмыкнул, нервно потеребив ремень дорожной сумки.
— Возможно. Вот только не каждый знает, чего именно он хочет. Точнее кого, если речь идет о женщинах, которых он добивается.
— Точно так же, как и некоторые наши соотечественницы! — вспылила вдруг Кэй. — Особенно те, что владеют цветочными фирмами. Так что не упражняйся в остроумии, лучше потренируй мускулы.
Она сунула ему в руки свои дорожные сумки и, не говоря больше ни слова, устремилась к выходу. Мужчины проводили ее долгим взглядом.
— Думаю, в споре по поводу траты денег вам все же придется нелегко, — сочувствующе сказал портье и, показывая на сумки, скороговоркой добавил: — Хотя вам, видимо, к трудностям не привыкать.
Кэй торопливо пересекла площадь за зданием отеля и, нащупав в кармане куртки карандаш и блокнот с набросками нового проекта, свернула на полупустынную улицу.
«Обязательно ему нужно было язвить! — негодовала она, машинально оглядываясь по сторонам. — Тоже мне баловень Амура нашелся! Прямо-таки знойный мачо и счастливый семьянин в одном лице. Забыл, наверное, как жаловался мне на свою любвеобильную супругу и каким горемычным выглядел в эту минуту. Хотя он, наверное, об этом и не догадывается. Он же не перед зеркалом рассказывал мне о ее измене. Ну ничего, я ему сегодня же опишу, как непрезентабельно он смотрелся тогда. Причем опишу во всех подробностях. В следующий раз будет знать, как ехидничать. А я тоже хороша, вечно доверяю разным
